Талагаева Веда - Катриона-3217. Космическая летопись.
— Поэтому вы почти не спите? — догадалась Антарес, глядя на темные круги под глазами доктора.
Маэда кивнул. Он подошел к матрасу, сел на другой край, в демонстративном отдалении от Антарес, и положил на плед между ней и собой пластиковую коробочку с капсулами женьшеня. Антарес осторожно протянула руку и взяла ее.
— Последний вопрос, — неодобрительно глядя на собеседника, сухо проговорила она, — Командир знает о ваших фармакологических проблемах? Или вы умолчали об этом?
Впервые за время разговора Крис Маэда по-настоящему смутился и опустил глаза.
— Нет, он не в курсе, — он растерянно потряс кудрявой головой, — Лейтенант был так добр ко мне, проявил столько великодушия. Я просто не смог испытывать его терпение еще и этим.
— И поставили нас всех под угрозу, — с иронией закивала Антарес и гневно прищурила глаза, — Вы угроза, доктор! Как хотите, но я иду за Джеком. И не вздумайте куда-нибудь смыться.
Маэда в ответ поник головой и покорно кивнул.
— Куда ж я денусь с подводной лодки? — тихо сказал он.
— Не смешно, — отрезала Антарес и вышла в коридор.
— Замените меня в рубке, — попросил Джек у Антарес, когда она изложила ему ситуацию.
Младший лейтенант Морено с опасением взглянула на Криса Маэду, который с безучастным видом сидел на матрасе на протяжении всего ее разговора с командиром.
— Вы уверены? — с сомнением поинтересовалась она.
— Абсолютно, — отрезал Джек, продолжая смотреть только на доктора, — Вы мой помощник. Позже я введу вас в курс дела.
— Хорошо, — вздохнула Антарес и вышла.
Дверь за ней закрылась. Джек продолжал молча смотреть на Маэду. Тот виновато опустил голову. Джек подошел ближе, сохраняя молчание.
— Прости, — наконец, тихо сказал Маэда.
Джек укоризненно покачал головой. Его лицо с твердыми правильными чертами обычно оставалось спокойным, не выдавая эмоций. Но голубые глаза были холодны.
— Я доверился тебе, Крис, — медленно проговорил Деверо, — Думал, ты тоже.
— Конечно, — японец виновато вздохнул, потом его лицо исказила кривая желчная улыбка, — Ты скажешь, я солгал. Ну, а что я должен был сказать? «Джек, я буйный псих и сижу на наркотиках. Позволь мне остаться на твоем корабле»?
— Глупо было думать, что такой человек как ты скажет всю правду, — с горечью заметил Джек.
Маэда издал сердитый вздох и поднял на Джека глаза.
— Я монстр, опасный для окружающих. Вот вся правда, — печально проговорил он, — И я ошибся, думая, что имею право на человеческое к себе отношение, и человеческие привязанности. Наверное, просто стоит выбросить меня за борт.
— Мы это уже проходили, — усмехнулся Джек и с иронией прищурил глаза, — Ну, ты и тип, Маэда! Ты манипулируешь людьми. Не телепатически, нет. Ты бьешь на жалость, как никто другой.
— Да, я хочу жалости, — согласился Маэда и поднялся на ноги, откинув плед, — Жалости, любви, дружбы, как и все! Почему нет? — разволновавшись, он прошелся по каюте, повернулся к Джеку спиной и застыл, глядя в монитор компьютера связи, на котором расплывались цветные пятна заставки-скринсейвера, — Прости. Я лживый ублюдок, и очень опасный. Я в силах продержаться до прибытия на «альфа-Ганимед», там я сойду.
— Это стратегический объект, который контролируют военные. Там, наверное, полно телепатов из «Дельты», — заметил Джек, — Куда ты там денешься? «Дельта» спит и видит, как бы заполучить тебя назад.
Маэда развел руками.
— Ну как тут не давить на жалость, Джек, когда ты так легко ей поддаешься? Что я буду там делать, уже не твоя забота.
— Моя жизнь тоже не была твоей заботой, — тихо заметил Деверо.
— Ты мне ничего не должен, — отрезал Маэда.
— Можно, что-то сделать, чтобы твои буйные фантазии не блуждали по всему кораблю и не искажали пространство? — спросил Джек.
Поругавшись, друзья немного успокоились, и разговор перестал носить обвинительный характер.
— Ну, да, — хмыкнул Маэда, — Обмотать мою голову фольгой из гелиастриума. Этот металл не пропускает ни один из известных видов излучений. Пси-излучение в том числе. Вы будете в безопасности, я буду вариться в собственном соку.
— Шутник, — фыркнул Джек, — Один грамм гелиастриума стоит как внешний долг Нептуна. Я поговорю с Мишиным. Он гений, хоть и не псих в отличие от тебя. Наверняка, есть материалы попроще, обладающие схожими свойствами. Может, он что-нибудь придумает. Правда, придется ему рассказать обо всем.
