Билл Болдуин - Приз
— Я рад, что она заняла хотя бы третье место. Мы, наверное, никогда не узнаем, смогла бы она при желании победить Валентина или нет.
— Он убил бы ее, если бы она это сделала, — засмеялся принц, и его ладонь легла на руку Брима. — Я ужасно сожалею о том, что случилось с Марго. Я должен был вам это сказать. Ни я, ни отец не знаем, как с ней быть. Она законная жена Ла-Карна, а значит, имеет двойное гражданство. Иначе мы вытребовали бы ее назад. У тех, кто начинает курить уже взрослым — в отличие от детей, которых предназначают в Контролеры, — тайм-трава сильно действует на мозг. Флинн полагает, что ей осталось от силы лет десять. А потом… — Голос принца пресекся, и им стало больше не о чем говорить.
* * *Позже, в Имперском Госпитале Аталанты, Бриму уже самому пришлось приучать новые части тела, включая глаза, к взаимодействию. При помощи Тоби Молдинга, предоставлявшего транспорт, он долгие метациклы изнурял себя физическими упражнениями. Настал день, когда он снова оседлал свой гравицикл. Выздоровев, он стал делить свое время между работой на флотской базе, которую исполнял на совесть, восстанавливая свои пилотские навыки, и освоением нового М-5 на тренажерах. Только редкие визиты Клавдии Вальмонт и ее мужа нарушали жесткое расписание, которое он себе навязал, — однако Брим вел активную переписку с не менее занятой Анной Романовой, а она отвечала на его послания из самых разных уголков Империи. Он не собирался терять с ней связь: она обещала ему вечер.
Наконец настал день, когда он снова отправился на Родор, теперь на лайнере компании «Коммере Энтерпрайз», а проезд в первом классе ему оплатил не кто иной, как сам император Грейффин IV. Но Бриму, несмотря на всю роскошь путешествия, не терпелось добраться до шеррингтоновских лабораторий. Из последних сообщений Валериана он узнал, что один из двух М-5, заказанных Обществом, скоро пройдет наземные испытания, и решил сам совершить первый полет. Кроме того, туда намеревался прибыть доктор Бородов, а Брим почти год не видел старого медведя.
Взойдя на борт «Шеррингтона-224» в бромвичском порту, Брим сразу понял, что дело неладно. В маленьком салоне уже сидели четверо специалистов по теплопередаче с «Красны-Пейча», прибывшие сюда на содескийском лайнере меньше метацикла назад. Медведи, которых вызвал сам доктор Бородов, были обеспокоены тем, что у нового двигателя ПВ/12 возникли серьезные проблемы с охлаждением. Затруднения с перегревом всегда возникают, когда большие излучательные системы ставятся на малых звездолетах, где площади для размещения радиаторов на вес золота.
Второй сюрприз ждал Брима на Лайсе. В маленьком порту Вулстона его встречал не Марк Валериан и не его содескийские друзья. В предрассветных сумерках под лампами Карлссона стояла Анна Романова. Брим воспрял духом. Она сообщала, что планирует закончить переговоры на главном бромвичском предприятии как раз когда он прилетит, но он не ожидал, что она управится так скоро. Ведя свой чемодан к выходу, он ухмылялся от уха до уха — и ничего не мог с этим поделать.
— Надо же было кому-то подвезти вас в лабораторию, — поддразнила она, — вот я и вырвалась на день раньше. — Ее костюм-кардиган был строгим и в то же время изящным — плотная ткань подчеркивала обаятельную хрупкость Анны.
— Я поеду куда угодно, лишь бы вы там были, — сказал Брим. Медведи тем временем разместились во втором шеррингтоновском глайдере. — Если вас не будет в лаборатории, Валериану придется искать меня в другом месте.
— Я думаю, это его не обрадует — ведь это он дал мне глайдер. Кажется, он хочет, чтобы вы провели пробный полет прямо сегодня.
— Ничего, подождет. Вспомните, что было, когда я в последний раз сел на его лохань. Где там ваш глайдер, Анна? Весь день мы будем собирать цветы или что-то в этом роде, а потом я потребую с вас обещанный вечер.
— Мистер Брим, вы невозможный человек, — провозгласила она и заглянула ему в глаза. — Как вы себя чувствуете, Вилф? В последний раз, когда я вас видела, вы лежали в медицинском автомате.
— Я чувствую себя чертовски счастливым, потому что живу, — серьезно ответил Брим, — и вполне здоровым к тому же. Во мне сменили много деталей и хорошо за мной ухаживали.
— Вы заслуживаете самого хорошего ухода.
— Лучший уход обеспечите мне вы, если согласитесь провести со мной день, скрываясь от Валериана.
— Вилф Брим! — деланно-сердито воскликнула она. — Ну что мне с вами делать?
