Тимоти Зан - Охота на «Икара»
— С сотней? — не понял я. — В объявлении говорится про пять тысяч.
— Это тому, кто найдет, — пояснил Фулбрайт. — Тот парень к каждой бумажке прилагал сотню марок. Чтоб уж наверняка прочитали, должно быть.
Я похолодел. Пять тысяч за то, чтобы разыскать меня, — это еще куда ни шло. Но если ищейка раздает тысячи коммерц-марок только для того, чтобы привлечь внимание, значит, ставки действительно высоки.
И единственное, что меня до сих пор спасало, так это до ужаса плохая фотография в моем личном деле. Да еще, пожалуй, тот факт, что единственный человек, который опознал меня, захотел заработать побольше, чем предлагалось в листовке,
— По рукам, — сказал я Фулбрайту. — Десять штук. Но у меня нет с собой таких денег. Нам придется вернуться на корабль.
Он хищно прищурился, и по непроизвольному подергиванию рта и бровей я отчетливо прочитал его мысли: если он сумеет хорошенько разглядеть «Икар», то сможет втюхать описание корабля неизвестному счетоводу.
— Идет. — Он расстегнул куртку и убрал листовку во внутренний карман. Пока Фулбрайт вставал из-за стола, я успел заметить у него слева на поясе кобуру и торчащую из нее серую рукоятку пистолета. Он кивком указал на дверь: — Пошли.
Мы покинули таверну, пересекли фойе и вышли из здания «Межзвездной связи». Пока мы шли через вестибюль, Фулбрайт незаметно вытащил пистолет из кобуры, сунул его в правый боковой карман куртки, а руку из кармана вынимать не стал. Хоть мы с ним когда-то и выпивали за одним столом, он не слишком-то мне доверял и не скрывал этого.
— На какой ты стоянке? — спросил он, когда я на правился к ближайшему движущемуся тротуару, который, как оказалось, вел на север.
— Номер можешь и сам прочитать, когда мы туда доберемся, — проворчал я, украдкой озираясь — не под вернется ли что-нибудь обещающее.
Дорожка, на которой мы стояли, не пользовалась особой популярностью, и не требовалось выдающихся умственных способностей, чтобы понять почему: вела она не к посадочным площадкам, а, наоборот, к складам, ремонтным мастерским и прочим хозяйственным постройкам.
Последняя деталь не ускользнула и от Фулбрайта.
— Надеюсь, ты не собираешься надуть своего старого приятеля, Джорди, — предупредил он, шагнув ближе ко мне, и ткнул меня в спину дулом пистолета. Даже сквозь куртку пистолет казался очень холодным. — Ты учти, мне это не понравится. Совсем не понравится.
— Не думаешь же ты, что я поставлю паленый корабль на обычную площадку, правда? — возразил я, глядя себе под ноги.
Лента дорожки была сплошной, но немного впереди и справа от нас виднелась одна из прорех, которыми изобиловали края движущейся полосы, — материал там протерся или порвался. Данная конкретная дыра была треугольная, примерно пять на десять сантиметров, сквозь нее виднелись несущая решетка и механизм, приводящий ленту в движение. Примерно через каждые полсекунды мелькал яркий голубой огонек — должно быть, подсветка, которая по ночам помогала различить края дорожки.
— Так где же он? — спросил Фулбрайт.
— Терпение, Джеймс, терпение, — сказал я, разглядывая треугольное отверстие и решетку под ним и на скоро прикидывая в уме.
Это будет нелегко, не говоря уж о потерях, но должно выгореть.
— У меня звонит телефон, — сказал я, медленно потянувшись к внутреннему карману, — там виброзвонок. Не возражаешь, если я отвечу?
Краем глаза я заметил, что мой бывший собутыльник нахмурился.
— Черт с ним, — буркнул он.
— Я бы не советовал, — мягко возразил я. — Если я не отвечу, мой напарник начнет меня искать. Ты же не захочешь связываться еще и с ним, верно? Ведь не из-за каких-то вшивых пяти тысяч так осложнять себе жизнь.
Когда Фулбрайт принимался шевелить извилинами, этот мучительный процесс был заметен со стороны невооруженным глазом. Он никогда не встречался с Иксилем, мы всегда старались, чтобы мой напарник оставался за кулисами, когда приходилось иметь дело с бандами, где ксенофобия была в порядке вещей. Но в свое время я неоднократно намекал Фулбрайту о моем компаньоне и его способностях. Теперь я терпеливо ждал, пока бандит напрягал свои мыслительные способности. Мы как раз подъезжали к ремонтным мастерским и складам, где народ в основном занимался своим делом под крышей и не шлялся по окрестностям. А грохот механизмов заглушит любой посторонний звук, в том числе — выстрел. Чем дальше мы углублялись в этот сектор космопорта, тем больше мне нравилась местность.
