Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние
Я лежал и тупо смотрел в потолок. Она выпила из меня все соки, я не знал, что так вообще можно. Это даже безумием сложно назвать! Когда меня оттрахала Катарина, я думал, что понял, что такое напор неудовлетворенной женщины, но, оказывается, ошибся. Мишель творила такое, что даже Катарина «закурила бы в сторонке» от зависти.
— Сил нет, — признался я. — И что, совсем-совсем полгода без секса?
Она кивнула.
— Если быть точной, семь месяцев. Я не изменяю Диего, Хуан. При всех нравах, царящих здесь, при всей распущенности, через которую прошла в юности. Хотя сам понимаешь, при моей внешности и должности это сложно.
Я устало кивнул. Это да, целибат не для такой, как Мишель.
— Я не для этого сбежала к нему из того вертепа, — продолжила она. — Вертепа, ты не представляешь, что мы творили в свое время всем взводом, вместе с нашей дорогой нынешней королевой. По сравнению с теми приключениями нравы нынешней золотой молодежи — детский сад!
— Надоело всё, да? Тот вертеп? Так все было запущено?
Я усмехнулся, вспомнив Розу и ее последние жалобы. «Поначалу было здорово, Хуан, но потом надоело». «А я хочу в сольный полет!..» Да, и такое бывает, к счастью. Жаль, что поступил с нею так нехорошо. Надо было слушать ее, просто слушать. И, скорее всего, ночь закончилась бы в ее постели — такие разговоры между мальчиками и девочками редко заканчиваются иначе. Я стал бы для нее другом, даже больше, чем другом, которому она бы доверяла. А начав действовать нахрапом, на гормонах, все испортил. Теперь не факт, что она снова доверится. Хотя кто знает?
— Да. — Мишель вздохнула. — Все было ОЧЕНЬ запущено. Надо было выбирать, либо жить так дальше, либо Диего. Серьезных отношений в вертепе быть не может, это аксиома.
— Но кто бы тебя отпустил оттуда, — усмехнулся я, немного зная ее историю.
— Точно! Но возможность представилась, к счастью. Я спасла Лее жизнь, и королева пообещала, что выполнит любое мое желание, любую мою разумную просьбу. Вот я пришла и попросила освободить от обязанностей. Не от клятвы, нет, от обязанностей. И объяснила, почему.
— А она не согласилась, — снова усмехнулся я. — Хотя поняла. Но есть слово «устав», и оно выше твоих романтических потребностей.
Мишель грустно кивнула.
— Да. И мне пришлось бежать. Именно бежать, по поддельным документам, с измененной внешностью. К Диего, к месту его службы. Я верила, что он поймет, простит и примет. Так и получилось. И по прилету мы тут же, в этот же день, обвенчались, благо, в военных городках это делают за несколько минут, без сроков ожидания и волокиты. Надо было как можно скорее придать отношениям законность, чтобы нас не могли просто так разлучить, насильно вернув меня на Венеру.
И у нас получилось. Донья Катарина оставила нас в покое. Не посмела тронуть человека, спасшего ее дочь, и ее законного избранника. Это выше любых уставов корпуса. — Она счастливо вздохнула, губы ее растянулись в задумчивой улыбке. — И следующие несколько лет были самыми счастливыми в нашей жизни. Мы ни от кого не зависели, не были никому должны, жили сами для себя. Собирались заводить детей, как только химия выйдет из моего организма. Диего тоже никто не преследовал, палки в колеса не вставлял, чего я боялась больше всего. Но, к сожалению, ничто не вечно, мир меняется. Королева свалилась с болезнью и умерла. Ее отравили, ты слышал?
Я кивнул. Разумеется, слышал.
— Слишком быстро она зачахла — только-только была здоровой и сильной, и вот уже больная дряхлая старуха. Я не видела ее в последние дни, но после возвращения часто смотрела записи. Это было страшно, Хуан! — она покачала головой. — Страшная болезнь, страшная смерть!
Про отравление и гибель прежней королевы я знал хорошо, несмотря на то, что принадлежал к другому поколению. Действительно, слишком резко тогда всё произошло. И слишком серьезные механизмы сдвинулись в политической жизни планеты с ее смертью.
— Через время Лея мобилизовала меня. Прислала ко мне Аделию, с личной просьбой — вернуться. Не приказом, просьбой. У нее не было выхода — Сирену нужно было срочно убрать, причем так, чтобы не расколоть корпус, не допустить со стороны не в меру ретивых офицеров необдуманных поступков. Сирена за короткое время навела тут такого шороху, что горячие головы начали мечтать о несбыточном, терять связь с реальностью. А отдавать приказ стрелять в своих…
Вздох.
