Василий Головачев - Реквием машине времени
Иван и Тая смотрели друг на друга. Теперь они знали, в какую невероятную ситуацию попали.
В двадцать третьем веке человечество доросло до экспериментов по «бурению времени».
С одной из установок произошла авария – «хронобур» «провалился» на миллиарды лет в прошлое, соединив пунктиром выходы в разные эпохи. Иван и Тая попали в башню «хронобура» случайно в момент его прорыва и материального «вытаивания» в двадцатом веке и, сами того не зная, опустились по цепи «следов» бура чуть ли не к началу времени. Иван правильно все оценил, и теперь вернуться назад можно было, только отсчитав вверх десятки тысяч этажей здания «хронобура»«, воплощенного в каждом своем выходе в реальность одним и тем же кольцевым стволом, но с разными временными эффектами.
Этот молодой парень был послан вниз, чтобы выключить аппаратуру «хронобура», грозившего никогда не выйти из резонанса, и посланец будущего знал, что встретит Ивана и Таю. Он был очень сильным человеком, потому что еще жил, несмотря на полученную дозу всевозможных излучений, и держался только на несгибаемой воле и чувстве долга.
– Ваш стержень, – шепнул он, снова выныривая из омута беспамятства, – на самом деле энергоаккумулятор, он излучает в длинноволновом радиодиапазоне, автоматы… они похожи на пауков – лоцируют вас и сообщают о ваших передвижениях наверх… в свое время. Поэтому мы знаем о вас… все…
– Так пауки – это все-таки роботы? – пробормотал Иван.
– Киберприслуга «хронобура», и они же – аварийные роботы. Если бы не они – реакция хронораспада в стволе бура давно бы стала неуправляемой.
Путешественники переглянулись, ничего не поняв. Пришелец пояснил:
– Зона свечения во «дворе» здания – зона хронораспада, то есть зона прямого преобразования времени в энергию. Она опасна, – добавил незнакомец, – ни в коем случае не ходите туда. В коробочках – инструкция по выключению бура и защитные ТФЗ… я, по-видимому, не смогу вам помочь, попробуйте сами… если, конечно, согласитесь. Дорога трудна и опасна… Вам придется очень…
– Что нам нужно сделать?
– Дойти до конечной «шахты провала» и выключить генератор распада… в ТФЗ это будет несложно… если дойдете…
– Но, кроме пауков, в здании полно других автоматов… «черепахи» с хлыстами, «кентавры» ростом с дом…
– Не удивляйтесь, это неземные автоматы, их послали не люди…
– Мы видели только человеческие следы.
– Просто в ствол «хронобура» попали не только вы.
Из коридора прилетел гулкий удар, качнулись стены зала, из других коридоров вынесло облака пыли.
– Семнадцать минут до хроносдвига! – сообщил размеренный голос автомата. – Всем ТФА покинуть горизонт! Вынужден произвести хроносброс во внешний мир!
Глаза незнакомца раскрылись шире.
– Кажется, у вас появилась альтернатива. Хроносброс – это выброс энергии во внешний мир. Если вы хотите, ищите кабину «мембраны ноль», залезайте и ждите – вас выбросит из здания наружу. Только не забудьте надеть ТФЗ.
– Но как же вы? – неуверенно сказала Тая.
– Я не жилец. – Незнакомец попытался улыбнуться, но не смог. – Бегите, вы еще успеете. Включите ТФЗ… эти коробочки – защита… крайняя кнопка… включите…
Глаза его закрылись.
Иван посмотрел на Таю – та плакала.
– Что будем делать? Если хотим уцелеть – надо бежать.
– Но разве мы бросим его одного?
– С ним не успеем…
– Тогда останемся.
– Нет! Прячь свой ТФЗ, потом разберемся. Бери его за ноги. Удержишь? Спасаться одному – тоже не по мне. Надо помочь им выключить это безобразие. Если не мы, то кто же?
Они подхватили незнакомца и где волоком, где приподняв, понесли к лестнице громоздкое, неподвижное, необычайно тяжелое тело.
Гул теперь доносился из недр здания непрерывно, оно тряслось и раскачивалось, лестница вздрагивала и вибрировала, толчки сбрасывали людей со ступенек, выбивали из рук не приходящего в сознание незнакомца, а они с ожесточением, яростно, борясь за жизнь – свою и чужую, ломая ногти, не замечая боли, подхватывали тело на руки и тащили, тащили вниз с одной только мыслью: «Успеть!..»
