Другие Звезды (СИ) - Сергеев Артем Федорович

Лошадь подошла и склонилась надо мной, но вместо её глаз и неба вдруг снова что-то мигнуло, и надо мной открылась крышка люка капсулы, да возникло лицо Анастасии, нависшее надо мной, и было этот переход до того забавен, что я не выдержал и улыбнулся, а она принялась тормошить меня и выволакивать из капсулы.

— А-плюс-плюс! — выкрикнула она в полном восторге, — А-плюс-плюс! Вы даже не представляете себе, что это значит!

Но знать-то я знал, это была высшая оценка из возможных, но, что это значит именно для неё, всё-таки, наверное, не представлял, уж слишком она радовалась.

— Ну и как вам этот, — я вылез из капсулы и встал рядом с ней, приняв нарочито скромный вид, от осознания произошедшего хотелось подурачиться, — цирк с конями?

— Нет слов, Александр, — быстро успокоившись, перешла на спокойный тон она, с непонятным выражением быстро взглянув мне в лицо, — нет слов! Я ведь была с вами всё это время, я всё видела и чувствовала, и…

Тут она обняла меня, и это было приятно, конечно, хотя это было такое себе объятие, так наши партийные руководители обнимаются и целуются, троекратно, по русскому обычаю, не дай бог ещё от неё такое пережить, официально-взасосное, но вместо этого крышка Олеговой капсулы откинулась в сторону и оттуда выскочил мой стрелок, радостный и возбуждённый до самой последней степени, он, по-моему, ещё не соображал, где он, он был ещё там, он кого-то только что побеждал и победил, но вот в глаза его пришло понимание ситуации и он, не сдерживаясь, заорал во всё горло:

— Муха, Саня, муха, понимаешь, села на главный предохранитель и коротнула его, чуть в Луну не врезались! А обгорелый трупик остался, на контактах остался, а автомат включает питание, его тут же снова коротит, и снова выключает! Еле-еле на аварийных перегрузках по десять же удалось её спихнуть!

— Какой ещё главный предохранитель? — удивился я, ведь теперь, после этой учёбы пополам с одновременным экзаменом я точно знал, что нет на этом, уже нашем, корабле такой архаики, как главный предохранитель, да и любых летающих насекомых тут тоже не может быть по определению, — какая ещё муха?

— Жирная, Саня, — Олег показал мне на пальцах, какая именно, — здоровая, сволочь! Ох, и выпила она мне крови, я ведь уже думал всё, долетался Олег Васильевич!

— Где-то я это уже слышала, — нахмурилась Анастасия, — где-то это было, но не могу вспомнить где. Ну да ладно, это уже не важно, а важно то, Олег, что и вы и Александр прошли испытание с высшей отметкой из всех возможных! Я знала это, мальчики, я верила в вас, и вот оно — получилось!

— Получилось, — подтвердил Олег и уселся на свободный табурет у стойки управления, под шарообразным экраном, колени-то у него всё-таки подрагивали, — ох и получилось, мать его за ногу!

— Получилось, — подтвердила Кэлпи, и изображение рыжей девушки в зелёном платье наизнанку высветилось на всех дисплеях корабля, — я в высшей степени довольна. И вашей квалификацией, и вашими личными качествами. Хотя вы, Александр, могли бы быть со мной не так категорично решительны.

На этих её словах глаза у Олега полезли на лоб, и он подозрительно-ревниво спросил:

— Вы чем там занимались, а?

— Ничем таким, — успокоила его Анастасия, — о чём бы Саша не мог рассказать собственной бабушке. Не переживайте, Олег.

— Прошу экипаж занять свои места согласно штатному расписанию, — предложила нам Кэлпи, которой не терпелось, я это чувствовал, пять лет безвылазного сидения на месте утомит даже искина, — для закрепления результата необходим один тренировочный полёт.

Я наконец обулся и прошёл на мостик, где уселся на центральное кресло перед большим экраном, не дожидаясь повторного приглашения. Страха или волнения не было, я ведь только что совершил сотни, если не тысячи вылетов, и все они для меня были реальными, дающими опыт и уверенность в себе.

Кресло оказалось мягким и удобным, в таком, наверное, можно даже полноценно жить, оно самостоятельно обхватило меня ремнями безопасности, если их можно было так назвать, а под руки, в районе кистей, поднялись и уткнулись мне в ладони две полусферы управления, они заменяли здесь собой всё.

Конечно, в режиме почти полной функциональности через сеть и собственный нейрокомп я мог управлять кораблём откуда угодно, даже из душа, даже едва проснувшись, но выжать всё из нашего звездолёта можно было только так, из капитанского кресла, дав не только себе присоединиться к кораблю, но и позволив ему целиком ощутить все желания и намерения своего пилота.

А ещё я понял, что полностью готов к вылету, что я знаю всё — и технику, и процедуры, и навигацию, и вообще все писаные и неписаные правила, не зря же я мотался столько времени по галактике в режиме бешеной собаки, от одной звезды к другой, от планеты к планете, от спутника к спутнику, от станции к станции. Я знал все допустимые районы полётов, все названия и особенности, все ритуалы и требования, а ещё я вдруг вспомнил слова Анастасии о том, что полёт, как особое состояние души, на этих кораблях чувствуется особенно мощно и сильно.

И правда, я сейчас ощущал себя не пилотом корабля, это корабль сейчас был частью меня, моего тела, моей души. Это больше походило на то, что чувствует всадник на преданном ему до конца волшебном коне, а ещё этот конь щедро делился со своим всадником всеми своими возможностями, всеми впечатлениями от своих непредставимых органов чувств и всем своим могуществом.

Мне не нужно уже было втыкать в приборы, чтобы что-то понять, не нужно было проходить предполётный осмотр, как не нужно человеку пересчитывать свои пальцы для того, чтобы убедиться, что все они в наличии.

Я оглянулся на Олега и по его самодовольно-уверенному виду понял, что он испытывает примерно те же чувства и ощущения, потом перевёл взгляд на застывших на месте Анастасию с Дмитрием, и отрапортовал: — Экипаж звездолёта «Кэлпи» приветствует вас на своём борту! Прошу пассажиров занять свои места перед взлётом согласно штатному расписанию!

Едва дождавшись, пока они не сядут в ближайшие кресла-капсулы, чтобы тут же забыть о них, я быстро переглянулся с Олегом, получив от него доклад о полной готовности корабля к взлёту, Кэлпи продублировала этот доклад, ещё она взяла на себя всё общение с искинами диспетчерской службы, и мгновенно отрешился от всего лишнего, что только могло отвлечь меня от самого важного дела в моей жизни.

В этот момент я уже был не я, это было что-то большее, и вот это что-то большее в торжестве прокричало сейчас, поднимая корабль к звёздам, не найдя ничего лучше чем намертво врезавшиеся мне в память слова одного великого человека примерно в такой же ситуации: — Поехали, поехали, поехали!!!

Хабаровск, 2024