Сергей Дмитренко - Через горизонт
— Нет, почему же? Я понимаю, что здесь красиво, и красота эта очень своеобразна. За время своих странствий я повидал немало всего и, кроме того, я ведь разумное существо и чувство прекрасного мне доступно, так же как и тебе.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, мне просто безумно интересно.
— Я понимаю, — дипломатично отозвался Лео. — Меня самого первый раз ошеломила мысль, что можно жить на самой планете. Но потом я успел побывать во многих уголках, а уж насмотрелся столько всякого.
— Расскажи. — Попросил я. — Видишь, Паола спит, и у нас есть время.
Тишина по-прежнему окружала нас, слышно было только легкое потрескивание огня. А в меня потоком хлынула информация: я увидел чужое небо, безграничный космос, планеты, звезды, корабли и разных странных существ, живущих на этих мирах. Я старался все понять и осмыслить, но не успевал — калейдоскоп красок, событий, впечатлений, образов захлестнул меня. Я тонул во всем этом, задыхался.
— Хватит, хватит.
И сразу все остановилось, мы опять были в осеннем лесу. Все также спокойно спала у костра Паола, и также тихо и спокойно было вокруг.
— Вот это да! — Я был потрясен. — Неужели ты все это видел и везде побывал?
— А что в этом такого? — Лео был удивлен. — Любой может путешествовать куда угодно, разве у вас не так?
— Так, но весь вопрос в том, куда и как путешествовать.
— А вот ты о чем? Скоро и тебе все это будет доступно.
Завозилась и проснулась Паола. Мы прервали неслышную нашу беседу, собрались, загасили костер и отправились дальше.
До вечера мы прошли порядочный кусок пути, но до конца нашего путешествия было еще далеко, а ноги с непривычки гудели все сильнее, и мы, выбрав подходящее место у небольшого ручейка, остановились на ночлег. Снова весело затрещало пламя, в вечернее небо поднялись и улетели искры. Мы с Паолой, обнявшись, лежали возле костра, рядом дремал Лео, где-то недалеко в темноте журчал ручей, на душе было удивительно хорошо и спокойно. А над нами бесконечным шатром раскинулось вечернее звездное небо, и не хотелось ни двигаться, ни говорить, а просто лежать и наслаждаться каждым мгновеньем жизни.
Из мечтаний меня вывел голос Паолы:
— Крис, как ты думаешь, есть ли там, на звездах, жизнь?
— Думаю да. — А про себя я усмехнулся, знала бы она… — А что?
— Да так, интересно, кто они, как выглядят, как живут и есть ли у них любовь?
— Конечно есть, но не такая сильная как у нас с тобой, — и я поцеловал ее.
— Да ну тебя, я серьезно.
— И я серьезно. Ты ведь знаешь, как крепко я люблю тебя. Давай поженимся и ты переедешь ко мне.
— Опять ты за свое, мы же уже об этом сто раз говорили.
— Ну и что, поговорим еще раз. — Я намеривался воспользоваться подходящей ситуацией. — Что в этом плохого, не понимаю. Почему ты не хочешь насовсем переехать ко мне, все равно так бесконечно продолжаться не может, рано или поздно тебе придется решиться на что-то. И как по мне, лучше бы это сделать пораньше.
— Отстань, вечно ты не вовремя со своими проблемами, — надулась на меня Паола, потом оттаяла, — полюбуйся лучше, какая красота над нами.
Да, это было эффектное зрелище — ночное звездное небо, не подсвеченное городскими огнями. Звезды огромные, мохнатые, висели рядом и переливались разными красками. Вспыхнул в вышине и тут же погас след метеора.
— Загадай желание, дорогая!
— А оно сбудется?
— Обязательно сбудется. — Сам я, ясное дело, тоже загадал.
На следующее утро мы продолжили путь. А к обеду добрались к небольшому домику на берегу великого озера Мичиган. Решено было день отдохнуть, а потом на каноэ отправиться вдоль побережья.
Что и говорить, отдых получился сказочный. Мы плыли по голубому прекраснейшему озеру, ловили рыбу, снова плыли, а когда дело подходило к вечеру, искали уединенную бухту и разбивали лагерь.
И каждый раз колдовская звездная ночь окутывала нас своим нежным теплым покрывалом.
Мне кажется, что и Лео наслаждался отдыхом не меньше нас. Иногда я просто забывал, что он такое же разумное существо, как и мы, настолько естественно он казался обыкновенной резвящейся собакой. Его дружба с Паолой радовала меня. Возня, которую они по вечерам затевали, затягивала и меня, и мы втроем носились по берегу, с шумом и гамом падали в воду, а потом долго сохли возле костра. Это было, наверное, самое беззаботное мое время. Я старался гнать от себя все мрачные мысли, но иногда ловил себя на том, что подсчитываю дни, которые нам осталось провести здесь, и ясно, что это не добавляло мне настроения.
