Сады Дьявола (СИ) - Гагарин Павел Александрович

— Что нового? — спросил Пульхр.

— Посмотрите сами, — Стерн кивнула на зомби.

Пульхр заглянул в разрез. Внутренние органы зомби были похожи на человеческие, отличаясь только цветом. Вместо желто-розовой человеческой гаммы, внутренний мир зомби был серо-голубым и грязно-розовым. Легкие, темные, как у заядлого курильщика, были неподвижны, зато синюшное сердце все еще билось, правда, в неестественном для человека ритме: три быстрых удара, пауза, один удар, долгая пауза и снова три быстрых удара.

Пульхр наклонился ниже, и разглядел, что все органы, мышцы и связки покрыты как будто тончайшей серовато-полупрозрачной пленкой. Он выпрямился, повернулся к ученым и обнаружил, что подошел к трупу слишком близко, и пока разглядывал его внутренности, тот успел уцепиться за ремень разгрузки скафандра. Пульхр дернул ремень раз, другой, но пальцы зомби держали ремень мертвой хваткой.

— Не дергайте, не поможет, — сказала Стерн. — Дайте мне.

Она взяла со стола электрошокер и ткнула в руку зомби. Пальцы тут же разжались и вся туша затрепыхалась, как в агонии.

— Они боятся электричества, — пояснила Стерн.

— Что это за серая пленка?

— Это не пленка. Посмотрите в микроскоп. Там препарат мышечной ткани зомби.

Пульхр приложил глаз к окуляру, всмотрелся и изумился. Такого он никогда не видел. Мышечные волокна как будто стягивала сетка из переплетенных между собой темных нитей, причем сами волокна то сжимались, то расслаблялись, как живые.

— Понимаете, да? — спросила Стерн, когда Пульхр оторвался от микроскопа.

В ее голосе слышался триумф.

— Нет.

— Это мицелий грибка, его еще называют грибница, — сказала Стерн и, уже не ожидая от Пульхра сообразительности, принялась объяснять: — Грибок буквально пронизал все органы и мышцы зомби. Так что они вовсе не такие живучие, какими кажутся. Если оторвать зомби голову, он умрет, но, в отличие от человека, умрет не сразу: грибок возьмет на себя жизненно важные функции организма, пережмет сосуды, чтобы минимизировать кровопотерю, и зомби проживет еще несколько часов, может быть, даже дней. Поэтому зомби боятся солнечного света. Для грибов ультрофиолет вреден, а у зомби с грибком одна нервная система на двоих, поэтому зомби от солнечного света видимо чувствует что-то вроде боли.

— А Айрон?

— Да, надо взять у него образец тканей. Скорее всего, у него в тканях тоже грибок, но в меньшем количестве, и он еще не пророс до кожи и органов зрения. Поэтому Айрон пока еще способен находиться на свету. Если бы вы разрешили его вскрыть, я могла бы сказать больше…

— Отставить вскрывать Айрона. Вам дай волю, вы и нас всех перевскрываете. Зачем он открыл шлюзы?

— По-моему это очевидно: зомби хотят кушать.

— А как он смог объяснить остальным зомби, что надо сюда придти?

— Ну, не знаю. Может быть, из-за грибка у зомби появилось подобие коллективного разума. Мицелий грибка довольно похож на нервную ткань…

— У грибов не бывает разума, ни коллективного, никакого, — сказал Бенуа. По тону чувствовалось, что они со Стерн по этому вопросу уже успели не сойтись во мнении.

— Да откуда нам знать, что бывает, а чего не бывает? Мы до недавнего времени не знали, что грибок может расти в человеке…

— Да как не знали-то? Сотни видов микоза это по вашему «не знали»?

— Ну вы сравнили, грибок на ногтях и зомбирование человека…

— Подождите, — прервал их диспут Пульхр, — Это что получается, раз зомби заражены грибком, значит, их можно вылечить?

Бенуа покачал головой.

— Нет, крейне маловероятно. Грибок залез повсюду, все контролирует, и если его убрать, полетят функции организма, которые он на себя взял. Вся сердечно-сосудистая держится на нем, каждый сосуд. Может быть, еще можно вылечить Айрона.

— Каким образом?

— Противогрибковые, — пожал плечами Бенуа. — Прикажете проконсультироваться с доктором Картье?

— Нет. Пока он мне нужен в этом состоянии.

— Зачем? — заинтересовалась Стерн. — Он сообщил вам что-то полезное?

— Нет. Логорил на него действует, но неправильно. Он несет какой-то бред. Какие-то голоса с ним разговаривают. Причем, то, что было до аварии, он рассказывает связно и непротиворечиво. Но стоит спросить его о чем-то, что было после аварии — начинает нести какую-то ахинею, иногда просто набор слов: интернациональный долг, пятилетка за четыре года. Постоянно механически повторяет разные фразы. Когда начинает злиться, например, угрожающим тоном твердит: «хорошо там, где нас нет».

