Андрей Кадник - Новатор - 2
— Для чего? — устало спросил Дедющенко.
— Повторить пафос? — удивился я.
— Не надо, — отмахнулся полковник.
— Мы желаем, чтобы Россия первая предложила Тувалу создать стратегический альянс. Мы, конечно, можем предложить это России сами, но вы ведь понимаете, что тот, кто подобный альянс предлагает и становится во главе его. Пусть инициатором создания будет Россия.
Мы поговорили ещё немного и я, сказав на прощание, что мне вскоре нужна будет ещё одна встреча — уже с президентом, ушёл. Как ни странно, мне никто не помешал выйти из здания и спокойно улететь.
-28.-
Благодарные страны — реципиенты кредитов довольно быстро оформили полётные разрешения для нашей компании и мы начали летать.
Сказать, что мы произвели фурор было бы слишком мягко. В шоке были все — аэропорты, пассажиры, пресса.
До последнего момента мы от скрывали как именно мы будем летать. До последнего момента даже подавляющая часть новонабранных менеджеров нашей авиакомпании думали, что у нас будет просто небольшая компания с авиапарком в 10 самолётов и большими убытками. Они даже недовольно роптали первое время не в силах понять, почему для такого небольшого, в общем-то, дела, согнали столько специалистов со всего мира. Но пока мы им исправно платили, роптали они тихо.
На первое время, чтобы не возникало лишних подозрений, мы подготовили только 25 пилотов из числа Тувалуанцев. Впрочем, подготовили это громко сказано, научить ориентироваться в нескольких кнопках можно было и обезьяну.
Во всех аэропортах для каждого самолёта было закреплено конкретное место и пилот лишь нажимал на кнопку с названием аэропорта прибытия, больше ничего делать не требовалось, самолёт сам взлетал на 15 тысяч метров и сам приземлялся на отведённое ему место.
Сверхсекретный минизаводик в Тувалу производил переоборудование самих самолётов. Чтобы секрет быстро не распространился, там работало лишь несколько человек и возможности завода были сильно ограничены. За день он мог переоснастить один, от силы два самолёта.
Поначалу мы решили, что десятка лайнеров хватит с избытком — летали они ой как быстро.
Во время первых рейсов мы собирались в холле нашего дома, чтобы посмеяться над лицами ничего не понимающих пассажиров. Купив билет, на наш рейс, они ожидали чего угодно, но только не такого.
Их всех механический голос приветствовал на борту сверхсовременного лайнера, передвигающегося с помощью двигателей пятого поколения, после чего сообщалось время в пути, которое было в несколько раз меньше обозначенного в билетах, и совершался горизонтальный отрыв от поля.
Конечно, в аэропорту Домодедово, или Гонконга нам бы такое даром не прошло и мы бы стали причиной далеко не одной катастрофы, взлетая таким непривычным для авиадиспетчеров способом, но, повторюсь, начинали мы в не самых развитых странах, для которых нормой было лишь несколько взлётов в день на один аэропорт.
Не знаю, падали ли в обморок авиадиспетчеры, но с пассажирами чего только не приключалось… слабонервные все какие-то. Хотя, наверное, срабатывал стадный инстинкт — если все сидели спокойно, то полёт проходил хорошо, а если какой-нибудь истерик начинал орать с выпученными глазами, то его крики уже подхватывал весь салон.
Не понимаю, наши самолёты летали очень плавно, ускорение и торможение компенсировалось точно так же, как и в нашем НЛО. Физически они бы даже не заметили, если бы летели вниз головой. Видимо пассажиры, в отличие от нас, просто пока не привыкли так летать.
— Надо было иллюминаторы заделать, — высказал Жора запоздалую мысль.
После пары дней полётов, мы получили уйму гневных писем от администраций аэропортов и шквал публикаций в прессе о новом способе передвижения. Письма мы выкинули в урну — формально прекратить наши полёты, да и то ненадолго, решились только два аэропорта, остальные быстро сообразили откуда и куда дует ветер.
После шумихи, поднятой в прессе, мы несколько дней понаблюдали две взаимокомпенсирующие тенденции. Часть людей, услышав из прессы КАК мы летаем, сдала билеты, другая часть, привлечённая теми же самыми публикациями, тут же их смела из авиакасс. Вторых было намного больше и на четвёртый день после начала полётов недорогие билеты были раскуплены на год вперёд.
Нас, впрочем, пока волновало другое. Рынок мгновенно отреагировал на появление никому не известной авиакомпании, перевозящей людей очень быстро и без керосина и акции всех компаний, связанных с авиастроением и перевозками начали стремительно падать.