— Но и не остановить их было нельзя. Чревато такими проблемами, что даже масштаб описать трудно.
— Революция?
— Возможно. Сирена слишком многим за воротами прищемила хвост, очень многие жаждали любой ценой с нею разделаться, им нужен был только повод. А заодно и с королевской властью, под шумок. Рвануть могло так, что камня на камне не осталось бы. Потому я согласилась и вернулась — выбора не было. Это мой дом, что бы там ни было у меня с королевой Катариной.
— А почему ты? Мало было в корпусе офицеров постарше и поопытнее?
— Проверенных — мало. — Она покачала головой. — Лея не доверяла никому, слишком многие ее предали со смертью матери. А Елена и Аделия бы не справились. Так что эта ноша досталась мне, и я тяну ее до сих пор. — Она грустно усмехнулась.
Я немного знал продолжение истории, но хотел услышать ее из первых рук. Потому начал издалека:
— А что Диего? Его жена заняла ответственный пост в государстве, как это сказалось на нем?
Она покровительственно улыбнулась, видно, понимая, куда я клоню и чего хочу.
— Плохо. Его пытались прессовать, чтобы надавить на меня. Наказать за липовые преступления. Но он уперся. И я тоже. Он считал себя сильным, способным защитить меня, а я… А мне нельзя было начинать карьеру с уступок кому бы то ни было, и тем более сеньорам олигархам.
Закончилось все серьезно — трибунал и реальный срок. И все это в обстановке крайнего напряжения, когда Лея не могла ничем помочь — была занята на других фронтах. Да и не смогла бы — она как в ступоре ходила, Елена ее постоянно трусила.
Она помолчала. Затем глаза ее сверкнули:
— И тогда я пошла на риск. На который более никогда в жизни не отважусь. Сама не понимаю, как решилась, видно, слишком сильно приперли к стенке обстоятельства.
Я ликвидировала парочку высокопоставленных персон адмиралтейства, причастных к делу Диего, устроила им «несчастный случай». Сама. Своим приказом. Как это делала Сирена, только насмерть.
— А Лея?
Мишель отрицательно покачала головой.
— Она бы не позволила. Боялась. Я поставила ее перед фактом — сделала то-то и то-то потому-то и потому-то. Возможно, кстати, именно это и спасло меня — Лея поняла, у нее должен быть человек, способный на подобные безумства. Никто не должен быть, а я должна. При условии, что я не буду лезть в политику, конечно, а я не лезла и до сих пор не лезу.
Так что когда все закончилась, Лея выразила мне благодарность и оставила на этой должности. И держит до сих пор — на всякий случай.
Я про себя мысленно кивнул — разумно. Корпус — не государственная структура, это частная армия. И когда командир твоей личной армии способен на такие вот поступки, это хорошо. Да, пригляд за подобным командиром нужен особый, но именно в момент, когда случится что-то серьезное и приглядывать окажется некому, командир этот должен уметь действовать самостоятельно, смело и решительно, с элементом безумства. Безумства, как иначе, без последнего лезть с тремястами стволами на арену, где вращаются жернова большой политики целой планеты немыслимо!
— А дальше? — улыбнулся я.
Она задумалась, вспоминая.
— Я ликвидировала двоих чинов адмиралтейства, представителей древних знатных родов. «Кабинетных адмиралов», если тебе что-то говорит этот термин. Но остальные ничего не поняли. Были в бешенстве и начали делать ошибки, уверенные, что «свои» в кланах их прикроют. Диего назначили пересмотр дела «в связи с новыми открывшимися обстоятельствами», перевели назад, в изолятор, где начали пытать. И все прекрасно понимали, что трибунал окажется фикцией, приговор будет один — расстрел.
Тогда я подняла по тревоге несколько групп и одновременно атаковала еще троих из этой группировки, прямо на улице, устроив «коробочку». В открытую, никого не стесняясь. Никаких «несчастных случаев». И только после этого дело с мертвой точки сдвинулось.
— ???
— Меня начали уважать, Хуан! — рассмеялась она. — Не корпус, не королевскую власть, а меня, защищающую мужа. Это красиво, романтично, и совсем не отдает дворцовыми дрязгами, как выглядело дело Диего изначально.
После этого офицеры флота, боевые офицеры, игнорировавшие это дело, считая «дворцовым», возмутились. А их возмущение, как оказалось, стоит брать в расчет. Да-да, Хуан, сам флот заступился за своего, я всего лишь привела в движение этот маховик. Но иначе меня бы раздавили, как муху. Я слишком мало весила, да и сейчас вешу, чтобы воевать в одиночку.
