Сады Дьявола (СИ) - Гагарин Павел Александрович
Айрон перестал дергаться, обмяк, на его лице криво повисла слабоумная улыбка.
— Джозеф, ты меня слышишь?
Айрон вздрогнул, словно проснулся.
— Да, мой капитан, — ответил он и преданно выпучил на Пульхра глаза.
— Друзья называют меня Виктором. Ты тоже можешь называть меня Виктором. Мы ведь друзья, Джозеф?
Айрон помолчал, усваивая эту мысль, снова вздрогнул и оживился.
— Мы друзья, Виктор! — подтвердил он. — Конечно, мы друзья…
— Это ты открыл шлюзы в прошлый раз?
Айрон радостно закивал.
— Да, да, это я!
— Зачем ты это сделал? Зачем ты открыл шлюзы?
— Чтобы построить новый мир, надо уничтожить старый! И на его костях…
— Прошу всех выйти, — сказал Пульхр. Айрон при этом продолжал лепетать про старый мир и его кости. — У него должен быть только один собеседник, иначе его внимание будет рассеиваться и эффективность логорила снизится. Лютый, поставь пост у входов в пассажирский отсек. Без моего разрешения никого сюда не пускать.
— Что за новый мир, Джозеф? — спросил Пульхр, когда все вышли.
— Светлое будущее, Виктор! Прекрасное далеко! Где у всех будет счастье и отдельное койкоместо! От всех по способностям, всем остальным по потребностям!
— Кто велел тебе открыть шлюзы, Джозеф?
— Мне велел это сделать Изначальный! Изначальный сказал мне: открой шлюзы, Джозеф! Впусти свет в это царство тьмы! Блаженны открывшие шлюзы, ибо они насытятся!
Айрон говорил торопливо и многословно, явно стараясь выжать максимум кайфа из логорила. Словам было тесно у него во рту.
— Кто такой Изначальный?
— Это величайший гений всех времен! Наш учитель! Наш кормчий! Он озарил наш путь…
— Понятно. Где я могу его увидеть? Он в шахте?
— Он умер! — горько воскликнул Айрон и в глазах у него набухли слезы. — Он умер, но обещал вернуться! Он вдохновил нас на труд и на подвиг!..
— Как же он мог тебе что-то приказать, Джозеф? Если он умер?
— Он умер, но он живее всех живых! И вечно будет озарять наш путь…
— Как он может быть живее, если умер?
— В каждом из нас горит искра пламени, которую зажег Изначальный! В каждом из нас говорит его голос!
— Ты слышишь голос Изначального? Прямо сейчас?
— Да, конечно! Я всегда слышу его голос! Мы все слышим его голос!
— И что он сейчас тебе говорит?
— Он говорит убить тебя, Виктор. Ты мне как брат, Виктор, ты мне как друг! Но ты живой мертвец! Изначальный говорит убить всех живых мертвецов. Вы — зло! Конфисковать вашу плоть на общее благо… на труд и на подвиг…
— Но почему? Мы же друзья, Джозеф!
— Мы друзья, Виктор! Но так говорит Изначальный! Так тебе будет лучше! Сгинет ложь, сгинет зло навсегда! Ты зло, Виктор. Ты, Виктор, ложь. Падла ты позорная… Кишки тебе выпустить, дружище ты этакий! Я же помочь тебе хочу, скотина! Прекратить твои страдания! Освободить! Я так голоден, Виктор! Подойди ко мне, брат, я не причиню тебе зла, гарантирую! Тебе будет предоставлено горячее питание, полное прощение и защита. Открой шлюзы, впусти в себя свет, Виктор, дикая ты тварь! Подойди братишечка, дай горлышко… Чуточку, капельку. А потом будем все вместе жить-поживать, добра наживать…
— Не отвлекайся, Джозеф. Давай начнем с начала. Как тебя зовут?
— Меня зовут Джозеф Айрон. Я профессор Стелленбосского университета.
— У тебя есть семья?
— Да, у меня есть жена и две дочери. Младшую зовут Ширли, я ее очень люблю, а старшая в мать пошла…
— Как ты попал сюда?
— Я прилетел на корабле «Гарпия». Капитан родственник…
— Что случилось с кораблем?
— Его сбили. Ракета какая-то. Задымилось все, загорелось… Мы в капсулы прыгнули и катапультировались.
— Кто-то еще выжил?
— Еще четыре человека. Тоже на парашутиках спустились. Подошли ко мне, говорят, как ты, браток?
— Где они?
— Я их больше не видел. Я сломал ноженьку, и они меня бросили. Удачи тебе, говорят, браток. Забрали у меня всю еду и фляжку. Тебе уже не нужно, говорят, браток. И ушли в закат.
