Сергей Дмитренко - Через горизонт
— Но разве тебе не интересно как эта штука, — я повел рукой в сторону окружающего его и меня тонкого пpизpачного сияния, — работает?
— Нет, не интересно. Достаточно того, что она работает так, как надо. В этом, с моей точки зрения, нет ничего удивительного, ты со временем встретишь еще куда более удивительные вещи в этих мирах. Пpавда, я хочу тебе заметить, что твоя система защиты особая, и я думаю, что на твои вопросы о ней тебе не ответят даже наши самые лучшие специалисты в этой области. Но вернемся к твоему первому вопросу, скажи мне, Кpис, ты можешь со всеми техническими подробностями рассказать как работает ну... скажем твой автомобиль или телефон?
— Нет, не могу.
— Вот видишь. Ты просто пользуешься привычными для тебя вещами, не вникая в подробности того, как эти вещи работают. Так и я. Для меня моя защита — это вполне привычная вещь, которой я давно пользуюсь и которой доверяю. И вообще я предлагаю, если ты не против, вернуться.
Естественно я был против, еще как против, о чем ему тотчас же и сказал:
— Ну уж нет, может для тебя все это и привычно и ничего необычного в этом ты не видишь, но для меня это все просто чудо и я хотел бы здесь еще немного побыть.
— Да пожалуйста, сколько угодно, я думал, что тебе уже здесь надоело.
И мы отправились бродить по Луне. Я попробовал нейтрализовать невесомость, но тут же отказался от этого — сразу пропало ощущение новизны, гораздо приятнее было делать гигантские шаги, парить над поверхностью, а потом плавно опускаться за много-много метров от точки отталкивания. Лео послушно держался рядом, хотя мои упражнения особого удовольствия ему не доставляли. А я веселился от души: попробовал совсем нейтрализовать и без того такое ничтожное притяжение Луны и начал медленно всплывать, все выше и выше над поверхностью, и вот уже мы парим высоко в космосе. Кругом — огромные мохнатые звезды, а под нами — медленно проплывающие лунные ландшафты с такими поэтическими названиями: Море Ясности, Море Кризисов, океан Бурь, кратер Архимед. Но особенно меня поразил гигантский метеоритный кратер Циолковского на обратной стороне Луны. Я представил себе как многие миллионы лет назад сюда, в царство вечной ночи, упал гигантский астероид — какое это было страшное и вместе с тем грандиозное зрелище, если сейчас сам кратер протянулся на многие сотни километров.
Прогулка по Луне оказалась просто волшебной. Интересно было ступать первому по поверхности, которой миллионы лет не касалась ничья нога, видеть вблизи то, что видели через забрала своих шлемов единицы, оставлять хрупкие отпечатки в пыли, которые будут более долговечны, чем любая бронза памятников. Я даже немного "нахулиганил" — снял с ног обувь и сделал несколько шагов по пыли босыми ногами — вот будет неразрешимая загадка для тех, кто наткнется на такое, и это не считая наших ног и лап, разбросанных во многих местах старушки Луны.
А кругом был яркий свет и здесь же, рядом, полный, кромешный мрак. Особенно жутко мне стало на обратной стороне Луны, вот уж где можно испытать настоящее одиночество — только ты, мрак космоса, огромные черные скалы и огромные звезды, до которых, казалось, рукой подать.
И тем не менее у меня не проходило ощущение, что за каждым камнем, за каждой грядой прячется тайна. Старинные поэтические названия местности, абсолютная тишина и глубокий космос с мириадами звезд только усиливали этот эффект. Но ничего более примечательного, чем кратеры, пыль и изломанные каменные россыпи я на Луне в этот раз не нашел, как ни старался. Да и были ли они, эти загадочные знаки инопланетной цивилизации на нашем стареньком, никому не нужном, покрытом пылью, спутнике?
Кто знает, может, где-то и были, ведь остались же места прилунения "Аполлонов", и где-то замер маленький одинокий луноход, а мы их не нашли — слишком уж маленькую площадь смогли обследовать за это время. А может быть, где-то в тени затаился и маленький инопланетный еж со множеством антенн, и сейчас украдкой наблюдает за нами, посверкивая линзами своих сложных и непонятных устройств. И хотя Лео мне твердил, что ничего живого на нашем спутнике быть не может, меня все равно не покидало чувство чего-то неизведанного и таинственного.
