Игорь Корнилов - Время галактики
В-третьих: кто-то из трех человек станционной команды с помощью Л-МИ-образований скрытно сменил заданную неизвестным Контактером программу и ввел новые навигационные координаты. Согласно им, местом «притягивания» субъекта была определена корона ближайшей звезды. Контактера попросту решили уничтожить — сжечь. Мы увидели краешек чьей-то очень серьезной войны. Страхуясь от очередной смены режимов «Маяка», неизвестный выпустил активные области Л-МИ-поля в жилые отсеки и вывел из строя личный состав УКИС, имитировав при этом и собственный паралич.
Рассказ Лены слушали в мед-отсеке по-разному. Шет задумчиво стояла напротив экрана, Робсон — облокотившись на пульт, Высочин — присев на кушетку, Ретереро — неподвижно застыв у стены. Лактионов, по-бычьи наклонив голову и потирая переносицу, устроился за спиной Шет. Нависал над девушкой, как грозовая туча, и Виктории захотелось раскрыть зонтик. Бывают же такие большие люди.
И еще Шет захотелось оказаться сейчас далеко — далеко от Алан. Лучше где-нибудь на Земле. Захотелось заблудиться в лесу. Заплутать в настоящей уральской тайге. Попасть под настоящий дождь и промокнуть. С ней иногда такое бывало. Виктория на секунду прикрыла глаза и ощутила щекой прикосновение мокрых еловых веток.
У Высочина дрогнули губы.
— Хватит, — сказал Денис Васильевич. — Командный пост?
— Все под контролем, — ответил с мостика Карас.
— Хватит, — повторил куратор, вставая с кушетки. — Давайте действовать.
— Вот и все, — подумала Шет. — Должны же были они когда-то не выдержать!
Дверь в лазарет захлопнулась. Погас свет, и тут же замигало аварийное освещение.
Фигура Высочина, как голографическое изображение, дрогнула и снова обрела привычные очертания. Обычным голосом он попросил:
— Доктор, осушите аквариумы. Выпустите его, пожалуйста.
— Вика, ты там дел не натвори, — скороговоркой попросила с настенного экрана Багрова.
— Кого выпустить, Денис Васильевич? — уточнил Робсон.
— Что ты, что ты… — успокоила Багрову Виктория.
— Выпустите Рида. Поскорей, а?
Робсон, взяв себя в руки, начал вводить задание. Очнулся Лактионов. Прогремел:
— Денис! Ты соображаешь…
— Виктор Максимович, это не человек, — пояснила «Погонщику» Шет. — Это не Высочин. Людей-то они куда дели?
— Не волнуйтесь, Виктория, — почти виновато объяснил Куратор. — Таких людей никогда и не было. Мы с вами… давно. Готовились. И мы не хотим вам зла. Предлагаю сотрудничать.
Лактионов запнулся. Он ничегошеньки не понял. Он не находил слов. Не знал, как поступить, что надо сделать.
Заработал спиллер — внутрикорабельная звуковая связь.
— Расчетное время, — напомнил голос Караса.
— Вот Вольфганг, небось, и приказал медицинскому роботу исказить диагностику, — пробормотал Робсон. — А я, дурачок, лечил, мучился.
Шет стало врача жалко.
— Робот управления, — продолжила работу в рубке Багрова. — Ответь: при приближении Контактера области гибридов растут?
— При приближении Контактера области гибридов уменьшаются, — сообщил компьютер УКИС.
— Временное расхождение? — спросила Шет.
— Временное расхождение? — повторила Лена.
— Семь минут, — уточнил робот.
Высочин перевел взгляд с экрана на Шет и обратно.
— Вы ничего не знаете. Не понимаете.
— Так объясни толком, — Лактионов опять схватился за переносицу. Ничего Куратор не объяснил. Открылись овальные крышки ванн.
— Робот управления! — затараторила Багрова. — Восстановить режимы антенн согласно координатам послания Контактера.
— Восстановил режимы антенн согласно координатам послания… Я вот возьму и выиграю эту войну!
— Вы сами… вы сами… — растерянно сказал Высочин и завопил: — Мостик! Боевое наведение! Прямое поражение антенны! Теслерный залп!
— Команду принял, — ответил Карас. Куратор зло повернулся к Шет:
— Можно было обойтись без жертв!
Шет пожала плечами, кивнула на экран. Дескать, я-то причем? Это все она — Багрова.
— Вольфганг, стреляй! — потребовал Высочин.
— Целюсь, сейчас «съем», — заверил пилот.
— Ага, попробуй, — улыбнулся Лактионов.
— Полный отказ огневых систем, — торопливо сообщил Карас. — Уполномоченный поменял боевые коды. Обыщите его. Где-то там инфо-кубик. Скорей!
