Другие Звезды (СИ) - Сергеев Артем Федорович

— Ложечку в меня кинь, — попросил я его, — чайную. Да не в лицо, попадёшь ещё, чуть выше уха давай.

И Олег, отряхнув ложечку, вдруг кинул этот столовый прибор в меня с такой силой, что я, взяв её из воздуха перед собой, немного отбил себе пальцы.

— Ловко ты, — с непонятным выражением на лице сказал он, — да мы теперь с тобой можем в цирке выступать! Один ножи ловит, второй меряет всё что ему подсовывают, да определяет ещё, настоящее золото на почтенную публику надето, или всё-таки нет.

— Бим и Бом, — согласился я, вдруг зевнув во всё горло. Чудеса чудесами, но и устал я за сегодняшний день так, как редко когда раньше уставал.

— Всё, спать, — спохватился Олег, — завтра же утро откровений, если не соврала Настя. Но раньше я за ней такого не замечал, серьёзная же дама просто жуть до какой степени, так что надежда есть. Всё-всё, пошли, я здесь сам уберу, а как кровать на глубокий сон ставить, я тебе показывал.

И я, подумав, согласился. Чего тянуть, чего откладывать, раньше сядешь, раньше выйдешь. Единственно, когда я, пересилив себя и приняв душ, уже ложился спать, мелькали в голове некоторые опасения, что мысли тяжкие мне спать не дадут, но кровать не подвела, в сон я провалился легко и свободно, да и проснулся так же.

Глава 7

Утро стало для меня по-настоящему добрым, во-первых, выспался здорово, во-вторых, кошмары не мучили, вообще все эти недавние события отодвинулись в прошлое, месяц же прошёл, пусть я его и не почувствовал, а не два дня, да и лекарства вчерашние как будто голову мне продули свежим ветром, ну и в-третьих, встал я сегодня с предвкушением чего-то чудесного, как в детстве. Ведь видел я во сне ночью ту самую галактику, что висела над нашими головами, разговаривал с ней, и обещала она мне много чего, я даже не запомнил, что именно, но плохого там точно не было.

— Доброе утро! — поймал я вышедшего из душа Олега, — кстати, а ты не пробовал отсюда лыжи навострить? Ну, в лес хотя бы, типа в поход с ночёвкой?

— Доброе, — ответил тот, вытираясь, — самый умный, что ли? И в лес, и направо и налево пробовал, да только если в лес идти, то метров через двести упираешься просто в воздух. Сначала густеть начинает, потом не пускает. Морду не разобьёшь, но и пройти не получается. Вправо и влево от бассейна вдоль стены то же самое, только уже метров через двадцать. И не перепрыгнуть никак, а подкоп делать не пробовал, тебе оставил. Хочешь, лопату сделаю и подарю?

— Продумано всё, значит, — я отрицающим жестом отказался от лопаты, — изолятор с мягкими условиями?

— Скоро узнаем, — подмигнул мне Олег и пошёл одеваться, — а гадать, Саня, гадать долго можно, но бесполезное ведь занятие! Я месяц только этим и занимался, надоело до жути, так что не начинай, скоро сами всё узнаем, говорю же. Ну, или я на это очень надеюсь, во всяком случае.

Я пожал плечами, признавая его правоту, и пошёл умываться сам. А там опёрся руками о мраморную раковину и надолго залип, рассматривая своё изображение в зеркале, потому что только сейчас заметил в себе кое-какие изменения. Лицо осталось в принципе прежним, разве что зубы все были на месте и целые, исчезли в них две пломбы, будто бы и не было их, а вот ниже… Тело было моё, точно моё, но в то же время будто бы и не моё, трудно это было и заметить, и объяснить, даже лечением в этой инопланетной, а в этом я уже не сомневался, больнице.

