Владимир Михайлов - Люди Приземелья
Монтажники торопились очистить рабочее пространство для очередной смены, которая вот-вот должна показаться около спутника. Кедрин старался не отставать от других, потому что если бы не поспевал он, то пришлось бы простаивать установщикам.
Как ни странно, именно минуты простоя были самыми неприятными. Трудно ничего не делать, когда тревожат мысли об Ирэн. Почему ее не было в кают-компании? Почему сейчас голос ее не слышен в эфире, хотя другие женщины вышли в смену? Вот говорит что-то та девушка, что отвечала ему отсюда, когда он искал Ирэн по видеофону с Земли. А Ирэн? Неужели заболела? Или обиделась, что он не зашел вчера? Они вернулись поздно, все спали…
– Кедрин!
– А?
– Наконец-то! Я уж думал – ты выключил связь. В пространстве это не разрешено, ты не забыл?
– Нет.
– Я тебя окликаю в третий раз, мой рассеянный друг!
– Я задумался…
– Ты не устал?
– Н-нет… – сказал Кедрин и сообразил, что он и в самом деле устал куда меньше, чем в дни тренировок.
– Чудесно. В таком случае ты захочешь, конечно, побывать на нашей обсерватории.
– А зачем? Я, собственно, собирался…
– Дело связано с твоей звездой. Ты ведь ее видел?
– Видел, – хмуро ответил Кедрин. – Но снова убеждать вас отказываюсь.
– Пусть нас убедит Герн. Служба наблюдения у него поставлена хорошо. И если в пространстве появилось что-то новое, кто-нибудь да заметил это, кроме тебя.
– Если так, – сказал Кедрин, – то идемте к Герну. Кстати, а Ирэн не пойдет с нами?
– Полагаю, что нет, – ответил Гур.
– Ей неинтересно?
– Дело не в этом. Разве ты не знаешь? Ах да, ты же был на Земле…
– В чем дело?
– Ирэн на несколько дней отправилась на спутник-десять. Там вычисления и расчеты идут вовсю, но им надо помочь. А ведь она в прошлом – оператор Элмо. Работа в институте… Да ты…
Внезапно Гур умолк, словно бы что-то сообразив.
– Вот как, – сказал Кедрин. – Что ж, идем к Герну. Я готов.
Глава восьмая
Что там, на орбите Трансцербера? Связи с ним все еще нет, с кораблем «Гончий пес», с капитаном Лобовым или с кем-либо другим из его экипажа. Нет, хотя все антенны непрерывно прощупывают то направление, в котором находится корабль. Этим заняты связисты на всех станциях. Они не одиноки; поисками корабля заняты и астрономы. И все же до сих пор узнать что-либо новое не удалось людям ни на одной станции связи, ни на одной обсерватории.
2На спутнике-семь, как и на всех искусственных небесных телах, обсерватория располагалась в вынесенной за пределы главной оси пристройке. В ней стояла только гравиастрономическая аппаратура: здесь ей не так мешали поля тяготения – Земли или Луны, на которой помещались главные обсерватории оптиков и радиоастрономов.
Царство Герна соединялось со спутником скользящим рукавом. В отличие от самого сателлита обсерватория не имела собственного вращения: мудрено было бы наблюдать небесные тела из помещения, делающего оборот вокруг оси менее чем за два часа. Гораздо лучше – неподвижность, хотя сохранять ее в пространстве, пожалуй, сложнее, чем вращаться.
Нельзя сказать, что в обсерватории просторно; она строилась в расчете на двух наблюдателей. Но Герн, отец и хозяин гравиастрономии, нетерпелив и ненасытен, и теперь здесь работают шестеро постоянных астрономов. Это надо иметь в виду.
Кедрин не знал этого; почти полное отсутствие гравитации тоже было непредвиденным. Рассерженные лица астрономов в первую же минуту обратились к Кедрину. Однако ему каким-то чудом удалось не сдвинуть с места, не перевернуть и даже не задеть ничего существенного.
Остальные трое монтажников, втиснувшиеся вместе с Кедриным, были здесь, очевидно, не впервые, и их приветствовали даже с некоторым уважением. Хотя кто-то и не удержался от нескольких слов по поводу тех, кто не занимается своим делом, а толпится около астрономических приборов, абсолютно в них не разбираясь… В речи ворчуна лопалось круглое «О», и слово «астрономический» казалось почетным званием, которое уже само по себе делало астрономические инструменты неприкосновенными.
Монтажники едва успели кое-как разместиться в обсерватории, как круглая дверца снова распахнулась и на пороге показался сам Герн. Он смотрел куда-то в пространство и шевелил губами. Потом налетел на Дугласа, который так и остался стоять посреди лаборатории, потому что были заняты уже все закоулки.
– Ах, да, – сказал Герн, глядя на Дугласа. – Позвольте, что это?
Герн насупился.
