Ренегат космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий

Космический флот, вот что важнее всего.

Я думал над тем, что сказал мне граф. О том, что будь у имперских аристократов свои боевые флоты, все давным-давно передрались бы. По любому, даже самому мелкому поводу. И что-то мне подсказывало, что у некоторых губернаторов в их закромах найдутся перевооружённые шахтёрские и торговые корабли, а то и собственные пиратские команды. Сейчас, пока регентский совет старается хоть как-то удержать свою шаткую власть, самое время реализовать все амбиции, бывшие невозможными, пока власть крепко держала императрица.

Кто контролирует космический флот — тот контролирует Империю. За кем сила…

Без боевого космофлота Империя станет просто сборищем разрозненных планет и систем, где все живут по своим собственным законам и традициям. Именно флот, отвечающий за безопасность путей через гипер, скрепляет Империю, словно цемент. Так что и нам нужно сосредоточиться именно на нём. Переманивать на свою сторону эскадры и отдельные корабли, подкупом, угрозами, уговорами. Любой ценой, потому что, чем меньше кораблей будет у регентского совета, тем меньше потом прольётся нашей крови.

А сопротивление на планетах, особенно на тех, которые полностью зависят от импорта, как тот же Королёв, достаточно легко подавить блокадой. Даже без орбитальных бомбардировок, потому что перспектива бомбить собственные планеты не не нравилась совершенно. Меня хоть и называют Мясником, опускаться до такого я не собирался.

— Ну что за консервная банка, — произнёс вдруг ефрейтор, начиная сближение с «Гремящим», который для нас висел в перевёрнутом положении.

— Не смей оскорблять мой корабль, — усмехнулся я. — Пусть и консервная, а всё-таки наша.

— Корабль? «Гремящий», что ли? Я про этот челнок, господин командор, — смущённо произнёс пилот. — Затрах… Простите, устану всё калибровать. Рыскает, собака такая… Приноровиться надо.

— На автопилоте подойди, — предложил я.

— Ну уж нет, — фыркнул Стыценко.

Я не сомневался, что он справится, а вот Её Высочество явно забеспокоилась. Хотя на самом деле, если относительная скорость челнока и эсминца будет меньше, чем один метр в секунду, нам ничего не грозит. «Гремящий» полностью закован в броню, челнок тоже неплохо бронирован для своих размеров, так что столкновение лишь немного собьёт нас с курса и самую малость сдвинет «Гремящего» с орбиты.

— Не бойтесь, Ваше Высочество, — улыбнулся я принцессе. — Ефрейтор знает, что делает.

— Я и не боюсь, — соврала она, глядя в иллюминатор широко раскрытыми глазами.

Там, за иллюминатором, перед нами вырастала громада космического корабля. Достаточно медленно, и я находил скорость вполне приемлемой, но это я, налетавший уже тысячи часов. Принцесса всё равно нервничала.

В конце концов, даже если Стыценко промахнётся мимо шлюза на этом корыте, всегда можно вызвать вахтенного на «Гремящем» и попросить посодействовать. Повернуть эсминец нужным боком, например, но я знал, что Стыценко на это не пойдёт. Позор для пилота. Такой, что его потом на корабле просто засмеют.

Но с вахтенным он всё равно связался, предупреждая о скорой стыковке, к тому же, на корабле ждали «Гремящий-1», а не «Посадник-1».

Мы все даже замерли, затаив дыхание. Однако ефрейтор легко и играючи отправил челнок в объятия магнитных замков, которые громко клацнули, намертво присоединяя его к «Гремящему». Её Высочество выдохнула с заметным облегчением. Что у неё, после жёсткой посадки теперь фобия? В космосе летать и стыковаться гораздо безопаснее, чем в атмосфере планеты. Да и гигантских лобстеров тут не водится.

Наоборот, на «Гремящем» я чувствовал себя в безопасности так, как нигде больше в Галактике.

Встретили нас как подобает, с докладом. И с заметным облегчением, что мы вернулись живыми.

Старпом доложил мне о паре мелких неисправностей в жилом отсеке, о конфликте между операторами реакторной и артиллеристами. Если дошло до меня, значит, серьёзно поцапались. От долгого пребывания на борту люди начинали потихоньку сходить с ума, если можно так выразиться, и я вспомнил, что обещал команде отдых в Новом Форосе. А обещания надо держать.

