Андрей Ливадный - Знак Близнецов
– Мы оказались в шесть раз дальше!
– Почти, – кивнул Андрей. – Я понял приблизительно следующее: чем больше энергии тело затратит на субсветовой переход, тем глубже оно проникнет в аномалию, но при этом оно столкнется с большим напряжением сопутствующих полей…
– И тем меньше времени понадобится ему на преодоление определенного расстояния! – подхватил его мысль Галанин. Он подался к экрану, жадно разглядывая графики. – Но ведь из твоих расчетов следует, что с «глубиной» проникновения в гиперсферу время должно стремиться к нулю! Есть возможность мгновенного перемещения!
– Да, – ответил Андрей. – Но это будет слишком высокий энергетический уровень! Корабль сгорит!
– Ты хоть понимаешь, что происходит, Андрюша?! – Константин Эрнестович повернулся и посмотрел на Вербицкого. – Мы пишем историю! Законы гиперсферы!..
– Я понимаю, что мы заблудились, – покачав головой, произнес Андрей. – И вряд ли когда-нибудь вновь увидим Землю, даже если каким-то чудом определим свое точное местоположение. – От собственных слов предательский холодок пробежал по спине навигатора. Он мрачно взглянул на монитор и добавил: – Боюсь, что мы – «невозвращенцы»…
– Ну почему?! – взволнованно спросил Галанин. – Почему они так поступили, ведь на Земле не могли не догадываться… – Он внезапно осекся и замолчал.
Андрею очень не хотелось продолжать этот разговор. Нужно было время, чтобы смириться, принять очевидное положение вещей и найти новые силы…
Конечно, на Земле догадывались. Гиперсфера была открыта совсем недавно, но сотни кораблей уже канули в ее глубины, в надежде на новую жизнь, райские планеты, простор…
Праматерь человечества, загаженная и перенаселенная, исторгла их в пучину неведомого, снабдив только неистовой надеждой. Крупицы знаний добывались по ходу дела, ценой великих потерь, и от мысли: сколько подобных «Кривичу» кораблей шагнуло в неизвестность – становилось по-настоящему страшно…
Собственно, Андрею сейчас было глубоко наплевать на уравнения и историю, – сердце навигатора сжимала мучительная тоска.
Надежда умирает последней…
Он устало сжал ладонями виски и отвернулся, чтобы не видеть этих цифр, которые командир назвал историей…
* * *Через полчаса они собрались в центральном отсеке корабля.
Командир встал и осмотрел шестерых членов экипажа, расположившихся в креслах вокруг овального стола совещаний. Бледные, усталые, они пытались держаться, но получалось это не у всех. За напускным безразличием таился страх.
Лучше всех держался Антон Эйкон. Сержанту уже перевалило за тридцать, он успел отслужить в войсках ООН и имел боевой опыт пилота тактических кораблей.
«Идиотизм!..» – с необъяснимой злостью подумал Галанин. Он не сомневался в своем экипаже, напротив, Константин Эрнестович знал, что эти ребята, внешне такие разные, испуганные, сомневаются только до того момента, как грянет посланное им испытание. Они будут бороться, и не только потому, что на карту брошены их собственные жизни…
– Итак, не будем тянуть время, – произнес командир.
Приглушенный шум голосов моментально стих. Все повернулись.
– Нас семь человек – основных членов экипажа, – начал Галанин. – Ситуация сложная. Мы совершили прыжок через гиперсферу, полностью повторив маневры разведывательного корабля «Ванкор», но вместо Альфы Близнецов, в системе которой была обнаружена пригодная для жизни планета, наш корабль по ряду причин оказался в неизвестной точке космического пространства. – Он откашлялся и потянулся к панели управления. На двухметровом обзорном экране появилось изображение, транслируемое с внешних видеокамер «Кривича».
Окрестный космос мало было назвать неизвестным. Такой картины воочию еще, наверное, не наблюдал ни один человек.
Море звездного огня. Тысяч солнц были разбросаны вокруг колониального транспорта, они текли искрящимися лентами, сбегались вместе в плотные сгустки небольших скоплений или же просто величественно полыхали в относительной близости от крохотного корабля людей.
Ближе всего к «Кривичу» расположилось небольшое скопление – ослепительное ядро, в котором было невозможно различить составляющие его звезды, в окружении десятка отдельных ярких пылинок, часть из которых за два последних дня приблизилась, и отдельные звезды начали отрываться от общей массы, разбегаясь в разные стороны, по мере того как колониальный транспорт входил в границы данного звездного сообщества.
