Фреш Бриз - Космоглупости
– Этот город? – встрепенулась я и сразу принялась разглаживать складки на одежде и поправлять волосы.
– Не только, – усмехнулся моим действиям мужчина. – Вообще-то, мы ещё со вчерашнего дня в Делении Сильных, а это мой родной город.
– Тим, – я обернулась к нему и смотрела, как будто он – Крёстная Фея и сейчас сможет превратить хряка в вороного скакуна, мой провонявший и мятый костюм в бальное платье, а … бритву, Эмма, бритву попросить не забудь, – я боюсь.
– Чего?
– Твоего отца. Мне почему-то кажется, что я ему не понравлюсь.
– Не стану тебя разочаровывать – не понравишься.
– Всё так плохо со мной?
Тим улыбнулся и прижался губами к моим губам. Без участия языков, но поцелуй придал мне и веры в нас и сил.
– Отец не простит мне Зирру.
– Он её так любит? Она красивее меня?
– Для меня лучше тебя уже вряд ли кто-то будет, это раз. А он не может не любить свою кровь, это два.
– Она, значит, ваша родственница?
– Да.
– Близкая?
– Да.
– Понятно. Значит, будет сложно.
– Эмма, я тебе ещё ни разу не говорил, – тут он прижал меня к своей груди спиной, сам склонился к моему уху и, не позволяя мне обернуться и посмотреть на него, сказал – я решил, что своей женой я сделаю только тебя.
У меня сердце сильнее забилось, а он продолжал:
– Только мне придётся повоевать с ними, чтобы сделать так, как я хочу. А тебе придётся немножко подождать. Подождёшь?
Я кивнула, меня чмокнули в висок.
– Вот и умничка. Ничего не бойся, малыш, я всегда рядом с тобой. – о-о-о! Об этой фразе я мечтала уже несколько месяцев!
***
Эмма
Я знала, что мне не будут рады. Но я и представить не могла, насколько. Однако, начну с того, что меня поразило количество близнецов во дворце Тима. Конечно, я замечала очень похожих друг на друга людей и в других городах, и в Делении Тихих. Но, когда они, т.е. люди (можно уже их так называть?) снуют туда-сюда по улицам, как-то количество однояйцевых близнецов так сильно в глаза не бросается. Не скрою, во дворце все пялились на меня не сказать, что враждебно, но изумлённо и недоумевающее точно. Кто-то приветствовал Тима объятиями и радостными улыбками, кто-то не рад его возвращению был точно. В общем, добраться сквозь все объятия, поздравления, рукопожатия, вопросы и сообщения «последних» за три года известий до комнат отца было сложно.
Наконец, перед нами торжественно открыли резные двери, и Тим за руку ввёл меня в тронный зал. Тут нас уже ждали. Отец Тима, а на троне не мог сидеть никто иной, был точной копией моего любимого, только старше лет на сорок. Ну… ничего так. Если Тим будет выглядеть так в свои 60, я под венец хоть завтра. А потом мне в глаза бросились и другие, похожие на Тима, люди. Их тут было несколько, и отличались они лишь одеждой да укладкой волос. Ах, если внимательно присмотреться, то можно было заметить небольшие возрастные отличия, а так же индивидуальные особенности в виде приобретённых шрамов и т.п. Кроме разновозрастных клонов Тима, тут было ещё множество одинаковых людей.
У меня голова пошла кругом, а язык впервые в жизни сами знаете куда залез.
– Рад твоему возвращению, сын мой! – Правитель сошёл со своего трона и сердечно обнял сына.
Тому пришлось выпустить мою руку, что не укрылось от взгляда отца. Вслед за ним к Тиму начали подходить его братья из ларца и тоже обнимать его в знак приветствия. Но братья, наверняка спавшие и видевшие как занять трон, не проявили такой сердечности и искренности, как Правитель. Их холодность, поджатые губы и перемигивания между собой были слишком заметны. Искренне счастлив увидеть Тима был только один из братьев, очевидно погодка с Тимом или вообще его однояйцевый близнец. Вот он обнимал его долго, целовал в обе щеки, чуть не прослезился, а уж улыбался… Пока очередь обнимающих потихоньку таяла, Правитель обратил на меня свой взор.
– Ашмернот, кто твой спутник?