Адъютанта я отпустил отдыхать, Стыценко остался приводить челнок в порядок. Принцессу я лично проводил до её каюты.

— Хорошего вечера, Ваше Высочество, — пожелал я, элегантно поклонившись.

— Ты-то хоть не кланяйся, — вздохнула Елизавета.

Этикет, манеры и чужие поклоны её, наоборот, только раздражали, а в скором времени их станет ещё больше. Вскоре её окружат придворные лизоблюды и интриганы, и я прекрасно понимал, что ей хочется простого человеческого общения. На равных. И я с большим удовольствием выбрался бы с ней на пикник или какое-нибудь другое мероприятие, может быть, даже в кино или на танцы, но вероятность такого события примерно равнялась тому, что в следующую секунду Вселенная схлопнется обратно в сингулярность.

— Нас видят, Ваше Высочество, — я кивнул в сторону висящей под потолком камеры. — Вот были бы мы наедине…

Она покосилась на камеру, улыбнулась.

— И что бы ты сделал? — игриво спросила она.

У меня в голове промелькнул целый вихрь мыслей, а сердце вдруг забилось быстрее. Я усмехнулся, Елизавета прыснула в ладошку, будто простая девчонка.

— Всё, что пожелает Ваше Величество, — ухмыльнулся я. — Но не раньше, чем у меня заживут рёбра.

— Ох! Я же тебя задерживаю! — всполошилась принцесса. — Тебе же срочно надо врача!

— Во-первых, не срочно, — возразил я. — Во-вторых, нашему фельдшеру я бы не доверил даже ногти обстригать.

— Нет, ты сейчас же пойдёшь в лазарет, — заупрямилась она. — Это приказ.

— Склоняюсь перед вашей волей, — произнёс я и поклонился снова, чувствуя, как от каждого движения в груди нарастает волна острой боли.

— Я провожу, — обеспокоенно сказала она.

— Не стоит, — сказал я, выдавив из себя улыбку.

— Хорошо… — пробормотала она. — Но в лазарет всё равно сходите! Иначе я… Иначе я на вас обижусь!

Угроза серьёзная, так что воспринял я её со всем уважением. Мы с принцессой распрощались, я заверил её, что отправлюсь прямиком в медблок, и только после этого она зашла к себе в каюту. Я же не стал предавать её доверие и пошёл к нашему фельдшеру.

Гуссейнов был на месте, снова залипал в планшет, но в этот раз в медблоке находились ещё и пациенты. Завидев меня, все они вскочили со своих мест, и фельдшер тоже. На лицах ясно читался испуг. Похоже, это те, кто устроил переполох во время нашего отсутствия.

— Ну здорово, орлы, — хмыкнул я, окидывая их долгим пристальным взглядом.

— Здра жла, госпдин командор! — слитно выкрикнули они.

Пятеро, не считая фельдшера. Все малость побитые, со следами физического воздействия, в ссадинах. Я бы им ещё добавил за драку на корабле. Драка — это чрезвычайное происшествие.

— Замполита сюда, — хмуро приказал я.

Растерянный фельдшер принялся лично вызывать лейтенанта Крапивина.

— А мне обезбол какой-нибудь дай, — сказал я.

— А что с вами, господин командор? — поинтересовался Гуссейнов.

— Перелом рёбер, — сказал я.

— Так надо осмотреть! Пощупать, вдруг осколки или ещё чего… — он попытался усадить меня на кушетку, но я вывернулся.

— Никаких осмотров! Смотрели уже, всё в порядке, — меня откровенно пугала перспектива оказаться в лапах этого коновала. — Просто дай чего-нибудь обезболивающего.

Гуссейнов заметно расстроился, но всё же принялся рыться в шкафах и ящиках, а затем протянул мне таблетку и стакан воды. На этот раз таблетку вполне знакомую.

Чуть погодя в медблок явился и лейтенант Крапивин, ожидая, в первую очередь, наказания.

Глава 14

Принятая таблетка, однако, сделала меня на удивление спокойным и равнодушным, притупив не только боль в рёбрах, но и ощущения в целом, так что я лишь вяло поздоровался с Крапивиным.

— Господин командор! Младший лейтенант Крапивин по вашему приказанию прибыл! — гаркнул он мне в лицо.