Рик Вэлаэртс - Потому что мир пуст, а я коснулся небес
Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.
– Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.
– Нет, – ответил он. – Со мной все в порядке.
– Желание Оракула – обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама буду прислуживать вам.
Первый поднос, на котором она расположила фрукты и вино, был поднесен Мак-Кою. Когда она отошла, чтобы приготовить оставшиеся подносы, Кирк сказал:
– Тебя отличают, Боунс.
– В самом деле, доктор, – поддержал его Спок. – Эта леди проявляет к вам слабость с самого начала.
– Никто не может упрекнуть ее за это, – важно ответствовал Мак-Кой.
– Я лично, – заметил Кирк, – нахожу ее вкусы спорными.
Мак-Кой, прихлебывая вино, сказал:
– Мой шарм всегда был убийственным.
Однако Кирк заметил, что его глаза неотступно следили за женщиной, грациозно изогнувшейся у стола.
– Если он такой убийственный, – сказал он, – почему бы тебе не устроить небольшой вечер наедине с леди? Тогда Спок и я могли бы попробовать найти контрольный пункт.
Натира вернулась с двумя бокалами вина.
– Время для дорогих гостей подкрепиться.
Кирк поднял свой бокал.
– За наших добрых друзей из Йонады.
– Мы очень заинтересованы вашим миром, – произнес Спок.
– Приятно слышать это.
– Тогда, может быть, вы не будете возражать, если мы немного осмотримся, – попытал счастья Кирк.
– Вы будете в безопасности, – сказала она. – Народ теперь знает о вас.
Мак-Кой неловко закашлялся. Она быстро подошла к нему.
– Я думаю, ты еще недостаточно силен, чтобы пойти со своими друзьями.
– Да, наверно, – улыбнулся он.
– Тогда почему бы не остаться здесь? Отдохни, и мы поговорим.
Она была действительно красива.
– Охотно, – сказал Мак-Кой.
Она повернулась к Кирку.
– Но вы – ты и мистер Спок – вы можете ходить свободно и встречаться с нашим Народом.
– Спасибо, – сказал он. – Мы благодарны вам за заботу о докторе Мак-Кое.
– Не стоит, – она наклонила голову. – Мы приведем его к порядок. – Она проводила их до двери и поспешила обратно к Мак-Кою. Когда она села на кушетку рядом с ним, он спросил:
– Я любопытен. Как Оракул наказал того старика?
Темные ресницы опустились.
– Я… не могу рассказать тебе.
– Есть какой-то способ, который Оракул узнает, что ты говоришь, да?
– Что мы говорим… что мы думаем. Оракул знает умы и сердца всего Народа.
Лоб Мак-Коя прорезала морщина озабоченности. Тоже встревожившись, Натира протянула белую руку, пыталась разгладить ее.
– Я не думала, что тебе будет так плохо.
– Вероятно, мы должны были познакомиться с мощью Оракула.
– Мак-Кой, я должна кое-что сказать. С той секунды, что я увидела тебя… – она сделала глубокий вдох. – Не в привычках моего Народа скрывать свои чувства.
Мак-Кой сказал самому себе: "Осторожнее, парень". Вслух же он произнес:
– Честность – это, как правило, мудро.
– У тебя есть женщина? – спросила она.
Он почувствовал запах блестящих черных волос у своего плеча. Эта женщина была искренна и красива. Поэтому он сказал ей правду. "Нет", – сказал он.
Ресницы дрогнули – и он ощутил всю силу ее открытой женственности. Она взяла его лицо в свои ладони, глубоко заглянув ему в глаза.
– Я надеюсь, что вы, люди из космоса, из других миров, так же дорожите правдой, как и мы.
Быть осторожным становилось трудно.
– Это так, – сказал он.
– Я дорожу ею, – сказала она. – Так вот – я хочу, чтобы ты остался здесь, на Йонаде. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
Мак-Кой взял одну из ее рук и поцеловал. Скаут из отряда "Орлов" в нем шепнул: "Брат, пора заливать этот костер". Но в нем был и человек, обреченный на смерть, человек, у которого остался один год жизни – один, но с новым, бурным стремлением, которое могло сделать этот год стоящим. Он повернул руку, чтобы поцеловать ладонь.
– Но мы не знаем друг друга, – сказал он.
– Разве это нс в природе мужчин и женщин… что наслаждение в том, чтобы узнавать друг друга?
– Да.
– Тогда оставим эту мысль в наших сердцах. Мак-Кой, пока я расскажу тебе об Обете. Во исполнение времен Народ достигнет нового мира, богатого, зеленого, такого прекрасного для глаз, что наполнит их слезами радости. Ты можешь разделить эту радость со мной. Ты будешь его господином, потому что ты будешь моим господином.
– Когда вы достигнете этого нового мира?