— Да, с этим сложно спорить.

— Очень много ест, причем, каждый раз, когда приносят еду, веселеет и приговаривает: «война войной, а обед по расписанию». Перед тем, как приступить к еде, обязательно скажет: «когда я ем, я глух и нем».

— Похоже на слова какой-то молитвы, вам не кажется?

— Не бывает таких молитв, при этом он не затыкается и когда ест. Может быть, это у них такое чувство юмора?

— Кстати, в крови зомби, в том числе у Айрона, довольно высокий уровень алкоголя. Насколько я поняла, его выделяет грибок. Возможно, так он осуществляет позитивный контроль. Крайне любопытная система. Я хотела бы взять с собой образец грибка и проконсультироваться кое с кем на Земле. Это исследование на Нобелевку тянет.

Пульхр снял респиратор и очки, чтобы Стерн хорошо видела выражение его лица.

— Так, доктор Стерн. Я категорически запрещаю проносить что-либо с этой планеты на борт моего корабля. Вам понятно?

— Но это…

— Вам понятно? — с нажимом повторил Пульхр. — Попробуйте ослушаться, и это вызовет самые неприятные для вас последствия.

Стерн неохотно кивнула.

— Что это за запах? — сказал Пульхр.

Стерн сняла респиратор и принюхалась.

— Чесноком вроде пахнет. И тухлым мясом.

Пульхр закрутил головой, как гончая, пытаясь определить источник запаха, подошел к зомби, наклонился над разрезом и втянул воздух.

— Что вы делаете? Вы же заразитесь! Грибок может выделять споры…

— Запах исходит от зомби… Такой же запах у Айрона изо рта.

Стерн тоже обнюхала зомби.

— Возможно, это запах грибка, — сказала Стерн. — Это очень интересно. Послушайте, дайте мне пообщаться с Айроном.

— Вынужден отказать.

— Почему?

— Он находится под действием логорила. У логорила есть побочное действие — он вызывает доверие к тому, кто ведет допрос. Поэтому я не хочу, чтобы в это время с ним общались посторонние.

— Я не посторонняя!

— Доктор Стерн, я не…

— Да, да, вы не позволите обсуждать ваши приказы.

— Вот именно.

— И что вы собираетесь с ним делать?

— Сейчас я собираюсь немного поспать. И вам рекомендую поступить так же. Мы уже больше суток на ногах. Нужно отдохнуть.

— Я хочу еще немного поработать.

— Как угодно.

Капитан пошел к себе в каюту, скинул ботинки и лег. В голову, толпясь и толкаясь, лезли разные мысли. Пульхр несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и расслабил все мышцы. Сон не шел. Пульхр, чтобы не терять времени даром, взял свой планшет, вызвал информационную базу «Неуловимого», ввел в графу поиска «грибы паразиты» и принялся читать. Минут через десять строчки букв стали бледнеть, стекленеть, и сквозь экран, ставший прозрачным, виднелся песчаный пляж с причалом, камыши с утками и темная полоска леса на другом берегу реки. Интернат.

Пульхр идет вдоль воды. Рядом идет Чехов. Как и Пульхр, он одет в абордажный костюм. Пульхр удивляется:

— Почему ты здесь? Ты же умер!

Чехов смеется. Стерн, которая, оказывается, все это время шла рядом, тоже смеется.

— Нет, с чего ты взял? — говорит Чехов. — Вот же я, живой!

Чехов действительно живой, и Пульхр тоже смеется своей ошибке. Все хорошо. Все живы. Пульхр, чтобы никого не смущать, отводит взгляд и делает вид, что не замечает страшной обгорелой дыры в животе у Чехова. Они втроем идут дальше. От воды веет прохладой.

Вдруг Пульхр останавливается. У него под ногами, наполовину засыпаная песком валяется большая рогатая раковина какого-то моллюска. Как она здесь оказалась? Пульхр поднимает ее и разглядывает. Вершина раковины обломлена. Изнанка широкого устья розовая и глянцевая, как слизистая. Из темного отверстия обломленного верхнего завитка выползает крупный бордово-коричневый муравей. В лапках он держит песчинку. Муравей решительно глядит в глаза Пульхру, упирается четырьмя лапками в известковые борозды на поверхности раковины и поднимает песчинку вверх, словно протягивая ее Пульхру. Песчинка блестит на солнце, и Пульхр понимает, что она золотая. Он подставляет руку, и песчинка скатывается ему в ладонь. Муравей ныряет обратно в свою пещеру.