Дни протекли между пальцами, как вода.
И с неумолимой неизбежностью настал день, когда мы, упаковав все снаряжение и закрыв его до следующего года, отправились в обратную дорогу. Я хотел, чтобы наш обратный путь никогда не кончался, но, увы, всему хорошему наступает конец. Наступил и конец нашему совместному отдыху. И что самое печальное во всем этом — так это то, что на все мои уговоры переехать ко мне, Паола как и прежде отвечала уклончивым неопределенным отказом. Я был зол на весь мир, на всю ее замечательную родню, расстроен, но не оставлял надежды ее переубедить.
Наконец, после долгих споров я вырвал у нее обещание в мой следующий приезд дать мне окончательный ответ, и по тому, как она мне об этом сказала, мне показалось, что он будет благоприятным для нас обоих. Это несколько добавило мне оптимизма.
А потом была волшебная ночь...
А потом наступило последнее утро...
Я смотрел на милое, такое родное, такое знакомое до мельчайших подробностей лицо Паолы и уже в который раз думал, как жаль, что нельзя остановить бег времени, что нельзя изменить весь мир так, как я бы хотел. И как жаль, что нельзя все бросить и навсегда остаться здесь, рядом с дорогим и любимым человеком.
Так я сидел ранним утром, смотрел на спящую Паолу, на восход солнца, а потом сложил лодочкой ладони, закрыл глаза и сосредоточился. А когда открыл их, на моих ладонях играл и переливался огнями удивительный цветок. Был он странного вида, напоминал даже больше необычную яркую бабочку, чем цветок. Он едва заметно покачивался у меня на руке, издавая нежные, едва слышные, звуки. И если долго прислушиваться, то звуки складывались в нежную замысловатую мелодию, капельками срывающуюся с его бархатистых необычных сине-фиолетовых лепестков.
Я полюбовался немного своим творением, потом осторожно положил его в широкую хрустальную вазу, наполнил ее ключевой горной водой и настроил цветок на Паолу. Для всех других ваза оставалась пустой: прозрачная вода, и только Паола могла видеть и слышать ее. Это был ее амулет, ее хранительница. Цветок нельзя было забыть, нельзя было потерять, он всегда будет рядом с ней — тонкая ниточка, незримый мостик, соединяющий наши сердца.
И не знаю даже, кому больше она была нужнее, мне или ей.
Тяжело было покидать родную планету, тяжело и немного страшно. Страшно было бросать здесь все самое дорогое и отправляться в далекое немыслимое плаванье, не зная, когда сможешь вернуться к родным берегам, да и вернешься ли, кто знает.
Я тихонько собирался, стараясь не потревожить сон Паолы. Я не хотел сцен прощанья, не хотел вынужденно обманывать ее, тем более что попрощались мы еще вчера и договорились, что утром, когда она проснется, меня уже не будет. Так я захотел, и она со мной согласилась.
Ненавижу прощаться.
Собравшись, я нагнулся, поцеловал Паолу и тихо вышел на крыльцо, где меня уже поджидал Лео.
— Что, старик, в путь?
— Да, пора.
— А куда мы направляемся, позволь спросить?
— Пока в Париж, а там посмотрим.
— Хорошо, в Париж, так в Париж, тебе виднее. Поехали.
И мы исчезли. И оказались опять в Париже в моей квартире.
ШАГ ПЕРВЫЙ — ЗА ПРЕДЕЛЫ. ЛУНА.
— Ну что, ты теперь уже уверенно стоишь на ногах? — Спросил меня следующим вечером Лео.
Лежать на диване в дождливую погоду было очень удобно, совершенно никуда не хотелось выходить и, кроме того, я скучал за Паолой. Настроение было еще то.
— Что ты имеешь в виду? — Я притворился, что ничего не понимаю. — Если хочешь знать, то я сейчас очень уверенно лежу.
— А не пора ли нам совершить вместе одно давно запланированное путешествие?
Притворятся дальше не имело никакого смысла и я поднял палец вверх, к звездному небу:
— Туда?
— Да, но для начала не очень далеко.
— Венера, Марс?.. — попытался угадать я.
— Нет, поближе. Что ты скажешь по поводу Луны?
Я поднял голову и внимательно, уже по-новому, посмотрел на такую привычную, давно знакомую и уютную старушку Луну. Было почти полнолуние, и тяжелый желтый диск во всем своем великолепии висел над головой. Можно было со всеми подробностями рассмотреть Море Дождей, Океан Бурь и огромный кратер с разбегающимися во все стороны гигантскими лучами, и все это такое золотистое, сияющее, праздничное.