— Не обо всем, — возразил Маэда, многозначительно понизив голос, — Только обо мне. Знаю, ты считаешь Мишина и Антарес друзьями. Именно поэтому не рассказывай им о себе. Побереги их.
Картина была забавная. Пользуясь передышкой в рабочем графике, сержант Бор, сидя перед пультом управления, играл в «морской бой» с Варварой. Свои корабли он нарисовал на листе бумаги в клеточку, а корабли Варвары были спрятаны за скрывающей компьютерный монитор заставкой — бегущими по стеклу каплями дождя.
— Де четыре, — сосредоточенно глядя на листок, проговорил сержант Бор.
— Мимо! — радостно отозвалась Варвара, — Же семь.
— Убит, — грустно поведал Бор, — Стреляй еще.
— Е семь.
— Убит.
— Зе восемь.
— Опять убит! Все время убит! — трагически воскликнул механик, хотя его лицо, как у любого биоробота оставалось невозмутимым, — Как ты это делаешь, объясни?
— Ну-у, — компьютерная девушка Варвара сделала загадочную паузу, — Я могла бы долго рассказывать о теории вероятности и случайных числах. Но если попроще — ты слишком предсказуем, Нильс.
— Это потому, что я не игровой автомат, а кибернетический организм, созданный для решения технических задач, — важно объявил сержант Бор и добавил с обидой, — А вот ты, Варвара, интриганка!
— И это за то, что я его развлекаю! — возмутился компьютер, — Уберите от меня это невоспитанное, бесчувственное железо.
Наблюдая за столкновением механических интеллектов, Себастьен Дабо и Бьорн Янсон безудержно смеялись.
— Что значит, железо? — возмутился Бор, — Во мне металлический только базовый каркас. Наружные ткани органические, а нервные окончания и мозговые цепочки — оптико-волоконные. Себастьен, подтверди.
Но Дабо в ответ только хохотал и никак не мог остановиться. Антарес тоже улыбнулась уголком красиво очерченного яркого рта и вполголоса спросила у Джека, вошедшего в рубку:
— Ну, как там дело с мозговыми цепочками и нервными окончаниями?
— Мишин сказал, что видит пути решения данной проблемы и работает над этим, — также вполголоса сказал Джек.
Они помолчали.
— Давайте не здесь поговорим, — Антарес первой не выдержала молчания и указала на трап, ведущий к смотровой площадке.
— Давайте я вам покажу удивительную космическую платформу «альфа-Ганимед», — шутливо предложил Джек, поднимаясь вместе с ней к астрографу, — Уверен, такого исключительного зрелища, вы еще не видели.
— Телескоп настроен, командир, — сказал Бьорн, отсмеявшись.
— А что это они там делают? — заинтересованно вытянул шею Дабо, увидев, что Джек показывает Антарес что-то на экране астрографа, приобняв ее за плечи.
— Не твое дело, — отрезала Варвара, — Бор больше не хочет играть. Ты следующий.
— Со мной у тебя нет шансов, Электронная леди, — решительно объявил Себастьен.
Объектив астрографа уже фиксировал появление в зоне видимости дрейфующего летательного аппарата огромных размеров — космической платформы. Данные передавались на квадратный экран, позволяя изучать изображение в увеличенном разрешении. Деверо и помощник Морено стояли у экрана.
— Спасибо, что не задаете вопросов, — наклоняясь к уху Антарес, проговорил Джек.
— Но они есть, — смущенно прошептала девушка, — Не из любопытства. Я волнуюсь за вас, командир. Вы совсем недавно у нас, но уже нам не чужой. Я… мы все вас полюбили. Джек, вы для нас сделали столько добра, мы хотели бы отплатить тем же.
— Платить не надо, это подарок, — пошутил Джек, — Повода беспокоиться за меня нет. Лично мне ничего не угрожает.
— Этот человек, — Антарес приникла к объективу, ее лицо выражало тревогу, — Он как будто вас чем-то держит.
— Не больше, чем я его, — сказал Джек, — Это не мой секрет, вернее не только мой. Могу только сказать, что Маэда и я, оказывается, давно знакомы, еще с детства. И так получилось, что теперь у него никого нет, кроме меня. Помочь ему некому.
Антарес выпрямилась, отступив от объектива, и медленно повернулась к Джеку.
— Вы собираетесь раздобыть для него «Королеву Мэб»?
— Пока не знаю, — честно признался Джек.
До прибытия на орбиту «альфа-Ганимеда» оставалось около сорока минут. Платформа уже наблюдалась в объективе астрографа без помощи увеличивающего экрана. По форме она напоминала песочные часы из двух вытянутых колб, соединенных перемычкой посередине. Общая длина платформы составляла около десяти километров, а диаметр обоих составных отсеков пять километров с половиной. Джеку пришлось разогнать веселую компанию в рубке, призвав всех к делам, и переключить Варвару в рабочий режим, прежде чем узнать, как обстоят дела.
