Тимоти Мэдден - Запредельник
Затем главный судья повернулся к Маккензи: лицо — застывшая маска нихонианского достоинства.
— Суд гарантирует вам ваши права в соответствии со Специальным Кодексом. Кого вы выбираете своим адвокатом?
Маккензи не мог поверить, с какой легкостью он добился желаемого результата. Он сказал:
— Ваша честь, я покорно прошу, чтобы моим адвокатом на суде был Сирус Магнум, Префект Красного Утеса.
Раздался странный звук, словно все одновременно вздохнули. Когда тишина восстановилась, он продолжил:
— Более того, я считаю, что при сложившихся обстоятельствах необходимо введение в действие Поправки 5 Классификационного Статуса, а именно, я требую немедленно доставить меня для беседы к моему адвокату.
Комната взорвалась какофонией звуков.
Поправка 5 Классификационного Статуса являлась наиболее значимой в делах Конкордата и применялась в исключительных случаях. Тот факт, что Маккензи прибегнул к ней при казалось бы не соответствующих обстоятельствах, ошеломлял и придавал всему процессу совершенно новое значение. Даже Маккензи был удивлен содеянным. Это не было частью его плана, скорее мгновенной импровизацией. Его интуиция подсознательно обострилась. Он понимал: реакция Ван Сандер свидетельствовала, что дело было далеко не в выявлении пособников рашадианцев.
Такасуки откровенно злился. Нихонианец, наконец, понял, что дело Маккензи было куда серьезнее, чем он ожидал, и это пробудило его глубинный инстинкт карьерного самосохранения. Он не собирался позволить застать себя врасплох. Маккензи почувствовал, что доведись им встретиться вновь, Такасуки не преминул бы отплатить ему. Тяжелый взгляд нихонианца был достаточно откровенным и не оставлял никаких сомнений на этот счет.
— Хм… — угрожающе проворчал он. — Вам даруется это право. Заседание откладывается, пока адвокат обвиняемого не подготовит дело к слушанию.
Он ударил молотком, знаменуя окончание процесса, и встал.
Все последовали его примеру, и Ван Сандер двинулась вперед, делая какие-то знаки своим людям.
— Командор Такасуки! — закричал Маккензи. — Мне кажется, нам следует уладить еще один момент!
Служащие суда не скрывали своего замешательства, но раздражение Такасуки просто бросалось в глаза.
— И что же это может быть? — спросил он.
— Раз это заседание было созвано, то я попадаю под его юрисдикцию, не так ли?
Три офицера обменялись взглядами, а затем кивнули.
— В таком случае не должна ли военная полиция обеспечить мою безопасность и доставить меня к Сирусу Магнуму?
Такасуки бросал сердитые взгляды по сторонам. Петравич взял руку нихонианца и что-то прошептал. Нихонианец принужденно склонил голову. Но Петравич продолжал говорить, и наконец главный судья сдался.
Он взглянул на Маккензи и с сожалением произнес:
— Кажется, вы опять правы. Вы упустили свое призвание, командор. Возможно, вам следовало заняться юриспруденцией.
Он сделал знак военным охранникам, стоявшим в глубине комнаты.
— Проследите, чтобы командор был доставлен в целости и сохранности в резиденцию префекта.
Затем, повернувшись на каблуках, он направился к двери позади него. За ним последовали Петравич и молодой офицер. Как только судьи ушли, помещение суда начало пустеть. Маккензи опустился на стул. Он равнодушно сидел, ощущая неуместное сейчас облегчение. На несколько секунд он вознесся к Даоготу, странному смешению восточного Дао и западного бога, направляя свою признательность невидимому Творцу, создателю бытия. Это не являлось молитвой в прямом смысле слова, но Маккензи чувствовал такую потребность. Это неосязаемое НЕЧТО в который раз спасло ему жизнь!
Когда он вновь вернулся мыслями на бренную землю, зал был уже почти пуст, а полицейские направлялись к нему. Потом он увидел Ван Сандер, по-прежнему стоявшую у выхода. Ее лицо было застывшей маской презрения, а взгляд мог испугать любого. Казалось, женщина пыталась внушить ему, что ее было рано списывать со счетов, что она знала намного больше, чем он, и это знание должно было привести к его поражению.
Затем он вспомнил о Светле. Она по-прежнему была в руках Ван Сандер. Он не знал, где ее прятали и что могла с ней сделать Внутренняя Безопасность. Сознание этого несколько охладило переполнявшее его чувство триумфа, наполнив его существо бессильной яростью.
