Александр Зорич - Консул Содружества
Под этим героическим великолепием переливалась сотней оттенков красного надпись:
ЛОМАЯ ПРИВЫЧКУ, ТЫ ЛОМАЕШЬ КРОВЕРНА!
С точки зрения Управления Психологических Операций логика во всем этом бреде была: вроде как, бросив курить, ты здоровеешь и кабанеешь, следовательно – начинаешь бить кровернов с удвоенной, утроенной мощью.
Да только после того как самому здоровому лоботрясу в нашем взводе, чемпиону Сектора Скорпиона по армрестлингу Тони Сицилии, в Копях Даунинга оторвало голову, в эти байки не очень-то верилось…
– А еще мы здесь с ребятами играем в футбол. Ты бы видел, как наша команда вчера сделала ребят из «Солнечной долины»! Мы им засадили всухую четыре раза! – захлебываясь от восторга, рассказывал Спайк. – И между прочим, доктор Абдулкадыров, куратор нашей смены, считает, что основная причина наших побед – в спирулиновом массаже. Ты, наверное, не в курсе, но спирулиновый массаж – это массаж с маслом водоросли сяирулины. Наше питание построено с преобладанием зародышей пшеницы…
За все время нашего общения я пока что не сказал ни единого слова, кроме «Привет, Спайк!».
Полпути к «Тихой пристани» я усиленно придумывал, как бы поделикатней подвести Спайка к мысли одолжить мне свои интроочки. Но за столиком фитобара я понял, что если не выложу свою просьбу сейчас же, то вот-вот окочурюсь от никотинового голодания.
Ясное дело, курение на территории «Тихой пристани» было категорически запрещено. Точно так же, как бубль-ванны, потребление алкоголя, внебрачный секс и прочие радости жизни…
– Слушай, Спайк, одолжи мне свои интроочки, – быстро сказал я, когда в его словесном поносе образовалась пауза длиной в секунду.
Я весь внутренне сжался, готовясь к тому, что сейчас на меня обрушится водопад всяких занудств по поводу того, какая это важная и недешевая вещь и как он, Спайк, собственными руками тестировал свою драгоценность блок за блоком…
Аллилуйя! Обошлось без водопада.
– А надолго? – спросил Спайк после увесистой паузы.
* * *
Когда я возвратился в квартиру Джонни, самой Джонни там не оказалось.
Кислая Лейла сообщила мне, что, не дождавшись меня, Джонни слиняла пожрать оладий с грибами в кафетерий на первом этаже. Сама же она заявила, что собирается принять душ.
– Но ты располагайся. Думаю, она сейчас явится, – сообщила Лейла, выхватывая из покорно выехавшего ящичка полотенце.
Хозяйской походкой я ввалился в гостиную и бухнулся в кресло. И, только закинув руки за голову, я, черт возьми, сообразил, что в кресле напротив меня сидит… корветтен-капитан Флота Большого Космоса.
То есть, в переводе на язык без чинов и званий, очень и очень большая шишка.
Я не сразу сообразил, как так получилось, что я не заметил его сразу. Может, всему виной тот шибучий абсент, который я потребил в обществе вечно влюбленной в сына мамаши Николь. А может, Спайк так задурил мою несчастную голову, что я совсем потерял ориентацию в Альбертовой сетке пространства.
Но скорее, дело было в другом: корветтен-капитан сидел не шевелясь, как хамелеон на ветке, да и глаза его были закрыты. Более же всего бывалый волк Пространства походил даже не на хамелеона, а на покойника.
Когда я уселся, он даже не шелохнулся. Разве что открыл глаза.
Наши взгляды встретились. На секунду нам обоим стало немного неловко. И врбде бы обычное дело – встретить нашего брата у девок, а каждый раз таращишь глаза.
– Здравия желаю, сениор корветтен-капитан! – оттарабанил я.
– Поменьше официоза, юноша, поменьше официоза…
Корветтен-капитан был явно не в себе. Гримаса боли змеилась по его костистому, сухокожему лицу человека с предельно высшим образованием. Да и потом, он назвал меня «юноша», хотя я был в форменной куртке!
– Как скажете, сениор! – молодцевато гаркнул я.
В гигиеническом отсеке зашумела вода – это Лейла начала смывать со своих сочных ягодиц продукты желез внутренней секреции затраханного до полусмерти корветтен – капитана.
– Слушай, парень, ты что, пехотинец, что ли?.. – дошло наконец до жирафа.
– Так точно!
– А стандартной аптечки у тебя при себе нет?
– Есть, сениор! – отвечал я. Хоть мне и приказано было «без официоза», но рефлексы были сильнее приказов.
– Значит, там должен быть ксеноверин в ампулах… —
Корветтен-капитан, страдальчески щурясь, растирал виски пальцами.
– Голова болит? – предположил я.
– Болит – не то "слово, – проскрипел капитан. – Будто там электровеником прошлись. Чисто так… И эхо гуляет от каждого слова, как в сосновом бору.
