Андрей Ливадный - Знак Близнецов
– И ты полетел? – глухо спросил Берг.
– А что?! – встрепенулся Антон. – Да, полетел! Только я с самого начала смотрел правде в глаза, а ты – нет! Гораздо приятнее жить в сладкой надежде: вот вернусь, получу кучу денег… – в голосе сержанта прорвалось раздражение. – Ты знал, на что шел, выбирая альтернативную службу. Так что нечего теперь закатывать истерики!..
Константин Эрнестович, не принимавший участия в споре, сидел за столом, сцепив пальцы, и слушал. Все, о чем говорил Антон, было правдой, нравилась она кому-нибудь или нет… К сожалению, двадцать третий век от Рождества Христова выдался далеко не лучшим в развитии Человечества. Можно было даже сказать больше, – к 2217 году Солнечная система оказалась на грани тотальной катастрофы. Перенаселение Земли поставило цивилизацию на грань самоуничтожения. От него не спасла ни колонизация Марса, ни постройка внеземных городов-станций, ни запоздалые законы о контроле рождаемости, принятые уже после демографического взрыва начала века.
«Планету спасет только пятая мировая война!» – так заявил Ред Новак, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, прежде чем подать в отставку.
К сожалению, он был не так уж далек от истины. Подобной плотности населения и катастрофического падения уровня жизни во всех без исключения странах еще не знала история Земли, и пятая мировая уже вставала над человечеством тяжким призраком, когда Иоганн Иванов-Шмидт сделал свое открытие…
Сейчас Галанин отчетливо понимал, насколько бездарна, лжива и порочна была колониальная политика Всемирного правительства, попросту превратившего совершенно неизученное явление в некий предохранительный клапан в паровом котле цивилизации, через который в неизвестность утекала самая отчаянная часть Человечества… Лицензии на постройку колониальных транспортов были отданы всем желающим фирмам, межзвездные корабли в условиях экономического кризиса росли как грибы после дождя. Этот способ зарабатывания денег оказался в какой-то момент даже прибыльнее торговли оружием. И только ООН как-то пыталась если не сопротивляться этому колониальному безумию, то хотя бы немного смягчить участь отправляющихся в бездну кораблей, комплектуя их своими экипажами, из ребят, избравших альтернативную службу и прошедших специальную подготовку в учебных центрах ООН. Если бы не они, а дилетанты из бывших пилотов коммерческих авиалиний садились за консоли управления колониальными транспортами, то он не дал бы и ломаного гроша за жизни сотен тысяч людей еще до погружения кораблей в гиперсферу.
Галанин поднял глаза и посмотрел на свой экипаж. Эти ребята, сами того не ведая, оказались вовлеченными в чудовищный обман, но они справились, и теперь на окраине Вселенной триста тысяч человеческих жизней, замороженных в криогенных модулях «Кривича», по-прежнему оставались именно в их руках…
– Да, ребята… – негромко произнес он, оборвав разгоревшийся спор. – Шансов вернуться у нас практически нет… Но разве мы не совершили прыжок? – спросил он. – Разве нам не повезло? Могло случиться намного хуже, окажись «Кривич» в районе с меньшей звездной плотностью. Здесь, – он указал на обзорный экран, где застыла картина пролитого во мраке космоса звездного огня, – у нас есть реальный шанс отыскать кислородную планету с подходящими условиями для жизни.
– Вы предлагаете найти иголку в стогу сена? – вырвалось у Сергея. Тысячи царящих вокруг близких солнц наводили на него дрожь.
– Я предлагаю каждому выполнить свой долг, – твердо ответил Константин Эрнестович. – Прежде всего я говорю о человеческом долге перед теми, кто доверил нам свои жизни. Мы должны отыскать кислородную планету и только тогда будем решать, что нам делать дальше. Все понятно?
– Яснее ясного… – кивнул Антон.
В отличие от других членов экипажа, Эйкон обладал одним очень ценным на данный момент качеством – он твердо представлял, что хочет от жизни. Во время службы в космической бригаде ООН он понял, что цивилизация зашла в прочный тупик и ему, сержанту военно-космических сил Антону Эйкону, нечего делать на умирающей Земле. Жизнь там была отвратительна и лишена всякого смысла. Другое дело – космос. Здесь все на пределе, и сильный, хорошо подготовленный член экипажа – это всегда личность, а не один из миллиардов…
– Так, – он встал и повернулся к собравшимся. – Андрей, ты с Ольгой займешься звездным окружением, – распорядился он. – Вы – навигаторы, так что давайте, нам нужен список наиболее перспективных звезд и пути подлета к ним для разведывательных модулей.
