Владислав Никитин - СТРЕЛА БОДИМУРА
В помещении тускло мерцал махрово-зеленый свет, скрадывая истинные размеры «тюремной камеры». Я присел на ближайшую ко мне тумбу и огляделся.
Место моего заточения было выбрано клоном удачно — абсолютно замкнутое пространство! На гладких монолитных стенах отсутствовали поручни, только чуть выше уровня головы на них висели несколько светящихся плямб. Да еще грибовидные выросты разных размеров торчали из пола, словно предметы мебели, выполненные в первобытно-футуристическом стиле.
Я вздохнул.
Что случится, если мне будет не суждено выбраться отсюда? Когда меня хватится Кабиров? Дня через три-четыре. Ну, может быть, через два. За это время Сорди спокойно может проникнуть в Мертвый город и подорвать Хрустальную Сферу. Естественно, начнется такая кутерьма, что обо мне вспомнят только через неделю. Ну, это бы ничего — без еды я бы просидел в этом каменном мешке и дольше, но вот без воды мне этот срок не осилить.
Я облизал губы языком — отчего-то очень захотелось пить. А воды не было. Ури все унес с собой…
Чтобы хоть как-то отвлечься от жажды, я снова вернулся к размышлениям и решил подвести неутешительные итоги своего полугодичного пребывания на Проксиде.
Итак, посланца клонов я проморгал. Это — минус. Но не я один. Это уже плюс! Погиб абориген Мархун — конечно, минус. Но, с другой стороны, у него появилось четыре собрата. Для вымирающего народца это, несомненно, плюс. Или даже четыре плюса. Так… Клон захватил Сардельку и нейрокопировал себя в нее. Мда… А вот это не просто минус, это — ЧП! Если не вернуть Марион личность, то ни один плюс не поможет мне оправдаться перед моим начальством. И перед самим собой.
Я встал и, словно лев в тесной вольере, прошелся по всему периметру помещения. Название корабля… Хм… Ури посоветовал раскинуть мозгами. Неужели задача имеет решение?
Между тем на меня нахлынули ностальгические воспоминания…
Из тридцати пяти с половиной лет жизни я тридцать пять лет провел на Земле. И неплохо, знаете, провел! После Карвеловской академии устроился в лабораторию к Витчеру, стал заниматься субмоделированием замкнутых биокомплексов, потом перебрался к старику Ю-вэню в Институт межгалактических проблем. Там я завел кучу друзей и попутно два романа с миловидными сотрудницами из матцентра. К моим услугам были и бассейны, и художественные салоны, диско-бары и спортивные клубы. Даже ретро-театр с живыми актерами. Я, потомственный урбанист, поглощал эти дары цивилизации мимоходом, не смакуя все прелести подобного существования. Моя безадреналиновая жизнь текла чередой тусклых впечатлений и надеждами на будущее, пока основательно мне не приелась. Захотелось чего-то большего. Романтики, что ли? И как только доктор Лонгаст стал набирать группу для работы на Цефариде, то я по примеру Вадимыча подался с заявлением к нему. Однако был зачислен лишь в резерв. А когда экспедиция погрузилась на челнок и без меня рванула к «Энтерпрайсу», зависшему на околоземной орбите, я в тот же день связался с Большим Советом и попросился в Наблюдательную службу куда-нибудь на окраину Галактики. Это был мой импульсивный протест. Глупо, конечно. Спрашивается, какого рожна мне не сиделось на Земле? Погибнуть, будучи заживо похороненным внутри огромной пирамиды, честь невелика. Я не фараон. Я бы предпочёл другой конец. К тому же обидно, что добытые мной важные сведения при некотором стечении обстоятельств вообще никогда не попадут к землянам. Нацарапать записочку, что ли? Только вот чем, кровью?
Название корабля… Название корабля…
С момента ухода Сорди прошло около часа, но ни одна путная мысль так и не посетила меня. От досады на свою бестолковость я кулаком хватил по грибовидному наросту. В тот же миг плямбы на стене пришли в движение, и в помещении от этого стало чуть светлее.
Голова уже перестала ныть; правда, в подреберье еще саднило от разряда шокера. Я прилег у стены и задремал.
Проснулся я от того, что кто-то склонился надо мной и прикоснулся ладонью ко лбу. Пробуждение было мгновенным.
— Анта? — прошептал я, приметив над уродливым просторным балахоном знакомые черты лица.
Молодая туземка отдернула руку. Я моментально вскочил на ноги и стал озираться по сторонам. Кроме девушки, в помещении никого не было.
— Как ты очутилась здесь? — спросил я ее, до конца не веря в происходящее. — Это действительно ты?
Девушка улыбнулась.