ЧАСТЬ III
НАД МИРОМ
Глава 1
Снегопад кончился, и притихший лес медленно обрел глубину и четкость, словно фотография в растворе проявителя. Тишина, завладевшая лесом, перестала быть глухой, неприветливой и настороженной, вернулось первозданное торжественное, выразительное и чарующее безмолвие заснеженной тайги, не нарушаемое ни одним звуком. Белое и серо-коричневое с редкими пятнами седой зелени… Белое – снег и небо, серо-коричневое – сбросившие листву деревья, зеленое – сосны и ели. И еще – машины передвижной радиостанции и домики оперативного поста управления комплексной научно-исследовательской экспедиции. И все же главным цветом был белый…
Ивашура оглянулся. Километрах в пятнадцати над лесом вставала черно-голубая громада Башни диаметром около двенадцати километров, вершина которой тонула в облаках. Стены Башни были голубыми, а черными – ряды окон и пятен, ниш и разломов, провалов и трещин. Дикое, непонятное, неизвестно как возникшее на месте паучьего шатра колоссальное строение, непрерывно растущее вширь и не разрушающееся при этом…
В одной из темных брешей в стене Башни разгорелся вдруг пронзительный зеленый огонек, и тотчас же где-то взвыла сирена тревоги, разбив тишину на тысячи отголосков: огонек означал появление блуждающего источника радиации.
Ивашура вздохнул и зашагал по глубокому снегу мимо остывающего вездехода к одному из домиков-вагончиков, из трубы которого тянулась струйка дыма.
Раздевшись в крохотной прихожей, он вошел в центральную комнату домика. В комнате было тепло, пахло сосновыми поленьями, дымом и сбежавшим молоком. У стола, застеленного коричневой клеенкой, сидело несколько человек, среди них – Михаил Рузаев, Сурен Гаспарян, директор Центра Богаев и только что прибывшие на вездеходе полковник государственной безопасности Одинцов Мартын Сергеевич, молодой, поджарый, с пристальным взглядом внимательных карих глаз, и заместитель Председателя Верховного Совета Старостин Николай Николаевич, большой, рыхлый, страдающий одышкой.
В углу на столике стояла переносная радиостанция, радист с наушниками на голове что-то записывал в журнал, подкручивая верньер. Возле аппаратной стойки сидел телеграфист, отдельно стояли телефоны и плоский переносной телевизор.
– Что там? – спросил хрипло Богаев.
– «Глаз дьявола», – сказал Ивашура. – Высоко, метров четыреста, под облаками.
– Это и есть Игорь Васильевич Ивашура, – представил его Богаев. – Начальник экспертного отдела Центра и в данном случае руководитель экспедиции. Поскольку ситуация необычна, ему даны особые полномочия.
– Мы осведомлены, – кивнул Старостин. – Извините, что перебил.
Ивашура глянул на Гаспаряна, щелкнул ногтем по футляру проектора, стоящего на полке. Сурен понял и выскочил за слайдами в соседний домик, где устроили фотолабораторию. Рузаев молча принялся разворачивать проектор.
– Что вас интересует прежде всего? – Ивашура вопросительно посмотрел на Одинцова и Старостина. – Принимаемые меры, факты минувшей недели, научные гипотезы?
Старостин кашлянул, посмотрел на полковника и пророкотал:
– Через два дня мы с Мартыном Сергеевичем должны доложить правительству о фактическом положении дел, поэтому хотелось бы разобраться в обстановке с минимальной предубежденностью. О мерах мы наслышаны, научных гипотез, насколько я осведомлен, накопилось много, но все они субъективны и больше эмоциональны, чем научно обоснованы. Так?
Ивашура улыбнулся.
– Примерно так. Что ж, я вас понял. Давайте сначала восстановим хронологию, а потом перейдем к последним данным.
В комнату вошел Гаспарян и стал заряжать кассеты проектора слайдами. Рузаев задернул занавеску окна, выключил свет.
– Пауки появились в Брянском лесу предположительно двадцать третьего сентября. Двадцать шестого над просекой с линией электропередачи потерпел аварию вертолет энергохозяйства района – и уже тогда просека была заткана паутиной. То есть пауки появились раньше, по нашим расчетам – именно двадцать третьего. Откуда они взялись – неизвестно, гипотез несколько, но все они пока бездоказательны. Появившись, пауки начали строить нечто вроде паутинного шатра, достигшего к третьему октября высоты сорока двух метров. Кстати, материал паутины – сложное кремнийорганическое соединение – по прочности не уступает легированной стали, а по упругости превосходит каучук. Толщина нитей около шести микрон. Гаспарян включил проектор, и на развернутом полимерном экране у дальней стены комнаты возник пейзаж: хвойный лес, из которого вырос снежно-белый конус.
– Четвертого октября, ночью, произошел взрыв, – продолжал Ивашура, – уничтоживший паутинный шатер, и на его месте поднялась странная колышущаяся, как студень, «опухоль», которая потом выросла в Башню. Диаметр последней к сегодняшнему дню достиг двенадцати с половиной километров. При взрыве… – Ивашура нахмурился, помолчал, – пропали без вести двое: сотрудник Центра Иван Костров и журналистка Таисия Калашникова. Они вылетели к паутинному шатру на вертолете и… не вернулись. Найти их не удалось.
