Билл Болдуин - Приз
Брим приподнялся со стула, но Валентин заступил ему дорогу:
— Еще шаг, Брим, и я велю вас вывести.
— Попробуй, — прорычал Брим, сжав кулаки.
— Я лично тебя и пальцем не трону, карескриец, — засмеялся Валентин. — За меня это сделают другие. — Он кивнул на шестерых молодцов в штатском, светловолосых и голубоглазых, которые внезапно возникли из толпы. Брим сощурился.
— Я сделаю вас обоих раньше, чем они до меня доберутся, хабталль, — сказал он, использовав самое оскорбительное из фертрюхтских ругательств, какое знал, и двинулся, слепой от ярости, на провоста.
Валентин прижался к стойке в явном испуге, хотя охранники приближались к ним со всех сторон.
— Погоди! — пролепетал он. — Ты ведь не хочешь потерять свой шанс участвовать в гонках, Брим? Вспомни, где ты находишься… Я ведь в два счета сниму тебя с состязаний.
Брим прикусил губу и отступил, пробормотав:
— Трусливый ублюдок.
— Трусливый? Гонки покажут, кто из нас трус. Там я побью тебя так, как тебя еще не били ни разу за всю твою никчемную жизнь.
Тут Ла-Карн взгромоздился на ноги и обхватил Валентина рукой за шею.
— А может, это я побью вас обоих, — хвастливо заявил он. — И уж тогда вломлю ему по-настоящему. Надо же проучить его за то, что он так часто раздвигал потрясные ноги моей жены!
— Ладно, Роган, — Валентин выпятил подбородок, — один из нас точно вздует этого карескрийского рудокопа. Но твоим гонщикам придется попотеть, чтобы побить наши новые «Гантгейзеры».
— Поглядим, — расплылся в улыбке Ла-Карн. — Мой новый «Дампьер» засадит ваших конструкторов обратно за кульманы.
Валентин, удостоверясь, что Брим успокоился, знаком отпустил охранников.
— Что ж, соперник, — сказал он Ла-Карну, — может, обсудим это в другом месте, где нам предложат особые развлечения?
У Ла-Карна загорелись глаза.
— Да, — сказал он восторженно, как ребенок, — это хорошо.
— Увидимся на гонках, Брим. — Валентин поставил барона на ноги и направил его в дверь за стойкой. Обернувшись к Гренер, все так же спокойно стоявшей у бара, он сказал:
— Рано утром жду вас в ангаре, префект. У нас много дел. — И он ушел вместе с бароном. Гренер поклонилась ему вслед, щелкнув каблуками.
— Я буду на месте, провоет. — С выражением безнадежности на лице она ненадолго прикрыла глаза и устремила задумчивый взгляд на Брима. — Могу я чем-нибудь угостить вас, мистер Брим? — Она облокотилась о стойку, подавшись к нему своим великолепным бюстом.
Брим, посмотрев ей в глаза, перевел взгляд на грудь, распирающую мундир.
— Это зависит…
— От чего? — слегка нахмурилась она.
— От того, что вы планируете делать после приема. Может, мне лучше не пить больше… — Внезапно он почувствовал ее руку у себя на бедре — она медленно двигалась к паху. И хотя от Инге заметно пахло тайм-травой, его дыхание участилось. — Если подумать, Инге, мне не очень-то и хочется пить — но у вас есть кое-что поинтереснее выпивки.
— У вас тоже, — шепнула она.
— К вам или ко мне в посольство? — спросил он. — Я, кажется, унаследовал глайдер.
— Вилф Брим, — иронически засмеялась она, — я уже не в первый раз пытаюсь проникнуть в ваше проклятое посольство.
— На этот раз вы сможете проникнуть разве что в гостевую комнату спального крыла.
— Прекрасно. Раньше мне и этого не удавалось. Не гожусь я для этих дел. Я пилот, а не лазутчик. Брим помог ей встать.
— Пошли поищем мой глайдер, Инге. Я и пилот, и лазутчик — могу проникнуть куда угодно.
— На это я и рассчитывала, — весело рассмеялась она.
* * *Уаднапы стояли куда выше на далемском небосклоне, чем полагал Брим, когда посольский глайдер доставил его в гоночный комплекс на озере Тегелер. На дальнем берегу высились три новых военных корабля Лиги. Но в это утро Брима больше занимал ангар Облачников, где у дверей висела пустая гравиподушка. Инге Гренер, верная слову, должно быть, явилась на работу рано. Он надеялся, что она вспоминает прошедшую ночь с тем же теплым чувством, что и он. Атлетически сложенная красавица проявила себя и нежной, и неистовой, причем все у нее получалось к месту. Нельзя огульно судить Облачников, раз среди них есть такие, как Инге, — а ведь она не одна такая.
Ни Молдинга, ни его рыженькой не было в числе собравшихся у имперского ангара. М-4 парил на гравиподушке — ни дать ни взять слезинка, насаженная на две толстые иглы. Маленькая армия механиков все еще суетилась на его отполированном корпусе, завершая наладочные работы.