Тим повернулся ко мне, всем своим видом выражавшей неуверенность и потерянность посреди этой семейной встречи, и, снова взяв меня за руку, громко и чётко произнёс:
– Отец, это Эмма. Моя невеста!
Тут отовсюду послышались ахи и охи. Правитель гневно свёл брови на переносице и недружелюбно на меня посмотрел, а тот самый, искренне радовавшийся возвращению Тима брат, охнул громче всех, приложил ручку ко лбу, и как-то не по-мужски грохнулся в обморок. Вокруг него сразу засуетились придворные, его начали обмахивать платками, легонько шлёпать по щекам, приводя в чувство и причитая, а Шиа гневно обратился к сыну:
– Ты меня в могилу сведёшь своими неожиданностями! Что ты собираешься делать с Зиррой? Посмотри, до чего ты девушку довёл? – и указал рукой на тело Тимового брата.
Я начала въезжать.
–Тим, – дёрнула я его за рукав, – это твоя невеста?
– Тим посмотрел на меня, на неё, на меня и ответил:
– Нет, любовь моя. Уже нет. Моя невеста – это ты. А Зирра – в прошлом.
Обычно я – тормоз. А сейчас очень быстро соображаю, что и вылилось в вопрос:
– Ты с ней-ей-этим спал?
– Да. Но, Эмма, я ведь ещё не знал тебя!
И всё, я, как и Зирра, упала в обморок. Не думаю, что кроме Тима, кто-то засуетился вокруг меня.
***
Ашмернот подхватил Эмму на руки, не дав ей упасть на пол. «Наверняка она поразилась красоте Зирры, а сильнее всего её обидело то, что я уже был с прежней невестой в самых близких отношениях. Конечно, с такой красавицей, как Зирра, сложно соперничать, но я же уже говорил, что моя жизнь отныне связана будет только с ней», – все эти мысли молнией пронеслись у Аша в голове, пока он подхватывал свою женщину на руки.
– Я разрешаю положить её в одной из комнат дворца, пока она наша гостья. Но я запрещаю тебе и думать о том, что ты нам сказал. – спокойно, но слишком самоуверенно произнёс Шиа Мегмо.
– Мне плевать, что ты там разрешаешь, а что нет. – в тон ему ответил Ашмернот. – Эмма будет жить только в моих покоях. И я сам решаю, с кем мне дальше быть.
Шиа испытал непреодолимое желание заехать сыну подзатыльник, но тут же осёкся: «Он понял! – подумал Шиа. – Мой младший сын – единственный из всех, кто понял урок. Он познал любовь, он научился любить и защищать то, что дорого! Это моя вина, что так случилось с Зиррой».
– Отнеси её, – уже чуть более спокойно сказал отец сыну, – и возвращайся в мой кабинет.
Плечи Шиа поникли, и он, немного ссутулившись, пошёл к двери. Открыв её, Правитель пропустил младшего сына с его ношей, затем вышел сам. Придворные перешёптывались, никто не знал, что теперь будет, и все спешили высказать свои предположения по поводу дальнейшего развития событий. Лишь один рыжеволосый гигант догадался поднять несчастную Зирру и понести в её собственные покои.
Аш бережно уложил Эмму на свою роскошную широкую постель. В его комнате все три года поддерживали порядок преданные слуги семьи, ежедневно ожидая возвращения этого самого неугомонного отпрыска фамилии. Глядя на Эмму, Аш пожалел лишь о двух вещах: о том, что не предупредил её раньше, какая Зирра красавица, и о том, что так и не решился произнести вслух Эмме слова любви. Конечно, он говорил ей о том, что только с ней хочет видеть своё будущее, но это ведь немного не то, правда? Ох, мужчины! Такие смелые вы в бою и такие нерешительные, когда дело касается признаний!
Он решил не уходить, пока Эмма не придёт в себя. Мало ли, что взбредёт в её глупую головку? Его любовь открыла глаза уже через несколько минут и, найдя мужчину взглядом, так и лежала, ничего не говоря. Тогда Аш, сидевший на постели рядом с ней, начал разговор сам:
– Ты испугалась?
– Да.
– Пока ты лежала тут, я подумал, что мне стоило сказать это раньше. Но я могу сделать это лишь сейчас, ведь над временем я не властен. Эмма, я люблю тебя! Я не вижу Зирру рядом с собой. Только ты!
