Фреш Бриз - Космоглупости
Ну что, совершить, что ли, первую вылазку? На всякий случай я всё же залезла в костюм для выхода наружу, одела на спину баллон с воздухом, и открыла люк. Ноги стали на сыпучий песок. Шаг, второй, третий. Осторожно снимаю шлем. Бог мой! Я дышу! Воздух невероятно горячий, сухой, но это воздух! Я подобно своей железной зверушке обошла вокруг модуля. Ничего интересного: песок, песок, песок. И что это на песке? Вашу …! Ах да, – ещё Солнце! Огромное, белое, оно находилось уже ближе к горизонту, и значит, скоро наступит ночь. Я сняла перчатку и потрогала песок рукой – сыпучий, горячий, совсем как наш. Мелькнула сумасшедшая мысль, но сразу сдулась: я же видела поверхность этой планеты из иллюминатора – это точно не Земля. А-а-а-а! Вся та половина, которую мы с командой наблюдали с орбиты, была по цвету такая, лишь с редкими вкраплениями других цветов. А-а-а! Я тут одна, никто разумный не сможет тут жить.
Вернулась в модуль я расстроенная ещё больше, чем до выхода. Что делать? Сидеть тут и умереть медленной мучительной смертью, когда закончатся все запасы? Папа мне всегда говорил: никогда не сдавайся! Папа! А ты был хоть раз в моей ситуации? Пока я занималась нытьём, стемнело. Ночь так себе – не кромешная тьма, потому что на небосклоне вышло раз, два, три, четыре…, восемь, девять лун. Ох, ты ж! Красиво, да.
Войнс всё также лежал на полу. Решила, что утром я похороню его. Конечно, никто бы и не узнал, брось я его прям в модуле, чтоб не тратить силы, но как-то это не по-человечески. Поела. Попила. Заснула. Рядом с капитаном. Да, я, представьте, улеглась рядом с ним – его не боюсь, он мне не чужой.
Когда наступило утро, первым делом я взялась за организацию похорон. Решила, что позавтракаю после, иначе меня может просто вывернуть от эмоций. Но, как оказалось, что закопав Войнса как можно глубже в песок, есть я не смогу ещё долго. Кусок в горло не лезет. Вот вы думаете, наверное, что все мои мысли о еде в такой момент, – вы не правы. Скорбь за капитаном, за Землёй, даже за Фризмером… Если бы этим я могла что-то изменить, Фризмер, я бы тебе дала. Честно.
Так и не съев ничего, я загрузила свой марсоход по максимуму, словно вьючное животное. Себе на спину тоже надела рюкзак с провиантом и, кинув последний прощальный взгляд на остатки земного, пошла вперёд.
Иду я, значит, иду, иду, иду… Долго. Потом наступила ночь. Не холодная. Спать на песке ни хрена не удобно. Подстилать нечего. Опёрлась спиной о железного друга. Проснулась утром. И опять: иду я, значит, иду, иду, иду… Ночь. Не холодная. Плевать на песок – на тамагочи ещё неудобнее. Утро. Начинаю идти. Иду. Иду. Иду. Ночь. Не холодная. На всё плевать. Хочу сдохнуть. Не сдохну всем назло. Опять утро. Я иду. Иду. Марсоход, хрипя и изрыгая свои неорганические проклятия, медленно и тяжело катится рядом. Мы с ним не разговариваем. Вчера поссорились. Потому что я терпеть не могу, когда я к кому-то обращаюсь, а он делает вид, что не слышит меня. Я схожу с ума? Возможно. Но иду. Ах, да! Забыла сказать, что в эту дорогу я не одела комбинезон космонавта. Мы ж, когда ещё на корабле вся эта хрень приключилась, были в свободной одежде. И сейчас на мне штаны со множеством карманов и водолазка с длинным рукавом. Горлышко, которое воротник стоечкой, я оторвала от неё уже на второй день пути: жарко и дышать трудно. Рукава оставила, чтоб не сгорели руки. На ногах только наша специальная обувь. Комбинезон, в котором я совершила свой первый выход из модуля, в нём же и остался – слишком жарко для такого облачения. Я и так уже воняю, как… да, как та пленница из книги про воина сердца. Где ж ты мой инопланетянин? Я согласна, чтоб ты меня лиз… Хоть так помоюсь.
Дура я. Но иду. Иду. Марсоход сдох. Я б его попыталась воскресить, но для того, чтобы это сделать, нужны инструменты. Как минимум, отвёртка. А у меня только ногти под рукой. Свои, их жалко. Вечно у нас, у землян, всё через одно место сделано. Я вообще поражаюсь, как наш корабль взлетел и оторвался от Земли? Этот тамагочи должен был служить нам долго и преданно, а он сдулся раньше меня. Ладно, буду идти одна, всё равно он со мной общаться не хотел. Ночь. Не холодно. Опираться не на кого, так что сплю опять на песке. Всё равно не сдохну! По крайней мере, не сегодня. Всё, сплю.
Утро. Не дождётесь! Иду. Вода на исходе. Без воды и есть не хочется. Нафиг я вообще тащу на себе этот груз, если мне жить осталось… А кто это там?