— Почему они говорят по-нашему? — совершенно не к месту удивилась Шет. — Привыкли? Или мы что-то не знаем.
— «Пифей» — мой корабль, — твердо заявил Лактионов. — И это моя Планетная система. Моя, не твоя, кем бы ты ни был. И здесь без моего согласия никто стрелять не будет.
Высочин не стал тратить на Лактионова времени. Он на него смотрел, а разговаривал с Шет.
— Не думаю, что вы способны это осознать, но слушайте внимательно. Ни у нас, ни у вас такого шанса больше никогда не будет. Из соседней метагалактики к станции движется «Принц пространства». Направляется куда-то в самые недра материи. Мы охотимся на него тысячу лет. Но не собираемся его уничтожать. В кроне Церы подготовлена плазменная ловушка. Даже временное удержание «Принца» — фантастический научный прорыв любой цивилизации нашего типа. Земля не простит его уход ни тебе, ни себе. И я не прощу. Человечество не сможет спокойно жить. Вы ошибетесь непоправимо. Навсегда! Девушка, ты понимаешь — навсегда…
Жебит прыгнул на Лактионова прямо из ванны. Ретереро перехватил «Смотрителя Маяка» на лету, не удержал равновесие и вместе с Ридом повалился на спину. Вцепившись друг в друга, мужчины покатились по полу. Робсон вскрикнул, вскочил с мердема. Высочин выпучил глаза, растопырив пальцы, лихорадочно завозил в воздухе руками. Боковой карман куртки «Погонщика» треснул. Из него вылетел информационный кубик и оказался в ладони Куратора.
Багрова на станции вскрикнула.
— Вольфганг… — начал Высочин.
Шет одновременно вскинула обе ноги и шлепнулась на копчик. При этом ее пятка врезалась в голень Высочина. Денис Васильевич охнул, пошатнулся. А Шет оперлась руками об пол и совершила кульбит, похожий на акробатическое «колесо». В движении неуловимо смазала куратора локтем по носу, вырвала кубик и, перевернувшись коленкой, отбросила Ретереро от Жебита. Выпрямилась, наступив «Смотрителю» на горло. Предательская заколка, выскочив из волос, заскользила по полу, закатилась за цилиндры неро-ванн.
— Что у вас там, что? — забеспокоился Карас.
Высочин с разбитым лицом беспомощно осел обратно на кушетку. Под ступней Шет извивался Жебит. Тяжело дышал Ретереро. От консоли медицинского пульта таращился Робсон. На экране улыбалась Багрова.
— Осталась минута, — сказала Лена, чтобы хоть как-то принять участие в происходящем.
— Вахтенный где? — Лактионов переключил спиллер на ручной браслет.
— Здесь, Виктор Максимович, — доложил робкий голос. — Карас заперся на мостике, нас удалил, вот…
— Изоляция верхней палубы! Зорин, разберись там…
— Есть, — по-военному откликнулся гипер-технолог. Уполномоченный, уменьшив звук, стал отдавать команды экипажу, решительно возвращая под командование «Пифей».
Щелкнул замок двери лазарета. Включилось нормальное освещение.
— Вы понимаете, что это навечно? — сипло повторил Куратор.
А правда, что каждая девушка несмотря ни на что всю жизнь, втайне ото всех, ждет своего волшебного принца?
— Что вы такое говорите, Денис Васильевич? — нагнувшись, потерла ушибленную коленку Виктория. — Разве можно понять Вечность?
— Что он вам сделал-то, этот «Принц»? — добавила Лена. — Зачем его ловить?
Все немного помолчали.
— Весь район человеческий, — прохрипел Рид из-под ноги Шет. — Мы не сможем сами. Знания будут общие.
— Так не бывает, — покачала головой Виктория.
— Нулевая отметка, — сообщил Управляющий робот. — Процесс ориентации…
«Пифей» пошатнуло легкое, неизъяснимое дуновение. Обволокло каждого человека. Колыхнуло сердца. Ушло.
А Багрова почувствовала мягкое колыхание крыльев. Показалось, что кто-то осторожно погладил ее по голове. Сказал «спасибо». Улыбкой доверия признался в любви проезжающий мимо прекрасный юноша-менестрель. Вечно благодарный рыцарь.
Может, правда, каждая девушка всю жизнь ждет своего волшебного принца?
— Положительный отсчет, — доложил робот. — Ориентация закончена. Области Л-МИ-поля самоликвидировались.
«Принц» ушел. Оттолкнулся в подпространстве от «Маяка», понесся куда-то дальше.
— Робот управления! — попросила Лена. — Рекогносцировка. Исходные данные по секторальному обеспечению.
— Рекогносцировка. Восстановил исходные данные по секторальному обеспечению.
Все!
— Отпустите меня, — попросил Жебит. — И отпустите нас. Высочин молчал, словно впал в прострацию.
