Билл Болдуин - Приз
— Вот это по-нашему, Вилф! — с энтузиазмом воскликнул Валериан. — А вдоль трассы мы поставим побольше спасательных кораблей.
— Большего и просить нельзя, — ответил Брим с лестницы, — но я надеюсь, нам все-таки не придется беспокоить этих славных ребят. Они всегда так заняты во время гонок. — Вскинув вверх большие пальцы, он пролез в люк и угнездился в единственном кресле. Снаружи завыли сирены, и цепь охранников оттеснила любопытных прочь. Открыв боковой гиперэкран, Брим хотел уже включить опорные рубильники, но тут за кордоном остановился посольский лимузин. За рулем сидела Анна Романова.
— Подождите! — крикнула она, бегом устремившись к гравиподушке. Миг спустя она уже взбиралась по лестнице в спортивных туфлях и развеваемой ветром юбке. — Вилф, — выдохнула она, упершись локтями в окантовку люка, — я только что услышала о Гренер и ее новом «Гантгейзере». Ведь вы не станете пытаться побить ее рекорд на этой развалине?
— Другого корабля в моем распоряжении нет, Анна. Я должен.
— Ничего вы не должны, Вилф Брим! — запальчиво возразила она, теребя пуговицы своей белой блузки. — ИЗО не вправе требовать от человека, чтобы он рисковал своей жизнью — ни один приз во Вселенной не стоит этого. Не знаю уж, на что способен этот ваш корабль, но даже мне известно, что на такую скорость он не рассчитан, а старый Бос Голсуорси, которому я звонила, боится даже, как бы он не развалился. Бос тоже не хочет, чтобы вы летели, и…
Брим положил ладонь на ее руку и заглянул в озабоченные карие глаза. Она, как всякий невоенный человек, забывала о КМГС, Флюванне, Бете Ягоу и прочем, но он-то помнил. Не имел права забывать.
— Анна, — сказал он, — пожалуйста, попытайтесь понять. Я должен лететь, и это факт. Боюсь, что на карту поставлено гораздо больше, чем престиж ИЗО.
Романова закрыла глаза и нахмурилась.
— Я так и думала, что вы скажете нечто патриотическое. — Она побарабанила пальцами по краю люка. — И я ничем не могу остановить вас, ведь верно?
— Ничем, — подтвердил Брим, не отпуская ее руки. — Но я буду гораздо осторожнее там, наверху, если вы пообещаете провести со мной вечер, когда я вернусь. — Он сам подивился собственной смелости.
— Что вы сказали? — переспросила она. Он усмехнулся, перебарывая приступ внезапной робости.
— Я сказал, что буду гораздо осторожнее наверху, если вы пообещаете провести со мной этот вечер.
— Я? — удивилась она.
— Ведь это вас зовут Анна Романова?
— Ну да. — Она прижала руку к губам и потрясла головой. — Вселенная, Вилф, ну как мне вас отговорить?
— Боюсь, что никак. Но я и правда хочу провести вечер с вами.
— Сдаюсь, — прошептала она, закрыв глаза. — Полностью капитулирую. Хорошо, Вилф Брим, — если вы вернетесь целым и невредимым, клянусь Вселенной, все мои вечера будут принадлежать вам. — Она отняла у него руку и спустилась по лестнице вниз.
Брим, глупо ухмыляясь, смотрел ей вслед, пока лимузин не скрылся вдали, следуя по кабелю. Вут свидетель, подумал он, включая рубильники, — вечер с Анной Романовой стоит того, чтобы разогнать как следует старое валерианово корыто.
Он провел предстартовую подготовку в ускоренном режиме, а когда зеленый огонек показал постоянное давление плазмы, задействовал гравитормоза и направил энергию в гравигенератор, включив в автоматической последовательности подачу плазмы, зажигание и поток антивещества. После четырех резких сигналов прерывателя Р2600 завелся, изрыгнув великанскую порцию гравитронов, от которых воздух над полем замерцал, как в летний зной. Брим усмехнулся. Если кристаллы «Лион-Напье» хотя бы наполовину столь же хороши, утро обещает быть интересным. Он преодолел переход на внутреннюю гравитацию и отпустил тормоза. Соскользнув с гравиподушки, он показал большой палец Молдингу, который только что показался среди ликующих членов команды — вместе с рыженькой. Белокурый аристократ апатично помахал в ответ, радуясь, видимо, тому, что сам никуда не летит.
Клик спустя Брим обнаружил один из немногих недочетов Валериана. Добиваясь максимальной производительности, конструктор настроил тормоза столь прецезионно, что стоило только подумать об их активации, как пилот уже стукался головой о передний гиперэкран. Поэтому рулежка на старт заставила бы покраснеть самого зеленого новичка — она напоминала брачный танец ингосингаллианского плясуна. На берегу он остановился, и команда от «Лиона» активировала его гипердвигатели. После этого он двинулся над водой к стартовой полосе.