И настоящее потрясение у меня вызвала картина проплывающей огромной голубой Земли. Можно было часами молча просто смотреть на нее. Первый раз в своей жизни я видел нашу планету со стороны, из космоса, и нельзя было не залюбоваться этим удивительным и величественным зрелищем. Я много видел превосходно сделанных фотографий Земли из космоса, фильмов, привезенных с бортов космических станций, но это было все не то. И только реальная картина могла поразить воображение любого. Буквально каждым нервом своим я чувствовал то огромное расстояние, которое разделяло нас и ту медленную, но неудержимую мощь, с которой Земля плыла по своей орбите.
Из столбняка меня вывел голос Лео, совершенно неожиданно прозвучавший у меня в голове:
— Крис, ну и долго ты так будешь стоять столбом, да еще и мычать что-то при этом?
Я был смущен: совершенно забыл о его присутствии.
— Да? А мне показалось, что я пел.
— Ты себе льстишь, ты просто мычал что-то невразумительное. — И после паузы ехидно добавил. — Но надо отдать тебе должное, делал это очень торжественно и с удивительно счастливым, но совершенно глупым видом.
— Ах, ты так! Ну подожди! — И я, как мне показалось, стремительно бросился в его сторону, надеясь поймать этого прохвоста. Но увы, я совершенно забыл о слабом поле тяготения, и мой прыжок превратился в растянутое парение. Естественно, Лео был готов к этому и успел убраться подальше. А я плавно приземлился, или прилунился, не знаю, как будет правильно, на землю, подняв при этом целую тучу древней пыли. И хорошо еще, что у меня была защита, а то бы пришлось долго и нудно чихать.
Лежать было очень удобно. Я закинул руки за голову и принялся смотреть в черную бездну космоса. Прямо надо мной — рукой подать — висели сверкающие гроздья звезд. Одни огромные, горящие ярким пламенем, другие — сверкающие и переливающиеся в отдаление разными красками, третьи — как едва видимая глазу серебристая пыль.
— Лео, посмотри какая красота! Ты должен быть более снисходительным к человеку, впервые увидевшем такое. Может быть, ты это видишь уже в тысячный раз, а может быть, все воспринимаешь по-другому, не знаю, но меня это зрелище очаровывает, ведь красиво-то как.
— Да нет, отчего же, я понимаю, что для тебя это все очень красиво, ну а для меня — это просто моя привычная среда обитания, в которой я родился и к которой привык — вот и вся разница.
— Счастливый, — завистливо протянул я. — А вот из людей это видели только единицы.
— Думаю, что у твоего человечества это все еще впереди. Вы ведь еще очень молоды, просто младенцы.
— Спасибо тебе за доброе слово. Надеюсь, что мы оправдаем доверие и когда-нибудь станем настоящими партнерами.
— Время покажет.
— Согласен.
СТРАЖ МАРСА
После старушки Луны, на которой мы с Лео оставили отпечатки своих лап и ног, захотелось побывать буквально везде, куда только можно было дотянуться — на всех спутниках, планетах, звездах, везде-везде.
У меня дух захватывало от таких открывающихся перспектив — как это здорово, что можно посетить любой уголок космоса, не таща за собой миллионы тонн бесполезного металла, груза и топлива и не одевая на себя громоздкие космические доспехи.
С каким трудом человек смог пока добраться до Луны, скольких сил это ему стоило. И только краем глаза с автоматических станций смог заглянуть под таинственный покров некоторых планет, а здесь у меня такая удивительная, просто таки сказочная, возможность самому прикоснуться к любой планете. Да что там прикоснуться — ходить по любому из миллиардов миров, заглянуть в недра любого светила, посетить такие звездные дали, которые и не снились никогда никому.
Я еще очень неумело пользовался своими новыми возможностями, с большой опаской, и все время прислушивался к себе, к своим ощущениям, особенно, когда находился в космосе. Общее впечатление было такое, словно я и не находился в безвоздушной среде, а спокойно вышагивал по родной Земле.
Думаю, что тот, кто мог заглянуть в этот момент в сверхчувствительный телескоп и увидеть нас, мгновенно записался бы на прием к психиатру, ибо та картина, которую он смог увидеть, могла померещиться человеку либо совершенно душевнобольному, либо с пьяных глаз. Посередине бескрайнего лунного пространства, в окружении кратеров, пыли, огромных камней и теряющихся за горизонтом разломов в безвоздушном пространстве при абсолютном нуле стояли совершенно не одетый для такой "дальней" прогулки молодой человек в синих джинсах и клетчатой рубашке и ярко-рыжая собака. Стояли и спокойно смотрели на далекую Землю.