Что ж, в манере квиблов отвечать жестами и ужимками. Улыбка — да. Сведение бровей вместе и похлопывание по ушам — нет. Значит, передо мной все-таки Анта. Моя освободительница. Лапочка. Душка…
— Ты видела Сорди? — обрушил я на нее новый вопрос. — То есть не Сорди, а Марион. Ты видела Марион?
— Да.
— Сейчас?
— Нет, рунцак Латислаф. Раньше. Когда свет еще падал прямо.
В полдень, догадался я. Никак квиблы не привыкнут к счету времени по часам. Ну ничего, мы это наверстаем.
— А сейчас вечер?
— Да. Скоро будет совсем темно.
— Но скажи, как ты сумела пробраться сюда? Тебя послала Марион?
— Нет, не она. Просто Фуфлук не ночевал дома. Мальчишки признались, что он ушел к скалам. Тогда мать сказала, чтобы я нашла его. Я долго искала брата. Устала. Села отдохнуть. Потом увидела, как има выходит из этой горы. Она залезла в «большой горшок»…
Везделет — перевел я мысленно.
— …который подпрыгнул и исчез из виду. Было очень забавно. Я подумала, что Фуфлук может быть внутри горы. А внутри оказался ты, имух Латислаф.
— Хорошо, потом расскажешь подробнее. А теперь надо идти.
Я схватил девушку за руку и быстрым шагом направился к спасительной нише, но при моем приближении створки лифта плавно дернулись и поползли навстречу друг другу. Оторопев, я даже не успел ничего предпринять — уже через секунду передо мной снова была только гладкая полированная стена.
— Гадина! — в сердцах крикнул я и стал от души пинать носком ботинка по монолиту. — Выпусти нас! Слышишь?!
Стоя рядом, моя спутница с удивлением смотрела на меня.
— Попробуй открыть сама! — приказал я ей и отбежал на почтительное расстояние. — Стукни кулаком по стене! Еще раз! Еще!
Однако все было напрасно — мышеловка захлопнулась. На этот раз, видимо, окончательно. Она не желала выпускать ни девушку, ни меня…
ГЛАВА 14
Катарсис
Минута прошла в полной тишине. Девушка молча сидела у тумбы, с любопытством бросая взгляды на необычный интерьер места нашего заточения. Она, конечно, даже не понимала, что теперь и ее ожидает смерть в этой исполинской гробнице.
— Странно, — наконец пробормотал я, обращаясь к Анте. — Как ты все же оказалась здесь? Как сумела пройти?
Туземка улыбнулась.
— Я ловкая, — призналась она. — Сначала шла прямо, потом спустилась по веревке. Внизу наткнулась на Мархуна, но он был мертв. Затем я стала ходить туда-сюда. Смотри, имух Латислаф, что я нашла.
С этими словами девушка нырнула рукой в балахон и вытащила оттуда пышную лепешку.
Значит, она побывала на камбузе корабля и в других отсеках. Смелая, ничего не скажешь. Я отщипнул кусочек от каравая. Хлебец оказался недурен. Только немного кисловат на мой вкус, а так даже очень ничего.
— Возможно, мы никогда не выберемся отсюда, — мрачно заявил я. — Чтобы этого не случилось, постарайся вспомнить точно, ты что-нибудь говорила вслух?
— Нет, — ответила Анта. — Я почти все время молчала. Только пела про себя.
— И ни разу не произнесла ни слова?
— Несколько раз я кричала: «Фуфлук! Фуфлук!», — призналась девушка.
— И больше ничего?
— Ничего. То есть… Девушка задумалась.
— Что? Что ты еще говорила? — стараясь умерить охватившее меня возбуждение, спросил я у нее.
— Мне показалось, будто кто-то меня о чем-то спросил. Я не разобрала и подумала, что мне надо назвать себя…
— И ты?
— Я назвала свое имя…
«Звезда!» — вспышкой пронеслось у меня в голове. На языке квиблов «Анта» означает «звезда»! Неужели местные неуклюжие аборигены являются потомками цефаридян? А что, вполне правдоподобно. Вероятно, не все из них согласились послужить сырьем для рождения Великого Кормчего. А может быть, они оставили своих детей на этой планете, кто знает? Так или иначе, за восемьсот лет на необитаемой Проксиде прижился чужой народец, приспособился к тяжелым условиям, забыл о предках, создал новые легенды и мифы.
Но откуда об этом узнал Сорди? Впрочем, сейчас было не время рассуждать.
Я приблизился к стене и, ощущая, как в груди взволнованно бьется сердце, громко произнес:
— Анта!
Тяжелые створки лифта моментально расползлись в стороны.
Свобода! У меня от напряжения даже ладони покрылись мелким серебристым потом.
Я быстро поманил к себе девушку и впихнул ее в зияющий проем кабины.