Не знаю, откуда во мне взялись дополнительные силы, но я побежала, насколько это вообще возможно в таких условиях. Мне показалось, что я кого-то увидела впереди. Или что-то? Не важно, сейчас главным для меня было то, что это выделялось на однообразном фоне жёлтого песка. Бегу. Бегу. Бегу. Твою мать, падаю. Тащу за собой этот долбанный рюкзак. Бегу. Иду. Иду. Подбегаю, и что я вижу? Он сидит и медитирует!
Я прыгаю вокруг него! Смеюсь! Плачу! Трогаю его! Плачу! Тормошу! Он не реагирует. Сильнее тормошу. За космы его хватаю. Не реагирует. Пощёчину залепила. Открыл глаза и снова их закрыл. Он глянул на меня! Глянул! Почему опять закрыл глаза?
– Эй! Человек! Инопланетянин! Как там тебя! У меня вода есть! Эй! Хочешь, покормлю? Эй!
Бесполезно: он в очень глубокой медитации. Что ж, присяду рядышком, – всё равно никуда не спешу. Пока создание неведомой планеты изучало глубины своего внутреннего мира, я сделала глоток воды, прополоскав сначала рот, чтоб пить меньше хотелось, и начала его рассматривать. Поза именно лотоса. Значит, всё-таки медитирует. Слушайте, а чего я буду париться и описывать вам его внешний вид? С современными технологиями возможно почти всё! Я вам его покажу:
Ой! Не то! Вот:
Ой, снова не то! Это мне просто слёзы счастья глаза застлали и вид передо мной сидящего вышел таким cмазанным. Вот он какой:
Да, не перекачанный – перекачанных не люблю. Волосы длинные, нежного сиреневого оттенка. Интересно, он их красит или от природы такой красотой наделён? Глаза… А зачем я всё-таки описываю? Сами ж всё видите!
Смотрю я на него, смотрю и радуюсь. Мне всё равно, сколько он будет молчать, – главное, чтоб дышал.
Глава 4. Ты веришь в любовь с первого взгляда? Ну, посмотри же на меня ещё раз!!!
Ищу молодого человека, с которым познакомилась на вечеринке. Ты мне больно на ногу наступил, я тебе сказала: «Слон, под ноги смотри!». Ты ответил: «Сама дурра!» Э-э-эй, любимый, отзовись!
Ашмернот вовсе не чувствовал усталости. Лишь злость. Возможно, раздражение. Возможно, даже ненависть. На всех и вся. За то, что ему определили время отправиться на Половину Становления как раз тогда, когда он уже почти совершил переворот. И тогда, если бы, конечно, всё получилось, плевать бы он хотел на все эти идиотские правила и традиции. Они стремятся к миру и спокойствию, его же это просто бесит. Да, Ашмернот вовсе не положительный герой девичьих грёз. Это сильная неугомонная личность, подчас беспринципная, чаще жестокая, чем снисходительная. Он находит удовольствие в войне. Как минимум, убивать и захватывать не так скучно, как сочинять в застенках Ратуши Блага очередную чушь для всеобщего процветания.
Но ему пришлось покорно отправиться в эту забытую Небом пустыню, чтобы доказать, что он – один из достойных. Возможно, думал он теперь, так даже лучше. Его видения мира эти несколько лет не поменяли, зато ни у кого не будет оснований оспаривать, что своё место во главе народа Сильных он займёт по праву. Пока – во главе Сильных. Это первым делом. В обход старших братьев. Ашмернот надеялся (ха-ха, ирония), они против не будут. Затем подчинить себе всё.
Осталось только понять, какой урок поставил перед ним отец и действующий Правитель. Мужество? Сила? Он и так своими захватническими вылазками неоднократно доказал, что этими качествами наделён в большей степени, чем кто-либо из семьи. Умение предвидеть развитие событий? Тоже доказано. Тогда почему именно его отправили сюда в возрасте более раннем, чем кого бы то ни было? Что сможет вернуться, Аш даже не сомневался. Смешно с их стороны было думать, будто одиночество в этой жаркой пустоте сломит его или убьёт. Жаль только времени. Но правил теперь нарушать нельзя, иначе власти не видать. Третий год он идёт по безжизненной земле, похоронившей столь многих, каждый день отстаивает своё право на жизнь и правление. И только один вопрос так и не поддался ему: какой урок?
Но время ещё есть. Сколько? У всех по-разному. Но меньше, чем за три года, никто ещё эту половину не проходил.
И что ещё это за хрень метушится перед ним? До сих пор всё было сложно, тяжело, но обычно и предсказуемо. Никто и никогда не рассказывал ничего о том, как понял, в чём именно состоял главный урок. Всё, что имели право сообщать вернувшиеся, – как смогли выжить здесь. Но стоило только спросить, что послужило подсказкой, – замолкали и больше ты ничего не сможешь из них вытянуть. За многие дни одиночества и борьбы Аш неоднократно был на грани смерти. Например, когда впервые столкнулся с тварью, которую про себя назвал кротом. Эта мерзость обитала глубоко под землёй, реже встречалась там, где много песка, и была размером с невысокое дерево, правда, деревья Ашу нравились больше. Первая встреча оставила на его плече грубый шрам, а ещё воспоминания о злости, когда думал, что руку придётся отсечь. Зато теперь он знает, как достать воду. Да всего лишь найти и вытащить одну из этих тварей, вспороть ей брюхо и вырвать пузырь, в который она собирает драгоценную жидкость.
