Владимир Подольский - Мы – люди!
Есть и минус: недовольство Сколика. Без этого отсека его любимый «Меч» потеряет эстетическую законченность форм. Я бы пообещал ему по возвращении домой точно такой же, да, кажется, их вообще больше не делают. Ничего, зато на его место можно два дополнительных бустера поставить. Нужно будет предложить Гюнтеру этот вариант.
Пока будущая база спешно оборудовалась, ребята имеющимися силами пытались пробиться через завал в тоннеле. Челноки только и возили туда-сюда батареи от ранцевых лазеров: сюда на зарядку, туда уже заряженные. Через двенадцать часов завал был пройден, но за ним оказался следующий. Я приказал остановить работы и отдыхать.
Второй завал оказался небольшим, но после него тоннель раздвоился, затем ещё раз. Большинство этих отростков заканчивались капитальными тупиками. В головы исследователей, да и в мою пришла мысль, что, похоже, эти тоннели строили не Рапторы, а кто-то иной. Зачем Рапторам строить тупиковые проходы? Да и не могут тоннели во льду продержаться миллионы лет, даже при таких низких температурах и почти полном отсутствии силы тяжести. Впрочем, мы военные, а не учёные.
Я спросил мнение Барсика, всё же он в какой-то степени обладатель аватары «12-го», лунного мозга Рапторов. Кот помялся и ответил в том смысле, что экипаж «Яйца» к моменту прибытия на этот койперид был слишком стар, чтобы возводить бессмысленные излишества. А смысла он как раз и не видит. Кроме того, исходя из архитектуры тоннелей, очевидно, что их копали снаружи. Значит, мы идём по следу конкурентов. Печально.
Владимир Петрухин
Ну и ладно, что нашли его немцы. Зато мы с Фаридом его первые потрогали. В этот раз был не просто завал. Тут тоннель выходил, наконец, к корпусу космического корабля. Освобождённый от миллионолетнего льда, чешуйчатый корпус легендарного «Яйца» поблёскивал подобно чёрному антрациту в конце пройденной нами выработки. Мы выключили лазеры и, не дожидаясь пока разойдётся туман, устремились к артефакту.
— Не трогай! — предостерёг меня Фарид. — Он слишком холодный.
И переключился на корабельную волну:
— «Алебарда»! Дошли до корпуса. Он, рапторская работа.
— Принято! — донесся по радио после небольшой заминки голос адмирала.
Похоже, взял манипулятор у вахтенного. Когда он вообще спит? Такое впечатление, что всегда в рубке вместе со Стрижаковым.
— Повреждения корпуса? — продолжил между тем Кондратенко.
— Не вижу. Обычная чешуя, как у всех рапторских судов. Блестит, как новая. А тоннель заворачивает и идёт теперь вдоль корпуса.
Как он, Фарид, разглядел? Ну, востроглазый! А мне показалось, тут уже тупик.
— Молодцы! И хватит на сегодня, хлопцы, — раздалось в наушниках. — Смена уже летит, не столкнитесь с ними.
— Принято, завершаем работу! — ответил Фарид на правах старшего. — До связи!
— До связи! — попрощался и адмирал.
Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что наш труд был подобием шахтёрского. Шахтёр хоть крепко стоит на ногах или коленях, в крайнем случае. Для нас же зафиксироваться было главной задачей. Судите сами – силы тяжести почти никакой нет, а значит, к поверхности тебя и не прижимает. Попытка «пойти» ногами возносит тебя к потолку тоннеля. Ну или к стенке. Чувствуешь себя куском льда в чашке. Передвигаться можно только используя двигатели скафа.
Впрочем, на «Алебарде» кто-то сразу придумал приспособу: телескопические штыри. Они устанавливаются враспор стенок тоннеля и образуют желанную надёжную опору. Уцепившись за них уже можно включать лазеры и испарять завалы. Но фиксироваться надёжно: поток газа может запросто сорвать тебя с насеста и швырнуть подобно пуле вдоль по тоннелю.
Мы перевесили ранцы лазеров в походное положение, дали несколько импульсов двигателями скафов и полетели не спеша по тоннелю, подсвечивая его наплечными фонарями и изредка корректируя траекторию. Не спеша потому, что нам навстречу уже, кажется, вылетели немцы, и столкнуться с ними было бы полным непрофессионализмом. Миновали сужение на месте первого завала, и мне на мгновение показалось, что я лечу по кишке гигантского ледяного червяка. Я потряс головой…
— Осторожно, Володя! — это Фарид, снова первый заметил, в этот раз сменщиков – Ребята, вижу вас! — это уже им. — Приятно потрудиться! Смотрите борт «раптору» не прожгите!