Посмотрев на свой красивый корабль, Брим вспомнил слова адмирала Анака: «Я полагаю, ничто не сможет удержать вас от этой безумной выходки?»
В раздевалке он надел на себя новейшую имперскую модель скафандра — желтую, а не синюю, чтобы не афишировать связь ИЗО с Имперским Флотом, — и вышел на поле, намереваясь встретиться с Валерианом. Перед глазами у него по-прежнему маячило хмурое лицо Анака. «Инженеры двух наших фирм, „Гантгейзера“ и „Горн-Хоффа“, рассчитали, что два двигателя „Лион-Напье“ вызовут на вашем М-4 разрушительный флаттер при скорости около восьмидесяти двух мегасветовых».
Конструктор в своем обычном твидовом пиджаке еще издалека заулыбался Бриму:
— Ну, как он тебе показался? Брим выдавил из себя улыбку.
— Хорош, — искренне ответил он и влез на гравиподушку, где ветер так и свистал. Летние запахи скошенной травы и воды смешались с запахами нагретого металла, свежих герметизаторов, озона и электроники. — Ну а ты что скажешь о нем?
Валериан пожал плечами:
— Ничего лоханка, крепкая. Я пробыл с бригадой всю ночь и лично проверил каждый винтик. На лучшее я не способен. Хочешь прокатиться?
— Этой пташке, Марк, требуется лучший во Вселенной механик — именно такой, как ты.
— Малыш был в порядке, когда я осматривал его десять циклов назад, — усмехнулся Валериан, но кто знает, что там приключилось с ним за это время.
Следующий метацикл они провели, проверяя пробки, дверцы и стыковки панелей — все было в полнейшем порядке. Но никакой осмотр не мог дать ответ на жгучий вопрос, который Кабул Анак вселил в мысли Брима.
— А как насчет флаттера между обоими «Лион-Напье»? — спросил он. — Выдержит ли корабль такую мощность?
— Флаттер, — задумчиво кивнул Валериан. — Я так и думал, что тебя что-то беспокоит. Должен сознаться, что такая вероятность есть. Эти два больших кристалла вызовут мощные колебания, особенно в массовом компоненте.
— Притом одинаковой частоты, — покачал головой Брим. — Каково расстояние между ними?
— 15,935 ирала от центра до центра. Это немного, но, на мой взгляд, достаточно.
Брим произвел в уме собственные вычисления.
— Это значит, что до предела 80М я в безопасности?
— Даже чуть повыше, — заверил Валериан. — А может, флаттер не возникнет и при скорости дважды превышающей эту. Кто сказал, что он обязательно будет, борода Вута? Тут все дело в боковых языках, которые они излучают, — а эти красавцы должны обладать повышенной безопасностью. Их выбросы уходят за корму, а не вбок, где могут пересечься при высоких временных постоянных. Кроме того, Лига в прошлом году выиграла при 67,2М, так что у тебя есть хороший шанс победить при 80М плюс-минус несколько единиц.
В этот момент стройный белый «Гантгейзер ГА 209В-2» возник в утреннем небе, изящно зашел на посадку и сел на воду, пропахав в ней идеально ровную борозду длиной около кленета. Брим усмехнулся, когда тот завис на своих гравитационных ногах. Если по посадке Инге Гренер можно судить о ее состоянии, она чувствует себя просто замечательно. Но его размышления нарушила женщина-механик в синем комбинезоне — она выскочила из ангара, во весь голос выкрикивая его имя.
— Время Инге Гренер засекли с одного из наших наблюдательных кораблей, — прокричала она, подбежав к гравиподушке, — и получается, что новый «Гантгейзер» оказался куда быстрее, чем мы думали.
Страх прошелся холодным пальцем по спине Брима. Посмотрев на Валериана, он опустился на одно колено и спросил у посланницы:
— Сколько М?
— 79,64.
— Выдержит наше корыто скорость выше этой? — спросил Брим, глядя Валериану в глаза.
— Мои расчеты показывают, что оно и восемьдесят восемь выдержит.
— Не развалившись при этом?
— Полагаю, что да — если флаттера не будет, конечно.
— Вут свидетель, восемьдесят восемь — это гораздо больше восьмидесяти одной, которую ты считал безопасным пределом.
— Это верно. Но ведь никто не знает, будет этот флаттер или нет. Полагаю, тут многое зависит от тебя, Вилф.
— Да, наверное, — вздохнул Брим. Он посмотрел на озеро, вдохнув запах травы и воды. Пока Инге Гренер ставила свой «Гантгейзер» на гравиподушку, к боевым кораблям на том берегу присоединились четыре новых эсминца. Почти 80М, думал он с чувством дурноты, а ведь Инге только второй пилот. Надменное лицо Кирша Валентина возникло у него перед глазами, и он стукнул кулаком по фюзеляжу. — Очисти поле, Марк, — сказал он, направляясь к лестнице. — Сейчас я его подниму.
