Аллан Коул - Возвращение императора
Как только компьютер запустят в производство, его, Кайса, влияние будет расти так же быстро, как и его богатство. В конце концов, только одной компании — его компании! — будет позволено производить обслуживание и периодическое усовершенствование. Короче говоря, посмей стать на пути Кайса — и твоя бюрократическая система рухнет. Само государство пойдет у него на поводу!
Почти каждое действие любого общественного существа порождает запись. Вопрос: что делать с этой записью, чтобы другие смогли ее просмотреть в случае нужды? Если запись — одна-единственная, никаких проблем — положи ее под камешек, пометь его, и тот, кому дадут указания, сможет ее найти.
Но документы плодятся быстрее, чем тараканы. Первобытные люди быстро исчерпали наскальное пространство для рисунков и вышли из пещер, пергаменты с записями заполонили библиотеки, клерки так набивали архивы, что лопались ящики картотек, и даже теперь, в современной империи, данные переполняли память самых больших компьютеров.
Но и это еще не самая сложная проблема. Всегда можно добавить новые банки данных. К тому же современные системы ушли далеко вперед от волоконной оптики, так что быстродействие машин тоже не помеха.
Однако есть еще одно препятствие, преодолеть которое не смог никто: как найти один маленький байт информации, скрытый в такой ее массе? По слухам, в легендарной Александрийской библиотеке работало несколько сотен служителей, чтобы отыскивать в шкафах свитки, которые заказывали ученые посетители. Проходили дни и даже недели, пока находился нужный свиток. Ученым это явно не нравилось, так как приезжали они, как правило, с нищенским бюджетом. Их многочисленные горькие жалобы пережили даже пожар, который уничтожил библиотеку. А ведь это было в далеком прошлом, когда люди знали не так уж много.
Во времена Стэна эта проблема выросла в таких пропорциях, что могла привести в замешательство математиков-теоретиков, размышлявших об основах Вселенной.
Рассмотрим вот такой маленький пример: проклинаемый всеми интендантский сержант получил приказ улучшить рацион команды новобранцев. Их моральный дух упал до такого уровня, что сержант сам попал под пристальное внимание командиров. Были даны рекомендации — много-много рекомендаций, и все их надлежало выполнить. Одна из таких рекомендаций касалась наркопива. Но не просто любого наркопива. Его командир припомнил одну марку — имя которой уже стерлось из памяти — с каким удовольствием они глотали это пойло перед победоносным сражением сотню лет назад или даже раньше!
Вот такой был намек. И ничего больше.
Сержантик бросился действовать. Запустил свой верный компьютер. И дал задание найти проклятое пиво. Список, который он получил, наверняка содержал и марку, любимую его командиром, — захороненную в миллионе или даже больше вариантов, и не было никакого способа ограничить поиск. Не давать же командиру пробовать каждое из них на вкус, проведя за этим занятием несколько жизней. Хотя и приятное, это решение, очевидно, было невыполнимо.
У компьютера Кайса здесь вообще не возникло бы проблем. Ведь его проектировали с учетом того, что человеческий разум имеет свои пределы. Компьютер действовал очень запутанным путем, с большими и малыми скачками логики… Впрочем, любое простое объяснение принципа его действия заранее обречено на неудачу.
В основном он был обучен действовать как шахматный мастер в игре против талантливого новичка. Мастер, готовя ходы вперед, просчитывает тысячи вариантов ответа оппонента. Но в единственной игре вполне вероятно, что победит дилетант. Его ограниченные способности в данных обстоятельствах могут стать для него плюсом. Мастеру с тем же успехом стоит бросать кости, чтобы определить, на какую дурацкую уловку собирается пойти этот тупица.
Детище Кайса вызвало бы командира или, по крайней мере, затребовало бы все документы на него. Была бы задана целая серия вопросов: краткая биография, некоторые подробности той давнишней пьянки, например, и обязательно медицинская экспертиза для определения реакции вкусовых рецепторов. Вуаля! Марка наркопива установлена, боевой дух поднят. Сержант вернул к себе прежнюю благосклонность начальства. Счастливый конец благодаря современным электронным средствам.
Когда Кайс продемонстрировал сэру Лаггуту, председателю комиссии по АМ-2, свое детище, тот был счастлив. С такой машиной можно отследить даже путь блуждающего электрона в полете сквозь звездный шторм.
Следующее сообщение, однако, так же быстро ввергло Лаггута в пучину отчаяния.
