Владимир Подольский - Мы – люди!
Поскольку ни «Меч», ни тем более «Алебарда» не смогли бы протиснуться в тоннели, ведущие даже к самым большим койперидам, а прочёсывать им весь пояс своим ходом в обычном пространстве, значило бы затянуть экспедицию на десятилетия или столетия, то в дело пошли челноки. Один на «Мече» и два на «Алебарде»: штатный и генеральский. Все марки ПО-4. На генеральском ходил большей частью Саня Жариков в паре с Фаридом Мустафьевым. А иногда со мной. Потом, когда Кэп посчитал, что я достаточно натренировался на предмет входа-выхода, мы стали ходить с Фаридом. Это перестраховка, конечно: всё равно скорости человеческой реакции не хватает на эту процедуру, челноком в любом случае управляет комп. Но так положено.
В коллекторе Системы нас направляют к устью тоннеля, ведущего к сегодняшней цели. Короткий, узкий тоннель, толчок, и мы уже около ледяного тела, миллиарды лет неспешно накручивающего круги по орбите вокруг своего светила, которое отсюда видится просто яркой, красной звездой. Мы облетаем койперид, осматриваем его визуально, снимаем на видео. У нас работает аппаратура, которая регистрирует металлические включения во льду. Как правило, этих включений имеется больше, чем достаточно, но все оказываются значительно меньших размеров, чем искомое «Яйцо».
Четыре-пять часов, и съёмка завершена. Возвращаемся на «Алебарду» усталые. Назавтра, если повезёт – полёт к очередному объекту. В ином случае – вахта. Хотя у «Алебарды» два челнока, а у «Меча» только один, повезло немцам.
Гюнтер Сколик
Услышав этот доклад пилота, я тут же включил ретрансляцию на «Алебарду»:
«Господин подполковник! Наблюдаем на сканере металлическое тело, приблизительно цилиндрической формы. Оно внутри ледяного массива. Похоже, они сначала пробурили отверстие, потом ввели туда судно, а вход заткнули двухсотметровой ледышкой, приморозив её заподлицо».
Я спросил:
«А какова длина судна, если это судно?»
«Не менее километра, но поскольку оно уходит вглубь койперида, сканер однозначно не определяет. Температурных аномалий тоже нет».
«Давайте ребята, смотрите внимательнее, это может быть и метеоритное тело».
«Смотрим, господин подполковник, подошли поближе. На поверхности койперида наблюдаем нечто вроде деформированных параболических антенн. У них был радиоцентр!»
«Отличная работа, лейтенант! Пока не предпринимайте никаких действий…»
«Тут дыра с другой стороны заглушки!» — перебил меня пилот челнока. — «Овальное отверстие во льду, размером примерно четыре на пять метров. За ним тоннель. Он слегка извилистый, стенки гладкие, просматривается метров на пятьдесят…»
Неужели какой-то тоннель во льду может сохраниться десятки миллионов лет? Или при пяти градусах Кельвина может? Я продублировал приказ:
«Лейтенант, зависните в километре, ожидайте подкрепления. Никаких действий не предпринимать!»
«Есть, господин подполковник!»
Владимир Петрухин
«Яволь, герр оберстлайтнант!» — прозвучало по трансляции с «Меча».
Маруся перевела, хотя и так всё было понятно. Мы к этому времени уже получили приказ Кэпа, бросили свой объект, и на максимальном – ну, почти максимальном! — ускорении спешили к порталу, чтобы удостовериться, что немцы оказались удачливее нас. Нехорошее чувство зависть, нужно изживать! Конечно, чтобы помочь в исследовании. Если это действительно космический корабль Рапторов.
Но пришлось сначала состыковаться с «Алебардой», где к нам в челнок набилась куча взволнованного народа, а ещё и Барсик. Я подумал, что сейчас нас с Фаридом сменят, но никто об этом даже не заикнулся и мы вылетели. Зачем им нужно было лететь, если всё равно пришлось тесниться у единственного монитора в салоне? Только Стрижаков стоя пристроился за нашими креслами. На ещё одного человека в рубке не было места. На «Алебарде» было бы комфортнее, поскольку там видели то же самое, что и мы. Впрочем, сам бы я, конечно, не обменял тот комфорт на возможность попасть на место события.