Женщина измученно улыбнулась и дотронулась рукой до щеки мужчины.
– Мне просто сложно принять то, что тут у вас … эм… происходит. Понимаешь, просто она… Тим, она твоя сестра? Или брат?
Аш удивлённо приподнял брови.
– Ни то и ни другое.
– Но как? Как тогда она – твоя точная копия? И как вообще вы все тут такие одинаковые? Вы клоны?
– Кто? – Ашмернот понял, что, хоть они и говорят теперь на одном языке, но понятия и категории мыслеобразов у них всё же ещё не совсем одни на двоих.
– Тим, объясни мне, как вы с Зиррой могли быть женихом и невестой, если у вас одни и те же родители.
– У нас разные родители.
– Как это?
Аш вздохнул. Не любил он долгих пояснений, но ради того, чтоб успокоить Эмму и прогнать из её головы все дурные мысли, он готов был припомнить все подробности легенды.
– Когда-то давным-давно, настолько давно, что я даже года того не помню, мужчины и женщины были разные. Я не знаю, как выглядели женщины того времени, ведь прошло уже много-много сотен, а может, и тысяч лет, и у нас не сохранилось ни портретов их, ни описаний. Только эта легенда и слава моего предка, получившего имя Дистрог Мудрый. Во времена его молодости на планете было очень, очень неспокойно: то тут, то там вспыхивали жестокие, кровопролитные войны, и многие народы даже не понимали – с чего начинаются вражда и убийства. Просто одно деление шло с огнём и мечом на другое. Но неспокойно было не только в отношениях разных делений. Внутри семей, городов и дворцов также царила вражда, насилие, измены и братоубийства. Дошло до того, что с каждым днём жителей планеты становилось всё меньше и меньше. Никто из тогдашних Правителей делений не мог предложить выхода из затяжных войн, т.к. и они сами часто были подвержены злым помыслам. И на Всеобщих Собраниях им не удавалось прийти к миру и согласию. И тогда Правитель Сильных, Дистрог, объявил, что он уйдёт в пустынную и безжизненную Половину, чтобы там, наедине с небом, землёй и собой найти решение проблемы. И он ушёл. Пока его не было долгих несколько лет, на этой Половине ничего не изменилось в лучшую сторону, стало лишь ещё хуже. Постоянные распри между соседями, разборки внутри семей постепенно набирали обороты, и женщин оставалось всё больше, т.к. они не брали в руки оружие, а мужчин всё меньше, т.к. именно им и приходилось доводить начатые ссоры до логического конца оружием. За годы одиночества и раздумий Дистрог смог найти ответ: во всём виноваты женщины! Именно так! Это они подстрекали мужей к зависти, к власти. Это им не хватало денег или драгоценностей, им хотелось дом, больший, чем у соседей и т.п. А те женщины, которые занимали самые высокие положения в делениях, конечно, не спорили с ближайшими соседями, им хотелось утереть нос жёнам Правителей других делений. Отсюда и пошло так много войн и смертей. Вернувшись, Дистрог рассказал всем в нашем делении, а затем и на Всеобщем Совете, что всё зло в мире – от женщин. Правители с ним согласились, и все вместе они решили, нет-нет, не делай такие перепуганные глаза, никто женщин не убивал. С ними просто перестали сношаться до тех пор, пока они все не состарились и не вымерли, не оставив за собой потомства. Хочешь спросить, почему не вымерли мужчины? Это тоже было откровением Дистрога. Он понял, что если бы на свете не было женщин, а партнёрами мужчин были бы, как бы не мужчины, но …м-м-м… как бы тебе объяснить? Смотри, Зирра – она точно такая же, как я, внешне, потому что сделана из меня. Разница только в том, что у неё другие половые органы. Ты же понимаешь для чего, так? Но по характеру она нечто среднее между мужчиной, т.е. мной, и женской особью, – в её убеждениях удовлетворять мои страсти и желания, но при этом она сама себя обеспечивает, не парит мне мозги нытьём «купи то, купи это» или «почему Варизе Тупирасвут уже купил скакуна, а ты мне ещё нет?», ну и так далее. Зирра и меня, и себя может защитить на поле боя или в тёмной подворотне, так что никогда не останется в обиде, если я уйду с нудной вечеринки раньше, чем она. Поняла?