– Здравствуйте, пожалуйста! – сказал он и заложил руки за спину. – Этого только не хватало. Я вас очень уважаю и поэтому прошу немедленно покинуть помещение. Я ведь не лезу в ваши каюты и лаборатории?
– Я очень извиняюсь, – сказал Дуглас. – Но, мистер Герн, сэр!
Он умоляюще посмотрел на Холодовского, потом на Гура: всем было известно, что в своей берлоге Герн бывает беспощаден. Холодовский пожал плечами; Гур очаровательно улыбнулся.
– Маэстро Герн! – сказал он сладчайшим голосом. – Вы слышите меня, мой эрудированный друг?
– Вот если бы эту жалкую каморку увеличить хотя бы вдвое, – сказал Герн, – тогда, конечно, некоторые из интересующихся астрономией…
– Например, наблюдениями на фоне Угольного Мешка… – вставил Гур.
– Что?
– Я говорю: не проводили ли вы в последнее время наблюдений в направлении Угольного Мешка? Хотя, вероятно, нет: что там может быть такого, что интересовало бы астрономов…
– Астрономов, чтоб вы знали, интересует все. Ну хорошо. Мы не проводили таких наблюдений. Но ведь наша аппаратура – я имею в виду автоматическую – постоянно следит за пространством. Так что вас интересует?
– Вот этот юноша, – сказал Гур и вытолкнул вперед Кедрина, – уверял нас… вы ведь его знаете?
– Понятия не имею, – сказал Герн.
– Ну все равно.
– Одну минуту, – пробормотал Герн и воззрился на Кедрина. – Припоминаю. Вы прибыли как раз в мое дежурство. Так что случилось?
– Он утверждает, – пояснил Гур, – что вчера ночью – по времени четвертой смены, конечно, – точнее, в семнадцать тридцать или тридцать пять по вашему времени, он увидел в этом направлении нечто, напоминающее звезду. Определить звездную величину он затрудняется, но, судя по его словам, она близка к нулевой.
– Гм, – сказал Герн. – Сомневаюсь.
– Кто знает? – сказал Гур, – Может быть, что-то в этом есть. И если у вас случайно найдутся материалы наблюдений…
– По-вашему, у нас наблюдения ведутся случайно? Благодарю вас, Гур, за лестное мнение. Анри, дайте мне позавчерашние и вчерашние пленки. Мерси. Сейчас посмотрим.
Он растянул пленку в руках, бормоча: «Посмотрим, посмотрим…» Все следили за ним, вытянув шеи, пытаясь заглянуть в медленно проходящие перед глазами Герна кадры. Он отложил пленку.
– Ничего интересного. Сева, внесите коррективы в модель Леонид.
Он взял другую пленку. На ней тоже не оказалось ничего интересного – для неспециалистов, как сказал Герн. Он взял третью. Ничего. Четвертую. На седьмой Холодовский махнул рукой:
– Ясно, ничего и не будет. – Он кивнул. – Я в этом не сомневался.
– Сомневаться надо, – наставительно сказал Герн. – Всегда надо. Нет на седьмой, может оказаться на восьмой. А?
Он бегло проглядел восьмую, опустил руку с пленкой и стал глядеть в потолок.
– Нет? – спросил Гур.
– Есть! Нет! – рассердился Герн. – Как это у вас все легко…
Он заправил пленку в проектор. Кадры медленно поплыли по крохотному экрану. Через полминуты Герн остановил проектор.
– Анри, вот эти кадры немедленно отпечатать.
Последующий час был до отказа заполнен тишиной. Только напряженное дыхание замерших людей свидетельствовало о том, что обсерватория все еще обитаема. Потом кто-то пробормотал:
– Он ошибся на ноль пять. У меня величина получается ноль пять.
– Совершенно непонятно, – откликнулся второй. – Там же нет ни одного оптического объекта.
– Великий пир астрономии, – негромко произнес Гур, – где нам досталась лишь скромная роль кулинаров. Что же, пойдемте, друзья мои. Главное мы узнали: тело было. Но как оно может быть связано с возникновением запаха? А с этой пляской деталей?
Они выбрались из обсерватории, и вряд ли их исчезновение заметил хоть один из ее обитателей. Они прошли переходный рукав, миновали негромко рокочущее соединительное кольцо и, войдя в спутник, с удовольствием ощутили уверенную тяжесть.
3В каюте Гура было куда удобнее, чем в тесной обсерватории. Здесь человека не подавляли приборы и аппараты, и к услугам каждого оказалось даже кресло. По-видимому, друзья чаще всего собирались у Гура; поэтому его обиталище походило на кают-компанию в миниатюре.
– Прошу, друзья, – гостеприимно пригласил Гур.
Они расселись. Кедрин не совсем ясно представлял, зачем они все пришли сюда, но на всякий случай приготовился к худшему; Холодовский мог подняться и сказать: а ну-ка, Кедрин, объясни, что произошло после нашего с тобой разговора?
