Филипп Палмер - Ничейный космос
А я смотрю на них.
Смотрю на них.
Смотрю на них.
Теперь я одновременно в трех телах. Это требует определенной сноровки, но я справляюсь. Мне не привыкать — я могу одновременно играть в шахматы и писать книгу; могу одновременно читать книгу и отсылать электронную почту, а могу вообще читать книгу, отсылать электронную почту, делать себе педикюр, смотреть телевизор — и при этом не терять сосредоточенности.
А вот сейчас я — три человека одновременно: первая Лена, рыжая красавица, парень-Лена, темнокожий атлет, с лицом, которое растопило бы сердце самого Микеланджело, и наконец, я — Лена-девушка-мечты, невероятно красивая, с овальным лицом и мощной мускулатурой.
Первая Лена улыбается парню-Лене, и у того встает. Лена-девушка-мечта глядит на обоих и ощущает прилив возбуждения.
Вместе идем к особняку неподалеку Дом пуст — слуги на улице, хозяева на войне.
Мы раздеваемся. Я раздеваюсь и смотрю на себя голую, начинаю мастурбировать. Мастурбирую, ласкаю себе груди, ласкаю себе груди. Смотрю, как ласкаю себе, груди, смотрю, как мастурбирую. Целую парня-Лену в теку, встаю на колени, беру его достоинство в рот. Она берет у меня рот, языком играю со своим языком, лижу себе руки, язык, член, киску, киску, все тело, все тело, все тело, трахаю себя, себя, мы трахаемся…
ФЛЭНАГАН
— Где мы?
— В Пентре-Ифане, моем родном городе.
— Надерем-кась… — И Брэндона убивают. Убивают и меня тоже.
Вот я смотрю на мир уже другими глазами, а на меня пялится доппельгангер и очумело орет:
— …всем тут задницы-ыыыИ! — Это Брэндон закончил предложение.
— Отличная мысль, — говорю я, и Брэндон кивает. Берусь за пистолет.
Мы идем убивать.
КЭЛЕН
Я устала, начинаю бояться, что мы проиграем.
Работа мне досталась самая тяжелая: сидеть у экрана за пультом и перебрасывать сознания товарищей из тела в тело. Я несколько раз сходила под себя — и по-маленькому, и по-большому. Все потому, что боюсь отойти от экрана. Надо было оставить за пультом двоих, а так я даже поесть не могу.
Остальным повезло, они не так мучаются. Ублюдки!
Вот Флэнаган сдох — переключаю его. Скоты!
Лена, чтоб ей сгнить, занимается сексом сразу с двумя потрясающе красивыми РД! Я вижу то же, что и она. Вот только образы расплываются, будто Лена смотрит на одну точку под разными углами. Она трахается, отрывается по полной программе! Глазам не верю, вот шлюха! И все же…
Аллия умирает — переключаю ее.
Гарри умирает — переключаю.
Гарри умирает — снова переключаю.
Гарри умирает опять. Козел, хоть бы поберегся немного! Пользуется. Вот возьму и не… ладно, переключаю.
Джейми умирает — переключаю.
Флэнаган умирает — переключаю…
ФЛЭНАГАН
Передо мной забавная сцена. Улицы усеяны трупами, текут реки крови. Мы идем по бульвару, перешагивая через тела, наступаем на них. А в конце улицы спокойно, опустив оружие, стоят с десяток доппельгангеров. У их ног — сотни людей в ожидании смерти. Но смерть не идет.
Операторы РД в замешательстве. У них мозги набекрень от того, что вся Кембрия разом перестала подчиняться и не сопротивляется. От того, что люди гибнут, жертвуя собой ради свободы.
Сработала та часть плана, в которой я больше всего сомневался. Несгибаемый дух кембриан выиграл для нас время.
Роботы-убийцы, оказывается, никакие не всемогущие боги. Они всего лишь машины, вместилища разумов испорченных землян, богачей, у которых дома, бассейны, виллы в астероидном поясе. И этим толстосумам в неделю нужно работать не более десяти часов. Они зажрались там у себя, на сытой Земле, и свободное время проводят в телах доппельгангеров.
Эти гребаные рохли, тряпки правили моей родиной более века. Но при виде такого сопротивления их переклинило.
Роботов в конце улицы мы легко убиваем.
Вскоре РД уже сами кончают с собой. Выстреливают себе в голову, чтобы оборвать связь и вернуться к комфорту Земли.
Прошло сорок два часа — и планета свободна!
БРЭНДОН
Передо мной возникают три робота. Они слаженно, хором поют: «Ай кан'т гет ноу сатисфэкшн!»
М-мать, кто это? Гарри здесь, вот Аллия, Джейми, Флэнаган… Остается Лена. Но которая из этих троих — она?
— Ты кто? — спрашиваю рыжую РД. — Лена, — отвечает та.
— Нет, это я Лена, — возражает красотка.