Я как будто бы, лёжа эти тридцать дней в коме, параллельно занимался спортом и добрал в беспамятстве некоторые кондиции, которых хотел добиться раньше сам, гимнастикой, но не успел. Во-вторых, исчезли все шрамы и родинки, кроме разве что на лице, там всё было на месте, не придерёшься. Но я не был в претензии, единственно, плохо было то, что исчез один заметный шрам, который даже проходил у меня в особых приметах, это был давний след от точного броска топорика прямо в правое плечо, разорвавший мне кожу, которая потом так там и прижилась, мятым бугром, как я её тогда обратно и прилепил. Ничего такого, просто в то лето приехала в нашу деревню кинопередвижка на пароходе, показали они нам фильм про индейцев, вот мы, пацаны, и воодушевились чересчур. Одному бледнолицему тогда стрелу в ногу воткнули, помню, а мне вот так, томагавком досталось, да многим тогда шкурку попортили, настоящие индейцы не знают жалости, а кончилось эта забава тем, что всё наше племя родители перепороли, вот мы и успокоились…

— Ты долго там? — Олег стукнул в дверь, — чай стынет!

— Иду! — спохватился я, принявшись торопливо умываться. В конце концов, шрамы не были большой проблемой, и тратить время на их рассматривание не стоило. Исчезли, да и чёрт с ними. Сейчас чай попьём, да и узнаем всё доподлинно, если только тянуть не будут.

Но тянуть никто не стал и в тот момент, когда мы уже заканчивали завтрак, в дверь деликатно постучались, Олег так же деликатно ответил, и на пороге возникла Анастасия. Она мягко поздоровалась с нами, поинтересовалась нашим самочувствием, в основном моим, да и пригласила следовать за ней.

— А чего не у нас? — не вытерпел Олег уже в дверях, — я б чаёк сварганил, пирожков да пирожных выставил, сели бы и поговорили как люди.

— В вашем помещении нет необходимого медицинского оборудования, — всерьёз ответила ему она, демонстративно не замечая ехидство моего стрелка, — в вашем случае, хоть вы люди и крепкие, но возможна неадекватная реакция на информацию, следует подстраховаться.

— То есть обалдеем от вашей правды до истерики? — весело уточнил Олег.

— Очень надеюсь, что нет, — наконец улыбнулась она, — я в вас верю.

И пока они трепались, мы шли всё по тому же светлому коридору, причём ушли недалеко. Анастасия, которую я даже в мыслях уже бросил называть Настей, остановилась у широкой двери и открыла её, дав нам знак проходить внутрь. Мы подчинились, Олег вошёл первым, я за ним, готовясь знакомиться со множеством людей, но в этой комнате, кроме Александра Андреевича, того самого профессора, никого больше не было.

Он встал при нашем появлении из-за низкого круглого стола, поздоровался и вновь уселся, приглашая рукой последовать за ним и вообще чувствовать себя как дома.

Мы сели, огляделись, комната была пуста и ничего, кроме этого круглого стола да нескольких удобных кресел за ним, перед снова огромным окном во всю стену в ней не было.

— А медицинские приборы где же? — тут же зацепился за это Олег.

— Появятся в случае необходимости. — успокоила его Анастасия, — Не переживайте!

Мой стрелок пожал плечами и мы замолчали, рассматривая друг друга. Причём если мы вдвоём просто выдерживали паузу, ожидая, когда с нами заговорят, то эти двое рассматривали нас по-медицински как-то, и этот осмотр их успокоил.

— Ну-с, — потёр руки профессор, — начнём, пожалуй! И начнём не всерьёз, чтобы полегче нам было начинать. Скажите, друзья, как вы думаете, куда вы попали? И кто я?

— Вы — инопланетяне, — бухнул ему прямо в лицо Олег, а я кивком головы подтвердил, что да, вот так вот, а вы как думали, — но лично вы — профессор. И, наверное, главный врач этой богадельни, которая находится на другой планете, у другой звезды.

— Молодец! — восхитился профессор, — смело и без обиняков! Видите, Анастасия, о чём я вам говорил? Здоровая психика многое значит! Переживут галактику над головой, никуда не денутся! Ещё и гипотезы всякие строить будут!

— Мы — боевые офицеры, — влез я с предложением, — а не кисейные барышни, так что давайте не будем ходить вокруг да около.

— Давайте не будем, мне же легче, — покладисто согласился со мной Александр Андреевич, — значит, так: это не больница, это научно-исследовательский институт практической истории, а я самый настоящий профессор, только профессор исторических наук и глава этого института. Единственный профессиональный медик во всей нашей, как вы говорите, богадельне, это Анастасия, моя лучшая ученица. Ваша жизнь — её и только её заслуга, не будь её с нами, ничего бы мы не сделали. Растерялись бы, потеряли бы время, а оно там на секунды шло, особенно у вас, Александер, вы уж мне поверьте.