— Ну, если мне уж непременно надо лететь, освободите для меня вечер.
— Думаю, это можно устроить, — зарделась она. — Там будет настоящий праздник в честь первого полета М-5.
— И вы пойдете со мной?
— Если вы приглашаете.
— В таком случае я полечу.
Глава 7. Принцесса Марго Эффервик Ла-Карн
Брим с Романовой прибыли на шеррингтоновский участок у озера, когда заря окрасила в нежные цвета курчавые облака над Хэмптоном. М-5 уже парил на гравиподушке у самой воды. Подернутый росой, отражающий рассветное небо, он был точно этюд в розовато-багряных тонах.
Группки техников в синих шеррингтоновских комбинезонах располагались под деревьями или сидели, свесив ноги над водой. Аромат кф'кесса из дюжины термосов смешивался с запахами цветов, листьев и влажной, тучной вулстонской почвы. Эта картина так завораживала, что Брим и его спутница тихо выбрались из глайдера, поднялись на пирс и молча постояли, любуясь плавными эллипсами пастельных цветов.
По мнению Брима, новое детище Валериана было самым замечательным кораблем во Вселенной. Всего восьмидесяти пяти иралов в длину, M-S был прямой, как игла, с крошечным мостиком, вделанным в заостренный нос, и двумя выпуклыми пузырями по обе стороны корпуса, в десяти иралах ближе к корме за боковыми гиперэкранами. Огромная обтекаемая выхлопная труба, торчащая из хвостового конуса, молчаливо свидетельствовала о феноменальной мощи нового содескийского гипердвигателя «Колдун» ПВ/12. Поверхностные радиаторы для охлаждения кристалла имели вид стильного орнамента. Колоссальные адмиралтейские генераторы НЛ-4053-С помещались в длинных остроконечных капсулах по бокам корпуса. За самым бимсом они соединялись обтекаемыми «штанами», напоминавшими старый М-4, — но эти «штаны», как с облегчением отметил Брим, не имели никакого отношения к гипердвигателю. Однако большие гравигенераторы, заключенные в них, обещали небывалое ускорение на субсветовых скоростях, а именно эти периоды в начале и в конце состязаний были критическими для гонщиков. Корабль был синего цвета с красно-бело-голубыми номерами «Н218» поперек генераторных камер. На корме с обеих сторон стояла большая цифра «5».
Налюбовавшись вдоволь, Брим начал замечать, что у озера прохладно, и накинул свой пиджак на плечи Романовой. Вздрогнув от его прикосновения, она улыбнулась и сказала:
— Спасибо.
— Я поздно спохватился — меня совсем околдовала красота этого кораблика.
— Меня тоже, Вилф. — Она смотрела на озеро и на корабль. — Этот миг я запомню. — Посмотрев на свои промокшие туфли, она перевела взгляд на Брима. — В жизни не часто встречается такая красота.
Брим хотел продолжить разговор, но тут из-за гравиподушки появились Валериан с Бородовым, оба улыбались до ушей.
— Ага, загляделся! — воскликнул конструктор, пожимая руку Брима, пока Бородов обнимался с Романовой. — Ну и что ты о нем скажешь?
Брим потер подбородок, подумал и сказал:
— Выглядит как надо.
Валериан, в своем всегдашнем твиде и родорианских сапогах, кивнул с усмешкой.
— Раз выглядит как надо, то авось и работать будет как надо. Так мы по крайней мере ожидаем.
— Если ориентироваться на тренажеры, аппарат будь здоров.
— Он готов к полету, — намекнул Валериан.
— Но тебе ведь не к спеху? — ухмыльнулся Брим. Валериан нервно поправил очки.
— Да как будто нет. Вот что: катастрофа со старым М-4, который развалился на куски, не даст мне покоя, пока я не посажу тебя на действительно хороший корабль — и я полагаю, что он перед нами.
Брим, засмеявшись, подмигнул Романовой:
— Похоже, он и правда так думает. Если вы посмотрите за моим пиджаком, я, пожалуй, схожу надену скафандр. А потом мы это выясним.
Романова посмотрела на Валериана и Бородова.
— Не обижайтесь, господа, но… Вы уверены, что хотите летать, Вилф? — спросила она, глядя ему в глаза и беря его за руку. — Ведь на этот раз спешить некуда.
— Уверен, — ответил ей Брим. Он надеялся, что сумел придать своему тону должную решительность. — Сказать по правде, я всегда немного нервничаю, когда в первый раз поднимаю корабль, даже построенный им. — Он ткнул большим пальцем в сторону Валериана. — Но это бывает у каждого ответственного пилота. Профессиональное. И потом, для первого раза я не собираюсь углубляться в космос. Это мы оставим на потом.