Немцы пролетели мимо, помахав руками и тоже что-то пошутив на ломаном русском. Я не совсем понял соль, поскольку ключевое слово шутки было по-немецки, но тоже помахал. Спрошу потом у Маруси. Теперь можно немного прибавить скорости: встречных больше не будет и остаток тоннеля почти прямой. Вылетев из недр койперида на свет далёкого красного карлика, сориентировались – Фарид, конечно, первый – и направились к базе, которая примостилась в ста метрах от тоннеля. Её полуцилиндр, отмеченный мигающими «габаритами», был сейчас как никогда желанен.
Поставить на зарядку аккумуляторы лазеров, затем душ, хотя и в «стакане», но настоящий, водяной, потом обедо-ужин. А после можно и вздремнуть. С Академии так не выматывался! А Фарид, хоть и старше меня на два года, как будто совсем не устал. Я уже с полузакрытыми глазами устраиваюсь в гамаке, а он пристегнулся у компа и что-то там читает. Железный парень!
Ничего, хоть он такой наблюдательный и выносливый, но «базу», в которой мы сейчас так комфортно отдыхаем, всё равно предложил устроить я. И все это знают! Я погордился ещё немного и заснул.
Ольга Макарова
Эти циклопические сооружения оказались фабриками тепла. Исследователи Маркизы пришли к такому выводу ещё до моего прилёта, а мне осталось только согласиться с их выкладками. Попытка смоделировать тепловой баланс планеты с учётом того, что разогрев её атмосферы идёт с полюсов, давала пока нелепые результаты. Слишком горячими должны быть эти воздушные потоки, исходящие из циклопических корпусов, которые первоначально вообще были приняты за геологические образования. Получается, что приемлемая температура достигалась бы только в средних, северных и южных широтах планеты. Ближе к полюсам – страшная жара. На экваторе уже опять довольно прохладно. Впрочем, неведомые инженеры задумавшие отопить целую планету, возможно, были довольны и достигнутым результатом. А может, неверны наши модели.
Мы очень мало знаем об обитателях Маркизы. Хотя и найдено то, что можно назвать «библиотекой»: помещение, наполненное стопами медных листов в человеческий рост высотой, частично испорченных диффузией. На листах, по-видимому, буквы, если это не просто узоры. Расшифровать этот огромный массив информации без розеттского камня, конечно, совершенно невозможно. Возможно, где-то присутствуют и иллюстрации, но исследователи их пока не обнаружили. Опять-таки, если то, что некоторые считают «узорами» и не есть изображения. Вполне возможно, что неведомые носители разума просто «так видели». Лингвисты подрядили комп Буджума и ищут в этих письменах повторения и аналогии, но… бесполезно.
Я запахнула халат – в коридорах исследовательской базы было прохладнее, чем в моей миниатюрной каюте – и отправилась в столовую перехватить чего-нибудь вместо ужина. Там было людно: учёные, не озабоченные проблемами похудания, с аппетитом потребляли калории. Впрочем, мужчинам, занятым хоть и механизированным, но всё равно тяжёлым трудом, считать их как-то и не пристало. А женщин, кроме меня, сегодня на базе не было.
Одет народ был по-домашнему, большинство в тренировочные костюмы и только биолог Мишель в неизменных брюках и пиджаке. Под пиджак он обычно надевал цветную рубашку, но сегодня был в водолазке. Возможно, по случаю прохлады. Ирландец всегда был центром веселящейся компании. Вот и сегодня он рассказывал очередной бородатый анекдот, а окружающая его публика самозабвенно ржала, не сколько над всем известным сюжетом, сколько над манерой исполнения и неподражаемым акцентом Мишеля.
— О! Ольга! — завопил рассказчик, заметив меня. — Ступайте к нам, я расскажу смешной анекдот!
Я помахала ему рукой, но подсела к Сергею, который уже заказал мне салатики с сыром и овощами. А сам потягивал кофе.
— Привет, Серый! Ну какие новости?
— Привет! Кое-что есть. Приходи завтра на учёный совет. Геологи будут докладывать об обнаруженных ими подземных каналах, исходящих от северного калорифера. Такие же предполагается отыскать и у южного. Сейчас они полны льда, но, похоже, создатели гнали по ним подогретую морскую воду. То есть, не только воздух они грели…
— Понятно, понятно! Так они же должны быть…
— …да, огромные! В сумме километры в сечении. Часть рухнула, часть сохранилась, поскольку вода в них замёрзла.
— Честное слово, я представляю себе этих строителей какими-то титанами и полубогами!
— А вот и нет! В Ольгине откопали из-подо льда первые здания, так судя по размерам комнат и входов, — даже скорее лазов – обитатели были не крупнее людей, а вероятнее меньше.