Вербицкий кивнул. Что уж… Настала их очередь.
– Светлана, – Антон повернулся к биологу. – Тебе в помощь даю Виктора, вы займетесь криогенными модулями. Нам нужна помощь, так что придется пробудить руководство колонии. Константин Эрнестович даст список с указаниями. Сергей, теперь ты. – Антон исподлобья взглянул на кибернетика. – Займись проверкой планетарной техники и трех разведывательных модулей. Смотри, чтобы радиомаяки были настроены на частоту «Кривича», и вообще, чтоб вся электроника работала как положено, понял?
Он дождался, пока Сергей кивнет, и подытожил:
– Тогда если нет вопросов, – за работу. Встретимся за ужином.
Они молча встали. От командира и его помощника не укрылось подавленное настроение экипажа. Ребята расходились, стараясь не смотреть друг на друга, и в выражении их лиц присутствовала обреченность.
Константину Эрнестовичу хотелось надеяться, что это временно и период адаптации будет недолгим. Каждому из них нужно было дать хоть немного времени чтобы свыкнуться с мыслью о невозможности возвращения на Землю.
Времени, которого у них попросту не было…
Отсек опустел.
Галанин подошел к Антону и положил ему руку на плечо. Сержант вздрогнул и, повернувшись, вопросительно посмотрел на командира.
– Мне кажется, у нас будут трудности.
– В чем дело, Константин Эрнестович?
– Я запрещаю будить все руководство колонии.
– Но нам потребуется помощь! – запротестовал Антон. – Хотим мы этого или нет, но придется будить специалистов для исследования избранных планет.
– Я понимаю, что этого не избежать. Но мы не можем действовать наобум. Ты знаешь кого-нибудь из них?
– Нет…
– Вот и я не знаю… – вздохнул командир. – Поэтому и опасаюсь их реакции на наше сегодняшнее положение. Знаешь, Антон, что нужно сделать? Наглухо запечатай бортовой арсенал, заблокируй шлюзы посадочных модулей и все кодовые замки переведи на наши с тобой пропуска.
– Сделаю, – кивнул Антон. Он присел на край стола и взглянул на командира. – Константин Эрнестович, а вы знали обо всем перед стартом?
– Догадывался… – Галанин виновато улыбнулся. – Конечно, забыть о Земле невозможно… но я рад, что оказался тут, – внезапно признался он. – Понимаешь, Антон, мне уже далеко за пятьдесят. Это мой последний шанс сделать что-то значительное. Дать людям новую родину… Если повезет, то проведу свою старость под чистым, открытым небом, без смога и толкотни.
– Так вы исключаете попытку возвращения?
– Нет. Но пока рано говорить об этом.
– Ну ладно… – Антона смутила откровенность командира. – Пойду…
– Проверь комплектацию посадочных модулей, – напомнил Константин Эрнестович. – И смотри, поосторожнее с Сергеем. Я чувствую, он тебе не очень нравится, но он – парень неплохой. Не забывай об этом, Антон.
* * *Если бы Андрею Вербицкому задали вопрос о том, как он попал на борт «Кривича», то, наверное, он не сразу бы нашелся, что ответить. Действительно, как? У него никогда не возникало желания покинуть Землю, и его назначение на колониальный транспорт было скорее последним звеном целой цепи обстоятельств, чем осознанным волевым решением.
А началось все с того, что в двадцать три года он остро почувствовал собственную никчемность.
Это неожиданное открытие неприятно его поразило. Собственно, тучи на жизненном горизонте Вербицкого сгущались давно, еще с той поры, как он окончил общеобразовательный курс обучения и начал вести самостоятельную жизнь, – просто долгое время он не придавал значения смутному беспокойству и неудовлетворенности, что жили в его сознании. Возможно, он попросту побаивался открыть глаза и увидеть окружающий мир именно таким, каков он был на самом деле.
И все же этот момент прозрения наступил. Андрея никогда не угнетал его достаточно низкий социальный статус обыкновенного рабочего на производстве, но, видимо потенциальные возможности Вербицкого выходили далеко за рамки унылой производственной деятельности. Беда всех времен и народов, когда люди умные, способные к анализу и широкому абстрактному мышлению волею обстоятельств попадают в узкие рамки жизненных ограничений.
Андрей, сам того еще не подозревая, относился именно к той категории людей, уделом которых была неординарная судьба, будь то блестящая научная карьера или же дерзкий в своей черной гениальности преступный промысел, так или иначе, все эти люди резко диссонировали с массой «среднестатистического Человечества». Их объединяло только одно общее качество – они без иллюзий смотрели на мир, прекрасно отдавая себе отчет в том, что происходит вокруг и каковы причины происходящего.