— Нет, Лена — это я! — заявляет парень-РД, и все трое хихикают.
Что-то я торможу. Говорю Ленам:
— Битва окончена.
— Позор, мы пропустили всю веселуху! — сокрушается рыжая. Подходит Флэнаган, и я докладываю:
— У нас тут три Лены.
Капитан сносит головы парню и рыжей.
— С нас и одной хватит, — говорит он.
— Ты хоть знаешь, — вопит Лена в неподдельном ужасе, — каково это?!
— Лена, — отвечает Флэнаган, — ты трусиха.
— Ну… да.
— И ты нужна мне.
— Знаю.
— Тогда продолжаем.
ФЛЭНАГАН
Как и всякая планета в собственности Галактической корпорации, Кембрия снабжена мощной оборонной системой от чужих: кольцо спутников оборудовано силовыми полями, сетками из термоядерных бомб и проч., и проч. Система управляется с Земли, с Кембрии ее не запустишь, не помогут ни взятки, ни власть — ничего. Слишком высоки ставки.
Миллионы датчиков постоянно настороже, готовы засечь жуксов, быксов, бульксов, искринцев — короче, монстров из внешнего космоса.
Мы врываемся в штаб-квартиру сил космической обороны. Сопротивления — никакого, РД пассивно сдаются. Думали пересидеть битву здесь, а потом напасть на нас усталых и не могущих дальше сражаться. Хренушки!
Мы на Кембрии уже сорок седьмой час.
Взламываем компьютер и связываемся с космическим заводом, производящим сложные сплавы из металлов и тканей, которые доставляются с разных звезд и планет.
Сочиняем ложное сообщение о тревоге и в сжатой зашифрованной форме посылаем на завод. Оно возвращается к нам, в штаб космической обороны, а по пути перехватывается спутниками на орбите Кембрии — те дублируют послание на Землю.
Сообщение сбивчивое, непонятное, но суть такова: Я:…нам конец, не продержимся. Нас кто-нибудь вообще слышит?!
Брэндон: Зонд-1! Я не расслышал, не расслышал! Повторите!
Я: Мы — Квантовый бакен, нас атакуют! Жуксы! Повторяю…
На этом сигнал обрывается.
Слух запущен: жуксы атакуют! Но клюнут ли на эту приманку земные компьютеры?
Считается, что жуксы существуют на атомном и субатомном уровнях, поэтому для них нет преград (кроме разбитого пространства квантомарности). Жуксам не страшен вакуум открытого космоса, их не берет никакое оружие. Они вообще неуязвимы, неудержимы. Они — самое кошмарное творение бессердечного ублюдка по имени бог эволюции.
Если эти твари сбегут из заточения и захватят Квантовый бакен… никто не знает, что тогда будет. Вдруг жуксы целыми и невредимыми перенесутся в Солнечную систему? Тогда жители Земли и соседних колоний умрут жуткой смертью,
Не факт, конечно, что такое возможно, однако у страха глаза велики. И на миллионной секунде земные компьютеры выдают наконец решение.
Они активируют систему защиты от чужих, и к нам через космос отправляются огромные сгустки энергии, сжигая все на своем пути: астероиды, космический мусор, даже тот самый завод — он сгорает быстрее, чем успели бы слиться две капли ртути.
Одновременно отключается защита Квантового бакена. Сгусток энергии бьет по нему с силой тысячи солнц. Мы видим на экранах вспышку света, в которой исчезает корабль-носитель.
Оборонная система Кембрии продолжает плеваться огнем, но уже в автоматическом режиме. Главное — Квантовый бакен взорван, и Земля потеряла контроль над моим домом. За секунду до взрыва мы вышли из сетки, покинув тела доппельгангеров.
Теперь кембриане предоставлены сами себе. От ближайшей планеты до Кембрии добираться сотню лет, и к тому времени, надеюсь, мои род встретит РД во всеоружии.
Наконец мой народ свободен. Я спас его от бесконечной жестокости, тирании и гнета.
Ну я вообще!!!
ДЖЕЙМИ
— Ладно, Джейми, твоя очередь, — улыбается Флэнаган. Он как обычно всем недоволен, а мы уже в полном боевом снаряжении, готовы к чему угодно.
— Заметано, детка. А сколько у нас времени? — На плазменном экране над консолью видно, что к нам приближаются где-то семьдесят восемь миллионов кораблей корпорации.
— О, пара минут точно есть.
— М-м, ням-ням!
Флэнаган протягивает мне плитку шоколада, а я усмехаюсь. Рядом стоит удивленная Лена.
— Поцелуй нас, крошка; — говорю я ей.
— Поцелуй его, — велит Флэнаган.
— Ну вот еше, — презрительно отвечает Лена. Флэнаган смиряет ее строгим взглядом, и она, уступив, целует меня в щеку. О-бал-деть! У меня аж в штанах зашевелилось.