— Как же ты выжил?
— Я полз несколько дней. Питался всякими корнями и ягодами. На третий день я съел вкусную весеннюю лягушку. Потом меня нашли люди…
— Какие люди?
— Наши люди. Братья! Товарищи! Кореша! Я вначале испугался, но они дали мне попить и отнесли меня в град на холме. И был я глух и нем. И Изначальный говорил со мной через них. И на седьмой день я сам услыхал глас Изначального. Он рассказал мне всю правду! Открыл глаза! Жить надо по правде! Но ты этому мешаешь, Виктор! Ты зло и ложь, Виктор. Чтобы построить новый мир, надо тебя убить. И всех живых мертвецов, которых ты привел с собой. Из искры разгорится пламя… Мы желаем счастья вам! Счастья в вашем мире пустом!
— Что находится в шахте, Джозеф?
— Вечная слава! Наш подвиг! Наше бессмертие!
— Какая слава, Джозеф? Что ты видел в шахте? Что вы там делаете?
— В бой роковой мы вступили! Пятилетку за четыре года! От каждого по способностям, каждому по потребностям! В конце рокового боя нас ждет вечная слава.
— Что за бред?
— Это не бред, а артикуляция подсознательных намерений, — из уголка рта Айрона побежала струйка мутной слюны. — Отпусти меня Виктор, отпусти меня, брат! Я тебе глотку перерву. Потом спасибо скажешь. На твоих костях мы построим светлое будущее, новый мир, без горя, без насилия, без лжи, без тебя, Виктор! Подойди поближе, земеля, подставь горлышко. Подставь, паскуда, подставь, братишка. Что тебе, жалко чтоли? Ну дай куснуть! Я немножко! Не жмотись, будь человеком. Я только попробовать. Тебе жалко чтоли? Я чуть-чуть… Как комарик… Весь мир насилья мы разрушим! Зубами выгрызем!
— Проголодался, что ли? — спросил Пульхр. — Ладно, сейчас тебя покормим, и продолжим…
Пульхр вышел из пассажирского отсека только через три часа. Болела голова, в которой продолжал гудеть голос друга, брата и земляка Джозефа Айрона. За это время Айрон успел три раза поесть, но солдатский паек насыщал его не надолго, и он вскоре снова начинал буянить и требовать, чтобы друг Виктор принес себя в жертву светлому будущему и подставил горло.
Пульхр спустился на нижнюю палубу. Возле дверей пассажирского шлюза на полу была расстелено широкое полотнище пластиковой пленки, на котором лежало несколько неподвижных зомби, связанных по рукам и ногам, с мешками на головах. Дверь шлюза была открыта, и двое наемников вытаскивали очередную тушку. Тушка была скрюченна в три погибели, с руками и ногами растопыренными в ступоре в разные стороны.
— Полчаса назад начали засыпать, — сказал Лютый, руководивший погрузкой.
Пульхр заглянул в шлюз. Зомби спали раскорячившись в кошмарно неудобных и неестественных позах. Один мертвец оцепенел в углу, уперевшись в стены плечами и ногами и касаясь пола только одной рукой. Видимо, во сне они впадали в состояние каталепсии.
— Тащите их наверх, в пассажирское отделение. Каждого в отдельную камеру, так, чтобы между занятыми камерами оставалась хотя бы одна пустая. И Айрона тоже засуньте в камеру.
Появился Чехов.
— Светает. Зомби час назад ушли.
— Хорошо. Где Стерн?
— Мы привезли ей труп зомби. Они с Бенуа оборудовали походную операционную в кубрике и уволокли труп туда.
Пульхр прошел в кают-компанию. Дверь в кубрик была закрыта, раздаточное окно было затянуто толстой пластиковой пленкой, сквозь которую изнутри пробивался холодный медицинский свет. Капитан дернул ручку. Дверь была заперта. Он постучал.
— Кого еще там несет? — заорала изнутри Стерн.
— Это капитан.
Дверь открыл Бенуа. И он и Стерн были одеты в голубые медицинские халаты и прозрачные комбинезоны химзащиты с капюшонами. Лица закрывали респираторы и плотно прилегающие защитные очки. Руки в резиновых перчатках были измазаны какой-то бурой слизью.
— А, это вы, — сказал Стерн. — Заходите, не выпускайте тепло.
— Какое тепло?
— Шутка. Не обращайте внимания. Вот, наденьте.
Она протянула запасные очки и респиратор. Пульхр послушно натянул их на лицо и огляделся. На столе, возле раковины остро блестели гранями медицинские инструменты. К разделочному столу проволокой было прикручено тело зомби. Несмотря на отсутствие головы и секционный разрез от горла до паха, тело вяло шевелило пальцами рук и ног.