— Забудьте про АМ-два, — сказал Кайс. — Меня это не интересует.
Лаггут возразил: мол, задачу поставил перед ним Тайный совет! Более того, все будущее империи зависит от запрятанного вечным императором золотого запаса АМ-2! Даже когда рейд на Хондзо будет завершен, трофейное топливо только отсрочит неизбежный кризис максимум на семь месяцев — не считая расходов топлива, которые неминуемо потребует осуществление кражи само по себе.
— Вы что, еще не выучили урок? — спросил Кайс. — Секрет императора умер вместе с ним. Нам никогда не удастся раскрыть его. По крайней мере, тем путем, которым мы идем.
Затем он поведал Лаггуту, какое он принял решение.
Лаггут отчаянно протестовал. Он подумал, что Кайс сошел с ума, хотя вслух ничего подобного предположить не осмелился. Однако заявил, что немедленно должен доложить остальным членам Тайного совета и получить их разрешение на прекращение поисков и начало новой работы.
Кайс не взорвался, не стал угрожать Лаггуту или ругать его. Вместо этого он просто вызвал служительницу. Через мгновение та появилась, толкая перед собой тележку, нагруженную бумагами. Это была копия доклада, который не так давно Лаггут делал перед Тайным советом. Доклада, в котором он сообщил, что АМ-2 будет обнаружена в течение тринадцати месяцев.
Кайс прохаживался по комнате, пока Лаггут глазел на свой доклад и обдумывал свои многочисленные грехи.
— Вам не хотелось бы изменить выводы в этом докладе? — спросил в конце концов Кайс.
Лаггут промолчал.
— Есть у меня команда моих собственных людей, чтобы заняться этим. Они найдут все это… интересным, — добавил Кайс.
Губы Лаггута дрогнули. Он хотел что-то ответить, но снова промолчал. Да и что он мог сказать? Каждая страница доклада была выдумкой. Он мог тогда назвать срок и два месяца, и шесть… Или вообще — никогда.
— Так попробуем поработать вместе? — промурлыкал Кайс.
Безупречная логика! Сэру Лаггуту пришлось изменить свое мнение.
Старушка была восхитительна. Длинные волосы спадали до самой талии. Она просто излучала здоровье. Ее высокий пронзительный смех особенно очаровывал Кайса, потому что звучал даже после самых слабых его шуток. Причем звучал совершенно без фальши.
Несмотря на почтенный возраст, который исследователи оценивали лет в сто пятьдесят, фигура ее была хороша и оранжевые одеяния отнюдь не висели на ней, как на вешалке. Если бы Кайс происходил из рода людей, то, наверное, нашел бы ее очень привлекательной. Впрочем, откуда ему знать о таких вещах?
Звали главу секты вечного императора Зоран.
Зоран и ее группу уже довольно давно разыскивали люди Кайса. Это была нелегкая задача. Большинство сектантов жили обычной жизнью и занимались обыкновенной работой, одевались и в основном вели себя как и все остальные. Единственное их постоянное отличие — настроение: они всегда были веселыми и жизнерадостными. Казалось, нет таких препятствий и неприятностей, которые в состоянии их расстроить. Шеф маленькой частной армии Кайса утверждал, что, если будет вдруг объявлен немедленный конец света, сектанты беззаботно рассмеются и отправятся по делам: натянут оранжевые одеяния, скинут башмаки и пойдут по улицам, в последний раз проповедуя свою чудную веру.
Зоран разъясняла Кайсу некоторые тонкости святого учения, не переставая все время улыбаться:
— О, мы, конечно же, не считаем, что вечный император — Бог. (Усмешка.) Или, по крайней мере, подобие Бога. (Усмешка еще шире.) Скорее он эмиссар, понимаете? (Опять усмешка.) Представитель Высших сфер.
Кайс поинтересовался, что это за Высшие сферы.
— Очень хороший вопрос. Они везде, я так полагаю. (Смешок.) И они священны. (Тридцать секунд непрерывного смеха.) Конечно, это общее представление. Его можно принимать, а можно и не принимать. Если вы принимаете его — можете их увидеть. В вашем разуме. А если нет… (Снова долгое хихиканье.) …тогда вы, конечно, вообще ничего не увидите.
Кайс улыбнулся — первая его настоящая улыбка за целую вечность.
— Похоже, я один из тех слепых, — сказал он.
— О нет. Не совсем. По крайней мере, не полностью, — промолвила Зоран. — Иначе мы бы с вами не разговаривали.