Финансовый рынок инертен, многие инвесторы считали это всё чьей-то неудачной шуткой, так что акции падали быстро, но пока не обнулились.
Тем не менее, вскоре уже все поняли, что это всё совсем не шутки и тогда уже начался основной обвал акций. Всё-таки, глобализация не такая уж хорошая штука.
В течение недели практически все крупнейшие авиаперевозчики объявили о своём банкротстве и приостановили полёты. Но мы были ещё совсем не в состоянии подхватить упавшую авиационную отрасль.
Мир вновь окунулся в 19 век — люди вспомнили, что есть ещё и поезда и теплоходы, пока мы хаотично, затыкая течь то здесь, то там, пытались взять ситуацию под контроль. Схемы мягкого захвата отрасли, десятки раз обсуждённые и вылизанные да блеска на наших «советах директоров», рушились на глазах из-за того, что остальные авиакомпании приостановили деятельность.
Мы судорожно скупали за бесценок акции компаний, владеющих самолётами, и восстанавливали авиасообщение между городами и странами. Нет, это не было так задумано — изначально мы не планировали так сильно обрушивать рынок, покупать акции пришлось лишь тогда, когда я понял что мы единственные потенциальные покупатели во всём мире — остальные инвестировать прогорающие авиакомпании явно не собирались.
Это уже потом кто-то из экономистов объяснил мне, что все крупные авиакомпании работают за счёт кредитных линий — своих средств у них практически нет. За счёт краткосрочных кредитов оплачивается и топливо, и лизинговые платежи и даже оплата труда персонала. И как только их акции стали резко падать в цене, кредитные линии были закрыты в тот же день, что и привело к практической остановке авиаперелётов.
Только вот летали уже наши самолёты пока на керосине и нам в убыток — мы физически не успевали переоборудовать столько бортов. Этот жест доброй воли можно было, наверное, как-то использовать в нашу пользу для поднятия авторитета, но тогда думать было некогда, всем приходилось работать день и ночь.
Всё более-менее отладилось лишь через несколько недель. Удивительно, что за всё это время мы не получили ни единой ноты протеста ни от одного государства. Похоже, они все прибалдели от скоротечности транспортного коллапса ещё побольше нас.
К этому времени мы скупили все крупные авиакомпании и убрали их акции с рынка. Поиграли в открытую экономику и будет.
Именно это решение, как потом запишут в учебниках, стало началом конца глобализации экономики и привело к угасанию публичных компаний. Все государства просекли опасность, возникающую от того, что с твоими основными предприятиями — налогоплательщиками играют как с котятами и тихим сапом провели различными методами национализацию крупных компаний. Энгельс бы порадовался. А вот Доу Джонс — в гробу перевернулся. После того, как это случилось, его надуманный индекс не прожил и года — сначала он просто падал, а когда на финансовых биржах торговать стало нечем, о нём просто забыли.
Но это было после, тогда нас это не волновало. У нас-то империя, что хотим, то творим. Авиационные заводы так и остались банкротами, их акции никто так и не купил. Теперь даже ребёнок понимал, что когда вместо самолёта можно запустить в небо рейсовый автобус, эти заводы едва ли принесут прибыль.
Впрочем, мы купили один завод авиапрома, который делал внутренние салоны для самолётов. Что-то подсказывало мне, что их вскоре придётся кардинально менять. Словно подслушав мои мысли, наш главный авиатор вскоре принёс на утверждение несколько новых компоновок для самолётов — начиная от салонов бизнес-класса, в которых теперь можно было не только вытянуть ноги, но и полежать, заканчивая салоном а-ля трамвай — с пластмассовыми сидениями и поручнями для стоящих пассажиров.
Идеи я утвердил, хотя и пожурил его, что дизайнерская мысль идёт неглубоко. Всё-таки, пользуясь Жориным двигателем совсем не обязательно летать в алюминиевых гробиках. Давно пора было разработать опытный образец самолёта полностью из стекла — для панорамного обзора.
От этой идеи авиатор отмахнулся, мотивируя тем, что я и сам прекрасно знаю, как несладко им сейчас приходится. Но я не принял подобных отговорок.
— Весь мир и все деньги в твоих руках, не успеваешь сам — найми другого.
Всё же я верно подметил ещё на нашей первой встрече, что этот человек не способен делегировать полномочия. Он всё делает сам — от проставления подписей на мелких финансово-хозяйственных документах, до согласования направлений работы креативно-плановой команды, которую он всё же набрал по моему наставлению для того, чтобы эти ребята немного посмотрели в будущее компании и предугадали передряги, в которые нам ещё предстоит вляпаться.