Я, как ни странно, знал, что такое «электровеник в голове» и что такое «эхо». В моей памяти всплыла кверху брюхом передряга на Эсквемелине…
Когда все окончилось, озабоченные дятлы из разведки делали мне глубокое психосканирование, поскольку вспомнить я мог немногое, а информации нашему командованию, как обычно, катастрофически не хватало. О да, я тоже познал это самое «эхо» вместе с «электровеником»! Короче, я проникся к корветтен-капитану глубоким сочувствием.
– Чего расселся? – одернул меня страдалец. – Аптечку неси!
Как ошпаренный я вскочил со своего кресла и помчался в комнату Джонни.
Через полминуты я уже совал под нос доходяжному корветтен-капитану ампулу ксеноверина. Я даже инъектор расторопно к ней присобачил, как положено настоящему холую. Хотя, если так подумать, какого черта я должен ему прислуживать на квартире у шлюх? Вот пусть бы Лейла ему и подносила…
Выверенным движением корветтен-капитан закатал себе дозу в височную вену, и очень скоро лицо его преобразилось.
– Вот так-то лучше, – сказал он и показал мне зубы в окантовке ярко-розовых, чуть воспаленных десен. Я не сразу догадался, что он попросту хотел улыбнуться, но ксеноверин внес коррективы в его психомоторику. – А ты чего тут, тоже к Лейле?
– Нет, сениор. Я к Джонни.
– Гм… Ну, твое право. – Корветтен-капитан изобразил понимание.
– Джонни – это ее подруга, девушка.
– А-а, тогда сам бог велел. Видать, ты поумней меня будешь. Лейла эта, – капитан обернулся в сторону ванной, чтобы удостовериться, что Лейла по-прежнему плещется, – Лейла эта – просто чума. Стар я уже для таких фокусов.
Я вежливо улыбнулся. Не иначе как корветтен-капитан изволит шутить. В смысле – кокетничать. Я, хоть меня убей, не мог понять – как можно быть старым для «фокусов»?
– Мне пора. – Корветтен-капитан встал с кресла и, едва удержав равновесие, поплелся к дверям элеватора.
Спина у него была такой прямой, будто он по оплошности надел пиджак вместе с вешалкой.
* * *
Весь вечер я косился на этот проклятый счетчик энергопотребления, модель СК 459/45.
Загадки множились с каждой секундой, словно счетчик был заколдованным. Например, за то время, пока я навещал Спайка и Николь, он умудрился насчитать столько, что мне лично было ясно: такого количества энергии хватило бы на освещение десятка пентхаузов.
Загадок было много, а вот объяснительных теорий на этот счет – негусто.Может, все дело было в моей врожденной тупости?
И все же, преодолевая врожденную, а заодно и благоприобретенную в штурмовой пехоте тупость, с какого-то момента во мне поселилась уверенность, что корветтен-капитан, Лейла и показания счетчика как-то связаны. Но как?..
К счастью, наша ночь с Джонни выдалась неожиданно бурной.
Я так увлекся освоением новых акробатических номеров, что и думать забыл о своей мульке. Уверен, если бы не Джонни, я провел бы всю ночь в размышлениях. Или, что еще хуже, мучился бы кошмарами по мотивам Копей Даунинга.
А утром настал час моего торжества.
Лейла ускакала в свой Институт Здоровья. Джонни отправилась на пробы в «Три семерки». Я был предоставлен сам себе.
Ясное дело, я сразу напялил интроочки Спайка.
С диапазонами пришлось повозиться. Я, конечно, не совсем ботаник, просто умница Спайк настроил очки под себя и забыл предупредить.
Тем не менее я все-таки сообразил, как включить нужный мне режим. И был вознагражден за это…
Счетчик сидел на силовом кабеле толщиной в три пальца. Кабель тянулся в комнату Лейлы, В гостиную и комнату Джонни расползались непредставительные червячки. Еще одна змейка средней толщины уходила к центральному кондиционеру и окошку видеосвязи.
Ежу было ясно, что самое интересное – в комнате Лейлы. В той самой, с шумопоглощением. Интересно, зачем ей шумопоглощение? На стеснительную Лейла никак не смахивала.
Я снял очки. В глазах омерзительно рябило. Но, как и всякий герой, я не желал потакать себе в своих недомоганиях.
Я бросился к дверям в комнату Лейлы, одержимый здоровым любопытством.
Увы, мерзавка заперла дверь перед тем, как смыться.
Я осмотрел замок. К счастью, он был стандартным типовым! Будучи монтажником первой категории, я знал толк в этой ерунде в объемах главаря средней молодежной шайки из неблагополучной колонки. Все, что требовалось мне для дальнейших подвигов, – это длинный разделочный нож, стакан воды и пластиковая посадочная карточка с вооруженного коммерческого лайнера «Эрфурт», на котором я имел счастье прилететь на Марс.