Когда рубиновый сигнал оказался в центре переднего гиперэкрана, Брим собрал нервы в кулак, получил «добро» от диспетчерской и закончил подготовку. Прогнав напоследок гравигенератор, он отпустил на четверть рычаг набора высоты и прибавил энергии, с помощью маневрового двигателя удерживая вектор. Нос корабля приподнялся и снова опустился — звездолет преодолевал свой, градиент силы тяжести. Перед самым переходом Брим чуть сместил тяжесть вперед и вновь осторожно поднял нос. При скорости около восьмидесяти трех единиц в цикл для старта требовалось лишь легчайшее прикосновение к контроллерам набора высоты — зато Брим прямо-таки налег на маневровый двигатель, чтобы компенсировать снос влево. М-4 рванулся ввысь.
Несмотря на страх перед неминуемой опасностью, Брим ощутил восторг, который всегда испытываешь от управления классным звездолетом — хотя бы он и грозил срывом. И этому чувству предстояло еще удвоиться. При скорости, приближающейся к световой, и почти вертикальном подъеме Брим начал подготовку к запуску гипердвигателей. Он рано понял, что рулевому одноместного корабля скучать некогда.
Как он и ожидал, кристаллы тоже были в полном порядке: внутренние охладители наготове, синхронизаторы времени включены, компенсаторы массы работают, выхлопные трубы открыты, ускоряющие передачи отключены, форсаж на очереди, резервная энергия по максимуму.
При 0,95 световой скорости, когда пространство впереди превратилось в размытое красноватое пятно, генераторы начали сбоить, и Брим включил правый кристалл. На 0,98 световой он нажал на «старт», подержал около двенадцати кликов, потом включил инжекцию плазмы и «зажигание». С содроганием, сотрясшим кораблик Валериана, как лист в бурю, большой «Лион-Напье» завелся, издав басовитый рык и выбросив в космос струю зеленого излучения. При скорости 0,99 световой за ним последовал второй кристалл, и космос снаружи принял нормальный вид: заработали гиперэкраны. Две выхлопные струи тянулись позади, как след призрачного корабля в океане, Еще несколько циклов — и Брим направился к гоночной трассе, постепенно прибавляя скорость. Во время настоящих гонок он уже должен будет дать максимальное ускорение, но сейчас он пока привыкал к маленькому М-4, да и вокруг трассы болталось около сотни посторонних судов, от частных яхт до боевых кораблей.
Первый поворот трассы он обогнул по широкой дуге, осваивая рулевое управление. Да, хмыкнул он про себя, если валериановский М-4 чем и прославится, то явно не своей маневренностью.
Круг за кругом он преодолевал трассу, каждый раз набавляя скорость: 72,18М… 74,67М… 75,91М… 78,4М. С каждым разом кораблем становилось управлять все труднее и труднее. Валериан сделал маневровый двигатель минимально мощным. «Это же не истребитель», — говорил он, и вполне разумно, как казалось тогда. Брим горестно улыбнулся. По крайней мере хоть флаттера нет. Он с радостью поделился бы с кем-нибудь этой вестью, но его единственной связью с внешним миром была КА'ППА-антенна, и единственный, кто прослушивал его частоту, был дурацкий наблюдатель Лиги.
На десятом круге он увеличил скорость до 79,64М. Теперь гиперкристаллы выли, как содескийские волки, а управление стало еще туже. Брим сделал об этом отметку в корабельном журнале и приготовился к предстоящему испытанию. Где-то между его теперешней скоростью и последующими двумя с половинами М корабль либо войдет во флаттер, либо все-таки разгонится до восьмидесяти пяти. Брим осторожно усилил подачу энергии на кристаллы, сверился с приборами и прибавил еще. На второй раз ему показалось, что он уловил слабые перебои в ровном грохоте у себя под ногами. На середине длинного прямого отрезка он еще раз приоткрыл дроссель. Звук работающих двигателей сразу подвергся резкой перемене, как и управление: это почти явно было началом флаттера. Брим прикусил губу. Всякий пилот, который хоть что-то соображает, при таком раскладе пошел бы на попятный — только не такой, которому хоть умри надо выиграть эти гонки. Брим с мрачной решимостью поставил гравитацию кабины на максимум и затянул привязные ремни. Снова прибавка энергии. Теперь корпус заметно вибрировал, а приборы показывали больше 83,5М. Брим скривился, наводя корабль на следующую звезду. При такой скорости повороты будет срезать не так просто.