На нашем челноке не было полноценного вакуумного шлюза, он имелся только на штатном. Правда, и у нас можно было выходить наружу, но с потерей части воздуха. Но в этот раз вылазка и не планировалась. Мы сделали контрольное сканирование койперида, подтвердили данные немцев, сняли во всех видах останки рапторской радиоаппаратуры и жерло тоннеля. Затем получили задание тщательно исследовать поверхность ледышки на предмет прочих возможных артефактов и приступили к нему, но через час вернулись на «Алебарду»: сверхнормативная толпа пассажиров перегрузила своим дыханием конвертор кислорода и Маруся подняла тревогу. А ребята со штатного челнока тем временем вышли наружу, исследовали тоннель, пролетели по нему двести метров и наткнулись на завал. После чего их тоже отозвали.
Насколько я понял из разговоров, перед командованием встала проблема: как продолжать исследования? Койперид легко доступен для челноков, но их трудно использовать в качестве временной базы исследователей. В тоже время, даже «Меч» не может протиснуться в ведущий к объекту тоннель. Идти же от ближайшего в Системе газового гиганта в обычном пространстве, это не менее пары месяцев: очень уж неудачно он расположился на своей орбите. Командиры устроили совещание, Сколик даже прибыл лично, и я впервые увидел этого колоритного немца. Потом сменился и только на следующий день узнал, что решено «Меч» оставить в коллекторе, «Алебарду» отправить через обычное пространство, адмиральский челнок дооборудовать и использовать в качестве стационарной базы исследователей на койпериде. Штатный должен стать резервной базой и местом отдыха дежурной смены, а немецким осуществлять перевозки между «Мечом» и койперидом.
Возможно, так бы и поступили, если бы не вмешался я! Да шучу я, шучу! Нет тут никакой мании величия, просто я буквально на днях окончил «Академию» и разные сведения, которые почти никогда и никому не пригождаются в жизни, ещё не покинули мою белобрысую голову. Перво-наперво я поговорил с Марусей и уточнил базовую комплектацию сколиковского «Меча-55». Всё оказалось, как я и думал. После чего пошёл к Стрижакову.
Василий Кондратенко
— Где вы, русские, только берёте таких пронырливых умников? — возмущался по радио Сколик. — Один недавно чуть ли не в одиночку повязал толпу пиратов. Другой предлагает разобрать на запчасти мой «Меч»!
— Это тот же самый, — ответил я.
Подполковник поперхнулся и задумался, видимо, над тем, что ещё придёт в головы русским умникам. Оказалось, не над этим:
— А ты его мне покажешь? — спросил он чуть смущённо после короткого молчания. — А то я видел его только без сознания с выпущенными кишками на операционном столе. Собственно, мне бы его фотографию. Не себе, конечно. Это моя младшая после того казуса с пиратами всё расспрашивала, а не встречался ли я с герром Вольдемаром Петрухиным?
— Так ты вчера его видел. Беленький такой лейтенантик!
— Да? Не обратил внимания.
— И что же насчёт его идеи?
— Вы адмирал – приказывайте! — ответил Гюнтер.
Впрочем, он уже успокоился. Идея же, пришедшая в светлую голову Петрухина, была проста: «Меч-55» подполковника Сколика был достаточно стар. Не в смысле изношенности, конечно. Многие знакомые с различными отраслями производства знают, что большинство даже серийных изделий, сходящих с конвейеров и со стапелей, имеют различные модификации. Иногда удачные, иногда не очень. Это же касается и «Мечей». Одна из первых серий этих судов, имеющих прообразом обычный «Охотник», имела, как и он съёмный «тёплый» трюм. Но если для «Охотников», довольно часто использовавших автономный трюм в процессе геологических изысканий для создания временных баз, это было полезно, то для военных судов так никогда и не пригодилось. В связи с чем, таких «Мечей» больше не делали. «55-й» же, был именно такой.
Похоже, Володя в своё время очень углублённо вникал в нюансы конструкций «Мечей». Его предложение, поддержанное выкладками Маруси, гласило:
«Алебарда» никуда не летит, а остаётся в коллекторе Системы вместе с «Мечом». От «Меча» отстёгивается отсек «тёплого» трюма, предварительно оборудованный, как база исследователей. К этой базе пристыковывается челнок и выводит его из коллектора к ледышке. По размерам он должен пройти. Итого: не нужно гонять туда-сюда «Алебарду», все три челнока сохраняют функциональность, мы получаем приличную базу на койпериде, где будут созданы все условия для работы и отдыха исследователей. «Тёплый» трюм оборудован и шлюзами и средствами крепления к поверхности. Добавить ему источник энергии не проблема.
Есть и минус: недовольство Сколика. Без этого отсека его любимый «Меч» потеряет эстетическую законченность форм. Я бы пообещал ему по возвращении домой точно такой же, да, кажется, их вообще больше не делают. Ничего, зато на его место можно два дополнительных бустера поставить. Нужно будет предложить Гюнтеру этот вариант.