Фулбрайт наконец покончил с раздумьями и перешел к действиям.
— Ладно. — Он шагнул ближе, по-прежнему держась у меня за спиной, сграбастал свободной пятерней воротник моей куртки и при этом опять предостерегающе ткнул меня стволом в область почек. — Вынимай телефон — медленно, двумя пальцами левой руки.
Как и было велено, я медленно и осторожно распахнул куртку и столь же осторожно достал телефон из внутреннего кармана.
— Так я отвечу, ладно? — спросил я, держа аппарат на весу, чтобы мой «старый собутыльник» убедился, что это действительно телефон и ничего более.
Не дожидаясь ответа, я перехватил мобильник поудобнее и поднес его к уху.
Или, точнее, попытался это сделать. Где-то на полдороги мои пальцы дрогнули, телефон выскользнул и упал на движущуюся ленту как раз у меня под ногами.
— Черт! — выругался я, делая большой шаг вперед. Если бы я дал Фулбрайту хотя бы полсекунды на раздумье, может, мне и не удалось бы его провести. Но полсекунды я ему не дал, и он клюнул. Совершенно естественным образом я порывисто шагнул вперед, чтобы подобрать свой телефон, а Фулбрайт столь же естественным образом любезно отпустил мою куртку, чтобы я мог это сделать. Я упал на одно колено, поймал мобильник, когда он уже едва не соскальзывал с края подвижной ленты, и воткнул его в прореху на ленте, целясь в ячейку несущей решетки.
На долю секунды ровное движение ленты резко замедлилось, но уже через мгновение инерция механизмов взяла свое и разнесла вдребезги жалкую помеху из металла и хрупкого пластика. Но мне хватило и этого мгновения.
Застигнутый врасплох, Фулбрайт потерял равновесие и полетел носом вперед, его колени ткнулись мне в бок, по инерции он кувырком перелетел через мою спину и беспомощно распластался на ленте.
Через мгновение я уже сидел на нем верхом и, одной рукой удерживая его запястье, примеривался врезать ему по шее или под дых. Фулбрайт отчаянно сопротивлялся, извергал жуткие проклятия, но шансов у него не было, и он это знал. Он лежал на левом боку, а его правая рука запуталась в кармане, и я крепко удерживал ее, так что он даже не мог вытащить свой пистолет. Кроме всего прочего, я был тяжелее его.
Я улучил момент и ударил его кулаком по шее, в уязвимое место за ухом. Фулбрайт дернулся и взревел — впрочем, рык вышел тихим и жалобным. Я ударил еще раз, «старый собутыльник» обмяк и затих.
Я перевел дыхание и огляделся. Вокруг никого не было видно. По-прежнему удерживая правое запястье противника, я разжал его пальцы и вытащил пистолет у него из кармана. Это оказался «узи-кохран» — полуавтоматический пистолет калибра три миллиметра. В кабацких драках «кохран» — штука весьма угрожающая, а вот на борту корабля его таскать с собой попросту глупо — выстрел может повредить автоматику или корпус, со всеми вытекающими. Сунув пистолет в карман куртки, я приподнял бесчувственного бандита, спрыгнул с дорожки движущегося тротуара и стащил с нее Фулбрайта.
Примерно в десяти метрах справа от меня, недалеко от утла одного из зданий, были сложены в штабель пустые погрузочные поддоны. Ухватив Фулбрайта под мышки, я подтащил его туда и положил на землю лицом к штабелю. Куртка на нем была, как и у меня, кожаная, зато рубашка — самое то, что надо. Я частично стащил с него куртку, перочинным ножом аккуратно отрезал рукав рубашки, после чего натянул куртку обратно, а трофейный рукав раскроил вдоль на широкие полосы.
Через две минуты я уже надежно связал своей жертве руки за спиной и заткнул рот «старого собутыльника» кляпом. А еще через три минуты упорной работы я кое-как стащил с вершины штабеля один из поддонов и удобно уложил его на ноги Фулбрайту, так чтобы большая часть веса приходилась на толстые подошвы его ботинок.
Теперь можно было с уверенностью утверждать, что какое-то время незадачливый бандит никуда отсюда не денется. Меня так и подмывало оставить его лежать, а самому унести ноги, пока еще есть такая возможность. Но кто-то резко поднял ставки, назначив за меня награду в пять тысяч коммерц-марок. А я по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что стоит на кону и каковы условия игры.
Но если мне хоть немножко повезет, я выясню, кто же остальные игроки. Ну, по крайней мере, может, хоть кого-то из них удастся вычислить.
Телефон у Фулбрайта лежал в том же кармане, что и объявление. Я вытащил и то и другое, заглянул в объявление и набрал указанный там местный номер.