«Если с ней что-то случится, я убью тебя голыми руками», — подумал он.
Затем он встал и окинул полковника Пьету Ван Сандер ужасным взглядом. Их глаза встретились. Они долго смотрели друг на друга, а затем Маккензи издевательски рассмеялся.
Глава 15
Маккензи ожидал Сируса Магнума в приемной особняка префекта, который находился на Правительственном Холме. Возбуждение, охватившее его после успешного выступления на суде, сменилось нервным напряжением, и он беспокойно расхаживал взад-вперед по комнате. Она была оформлена в неоклассическом стиле, и он то и дело останавливался, чтобы получше рассмотреть мебель или какое-нибудь очередное произведение искусства. Проходя мимо дверей, расположенных в дальнем конце комнаты, он случайно заметил просторный великолепный сад и отодвинул занавески, чтобы полюбоваться на него.
Сад был выполнен в восточном стиле. Искусно подобранный порядок посадки растений, кустарник, валуны, карликовые пальмы. Подразумевающаяся сама собой игра света и теней, тайная значимость посыпанных гравием дорожек и миниатюрных ручейков. Все свидетельствовало об умелой руке, мастерски сочетавшей человеческое творение и тайные секреты природы. От сада веяло умиротворением, и этот безмятежный покой несколько ослабил его напряжение.
Так он стоял, погружаясь в волны спокойствия, когда позади него вдруг послышался мягкий баритон:
— Вам нравится мой сад?
Маккензи обернулся.
Стоявший сзади него человек был выше, чем он ожидал, но во всем остальном Сирус Магнум не отличался от своего голографического изображения, то и дело мелькавшего в новостях. На нем был безупречно сшитый голубой костюм с коротким, в военном стиле, пиджаком, отделанным по воротнику и манжетам голубым кантом. Следы седины, мелькавшие в его черных волосах, лишь подчеркивали бросавшуюся в глаза интеллигентность темно-карих глаз. Он двигался с удивительной грацией, не свойственной человеку в возрасте шестидесяти лет.
Маккензи вытянулся и отсалютовал:
— Сэр, я командор-лейтенант Ян С. Маккензи, в прошлом командир запредельника «Браво», патрулировавшего четвертый квадрант.
Префект задумчиво улыбнулся и непринужденно ответил на его приветствие.
— Я так и подумал, командор. Давайте сядем и обсудим наши проблемы.
Маккензи опустился на кушетку напротив обшитого парчой кресла, которое выбрал для себя Сирус.
— Прошу извинить, если мое поведение не будет соответствовать принятым стандартам. Я не сведущ в вопросах политического протокола, — сказал Маккензи.
— Так ваша проблема имеет политический характер, командор? Мне казалось, что она куда более обыденна.
— Ну… да. С одной стороны, это так, — волнуясь, начал Маккензи. — Но есть в деле политические нюансы, которые я не хотел бы недооценивать.
— Отчего же?
— Это требует знания текущего положения дел в Конкордате на высшем уровне власти, а это выходит за рамки моих возможностей.
— Вот почему вы потребовали введения Поправки номер пять, когда попросили о моем участии в деле?
— Да, сэр. Именно поэтому.
Сирус Магнум задумчиво потер шею.
— Если вы не в состоянии правильно оценить политическую ситуацию, тогда почему вы решили, что необходимо прибегнуть к введению Пятой Поправки?
— Я не хотел недооценивать политического значения происходящего, даже если и не совсем его понимаю.
— Понятно. Значит, вы здесь, чтобы просить у меня политического совета.
— Нет, сэр, я ищу вашей защиты. Но то, что я собираюсь вам сообщить, может иметь и политическое значение.
Префект долго изучал его, и Маккензи начал уже опасаться, что из их разговора ничего не выйдет. Затем Сирус Магнум сказал:
— Почему бы вам не рассказать прямо, что, собственно, произошло? Тогда будет легче определить суть вашей проблемы.
Это звучало малообнадеживающе, но все же было лучше чем ничего.
— Я назвал вас своим защитником в суде, но это не более чем уловка, — признался Маккензи.
— Что именно вы считаете уловкой, командор? Назначение меня адвокатом или сам суд?
— Простите, сэр, — извинился Маккензи, — я нервничаю и выражаюсь неясно. Моя просьба была уловкой, направленной на то, чтобы воспрепятствовать стратегии Ван Сандер. Но и суд являлся фарсом. Внутренняя Безопасность требовала моего осуждения по фальшивому обвинению в пособничестве террористам для того, чтобы сохранить в тайне нечто… совершенно неординарное. Однако…