– Нам крупно повезло, что судьба забросила нас именно сюда… – продолжил командир. Он молча прошелся вдоль экрана – три шага до одной стены, разворот и столько же обратно. – Все вы знаете, какой груз на борту «Кривича», и потому должны понимать – операцию «Знак Близнецов» никто не отменял. Промах сделал задачу более трудной, но нужно смотреть на это без паники. Я понимаю, каким ударом для вас, и для меня тоже, стал тот факт, что «Кривич» не в состоянии совершить обратный прыжок. Даже если бы мы пришли к такому сумасшедшему решению, то не смогли бы его реализовать. Во-первых, нам неизвестны координаты точки выхода из аномалии, а во-вторых, активного вещества на прыжок с полными грузовыми и криогенными модулями у нас попросту не хватит. Обратной дороги нет, и нам вольно или невольно придется принять именно такое положение вещей.
Он замолчал, давая экипажу немного времени, чтобы усвоить сказанное, а затем продолжил ровным, твердым голосом:
– Мы должны отыскать пригодную для колонизации планету, разгрузиться, высадить колонистов, и только тогда, теоретически, мы сможем начать поиск путей возвращения домой. Уравнения, выведенные Вербицким, дают некоторую надежду на то, что в конце концов удастся определить координаты Земли и совершить удачный обратный прыжок, но лично я склонен относиться к этому как к перспективе далекого будущего. Реально же ситуация такова – при полной загрузке криогенных модулей энергетических ресурсов корабля хватит на пять стандартных месяцев. Поэтому поиск «кислородной» планеты – это не просто наш долг перед ничего не подозревающими людьми, но и шанс на собственное спасение. Третьего, увы, не дано: либо мы найдем ее, либо погибнем.
У Сергея вырвался сдавленный, непроизвольный вздох.
Берг судорожно сглотнул. «Говорила мне мама – не ходи, сынок, в армию», – с тоской подумал он.
– Постойте, Константин Эрнестович, как же так?! – не выдержав, запротестовала Светлана. Ее лицо побледнело. – Нам ведь говорили, что трасса проверена «Ванкором»!..
«Обратной дороги нет…» Эти три слова таили в себе страшный смысл.
Дело в том, что основной экипаж «Кривича» не относился к категории «колонистов». Никто из шестерых ребят, за исключением разве что Антона, никогда не собирался оставаться в дальнем внеземелье больше, чем того требовали условия полета… Никто из молодых ребят не был готов к подобному повороту событий, хотя подспудно, еще на Земле в период подготовки, каждый из них ощущал искусственный информационный вакуум вокруг вопросов о судьбе их предшественников…
Гнетущая тишина, слишком затянувшаяся после вопроса, заданного Светланой, внезапно была нарушена Антоном.
Он встал, хмуро посмотрел на собравшихся и произнес:
– Давайте рассуждать здраво. То, что сказал Константин Эрнестович, – голая правда, без всяких прикрас. Она горька, но в нашей ситуации лучше не тешить себя иллюзиями относительно будущего. В нашем распоряжении слишком мало времени, чтобы позволить себе моральный разброд.
– Проклятье… Антон, перед стартом мы подписывали контракты, где четко оговорена ответственность сторон! Нас уверяли, что маршрут безопасен!
– Сергей, ты что, малый ребенок? – Эйкон насмешливо прищурился и посмотрел на кибернетика. – Неужели ты не видишь разницы между пропагандой и статистикой? Нам по двадцать четыре часа в сутки пели о райских планетах, а сколько кораблей, подобных нашему, вернулось обратно?
Никто не ответил. Все было очевидно. Аргумент про задержку времени в условиях аномального полета оказался мыльным пузырем. Корабли не возвращались только потому, что не могли найти дорогу назад…
– Что такое гиперсферный полет? – продолжил Антон. – По-моему – это «русская рулетка», чистейшей воды. Шансов вернуться назад – ноль целых, фиг десятых! Никто еще не вывел более или менее жизнеспособной теории гиперсферы, и потому каждый первый корабль – это потенциальный невозвращенец. И мы не исключение, а лишь частность, продолжение общего списка! – жестко заключил он.
– И ты полетел? – глухо спросил Берг.
– А что?! – встрепенулся Антон. – Да, полетел! Только я с самого начала смотрел правде в глаза, а ты – нет! Гораздо приятнее жить в сладкой надежде: вот вернусь, получу кучу денег… – в голосе сержанта прорвалось раздражение. – Ты знал, на что шел, выбирая альтернативную службу. Так что нечего теперь закатывать истерики!..