– Скоро. Оракул говорит только: скоро.
Какая-то невинность в ней открыла его сердце. Невозможно, он слышал самого себя, и он рыдал.
– Натира, Натира, если б ты только знала, как я нуждался в будущем!
– Ты был одинок, – сказала она, подняла бокал и поднесла к его губам. – Оно позади, твое одиночество. Ты больше не будешь одинок.
Он допил и отставил бокал.
– Натира… я кос-что должен сказать тебе…
– Шшшш… не нужно ничего говорить.
– Нет, я должен.
Она убрала руку, которую положила на его губы.
– Тогда скажи, если в этом такая уж сильная необходимость.
– Я болен, – сказал он. – У меня болезнь, которую невозможно излечить. У меня только один год жизни, Натира.
Темные глаза не дрогнули.
– Год может стать целой жизнью, Мак-Кой.
– Это вся моя жизнь.
– Пока я не увидела тебя, в моем сердце была пустота. Оно просто поддерживало мою жизнь – и все. Сейчас оно поет. Я благодарна тебе за чувство, которое ты заставил его пережить, хотя бы оно продлилось один день – один месяц – один год – какое бы время ни отвел нам Создатель.
Он обнял ее.
Кирк и Спок ловили на себе любопытные взгляды, проходя по коридору корабля-астероида. Чем больше людей они встречали, тем яснее становилось, что те не имеют представления об истиной природе своего мира. Спок сказал:
– Кто бы ни построил этот корабль, он дал им религию, которая ограничила их любопытство.
– Судя по примеру того старика, любопытство здесь подавляется довольно прямолинейно, – заметил Кирк. Они достигли портала комнаты Оракула. Изображая небрежный интерес к резным колоннам, Спок внимательно осматривал их. – Да, – сказал он, – это письменность фабриниан. Я могу ее прочесть.
– Фабрина? – переспросил Кирк. – Это солнце Фабрины стало Сверхновой и разрушило свои планеты?
– Да, капитан. Ближе к концу они жили под землей, как эти люди.
– Возможно, некоторых из них посадили в этот корабль и отправили на другую планету.
Кирк посмотрел в оба конца коридора. Он был почти пуст.
– А это их потомки.
Теперь они были одни в пустом коридоре. Кирк безуспешно попробовал открыть двери в комнату Оракула. Спок нажал секретный механизм в одной из колонн. Внутри они распластались по стене. Дверь за ними закрылась. Ничего не произошло. Кирк тихим голосом сказал:
– Кажется, Оракул не знает, что мы здесь. Что предупредило его в первый раз?
Спок сделал несколько шагов к центральному возвышению.
– Капитан, этот невоспитанный Оракул ожил, когда Натира преклонила колени на этой платформе.
Кирк взошел на платформу и осторожно обошел ее кругом. Опять ничего не произошло.
– Мистер Спок, продолжайте искать. Ключ к контролирующему центру должен быть где-то здесь.
Но внимание Спока привлекла настенная резьба.
– Еще письмена, – сообщил он. – В них ничего, что могло бы навести на мысль, что это не планета. И также несомненно, что строители корабля должны считаться богами.
Кирк обнаружил каменный монолит, вставленный в нишу. В нем был вырезан узор солнца и планет. Спок присоединился к нему.
– Восемь планет, капитан. Восемь. Это было число солнечной системы Фабрины.
– Значит, нет сомнений, что этот Народ – потомки фабриниан?
– Абсолютно, сэр. И нет сомнений, что они были в полете на этом астероиде в течение 10000 лет.
В этот момент послышался звук открывающейся двери. Они быстро скользнули за монолит. Кирк осторожно выглянул из-за него и увидел Натиру, одну, идущую через комнату к платформе. Она преклонила колени. Как и до того, с алтаря разлился свет.
– Говори, – сказал Оракул.
– Это я, Натира.
– Говори.
– Написано, что только Высшая Жрица Народа может выбирать себе друга.
– Так написано.
– Для остального Народа выбор пары и рождение детей дозволены лишь по воле Создателя.
– По необходимости. Наш мир мал.
– Среди нас трое чужаков… среди них один зовется Мак-Кой. Я хочу, чтобы он остался с Народом – как мой друг.
Кирк беззвучно присвистнул. Боунс точно не терял времени даром. Спок приподнял бровь, взглянув на Кирка.
– Этот чужак согласен на это? – спросил Оракул.
– Я спросила его. Он еще не дал мне ответа.
– Он должен стать одним из Народа. Он должен поклоняться Создателю и согласиться на установку инструмента послушания.
– Ему будет сказано, что должно сделать.
– Если он согласится на все, это дозволено. Научи его нашим законам, чтобы он не совершил ни святотатства, ни оскорбления Народа или Создателя.
