Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19
— Да. Предположим, они и в самом деле лежат там в коматозном состоянии. Какой-нибудь зверь может проскользнуть мимо сторожевых роботов и…
— Нет. Ты никуда не пойдешь. И остальные тоже. Это приказ, и я требую его выполнения данной мне властью военного командира. — Суровый тон Ворона смягчился. Он облизнул губы, будто пытаясь набраться мужества. — Неужели ты не видишь, — добавил он, — все это продолжается у них уже более тысячи лет? Они сумели постепенно выработать — не осмысленно придумать, а вслепую выработать — способы, которые свели опасность до минимума. Большинство остается в живых. Лишь Их предки могли бы объяснить, какое хрупкое равновесие ты можешь нарушить. — Еще помолчав, Ворон продолжил: — Я сталкиваюсь с таким не в первый раз. Мне приходилось, разработав наилучшую диспозицию, посылать солдат в бой, а потом сидеть и ждать, зная, что если я вмешаюсь, пытаясь им помочь, то лишь уменьшу их шансы выжить. А ведь куда труднее иметь дело с Богом, который к тому же способен повернуться к тебе любым ликом. — Устало переставляя ноги, он побрел прочь. — Ты останешься с нами здесь и будешь ждать.
Тольтека пристально смотрел ему вслед. А в его мозгу постепенно зрела мысль: «Нет, во имя хаоса, не буду!»
11Ворон просыпался с трудом. Он взглянул на часы. Гром и молния, неужели он проспал одиннадцать часов? Да еще будто после наркотиков. Сон не унес усталость. Возможно, дело в том, что ему снились кошмары; какие именно — он не помнил, но в душе остался горький осадок. Ворон спустил ноги с койки и, сев на ее край, обхватил голову руками и попытался припомнить свой сон. Единственное, впрочем, что ему удалось, — это вспомнить отцовский замок, ястребов, гнездящихся на колокольне, себя, сидящим верхом на одной из лошадей, которыми лохланцы все еще пользуются; он собирается отправиться в путь, но остановился, чтобы взглянуть вниз на склон горы, болота, леса и жалкие клочки крестьянских полей, а затем все поплыло и растворилось в голубой необъятности. Лишь ветер доносил запах ледников.
Он нажал кнопку вызова вестового. В дверь каюты просунулся безобразный огромный нос Корса. «Чаю!» — приказал Ворон.
Чай обжег рот, но благодаря ему Ворон почувствовал себя менее разбитым и смог заставить себя расслабиться. Мозг со скрипом, но заработал. Все-таки не слишком разумно сидеть сложа руки и ждать, пока звездарцы вернутся домой. С Тольтекой он, пожалуй, перегнул палку, но этот парень его раздражал, а кроме того, только что сделанное открытие просто выбило его из колеи. Сейчас Ворон был уже в состоянии обсудить этот вопрос и все рассказать. Ему, честно говоря, не очень-то этого хочется. Какое право имеют жирные нуэвамериканские лавочники услышать такую истину? Но ее наверняка рано или поздно откроет какая-нибудь новая экспедиция. Если впервые правду услышат из уст аристократа, возможно, удастся избежать огласки.
«Не такой уж он и плохой, этот Тольтека, — заставил себя признать Ворон. — Наши раздоры наполовину из-за того, что он немного влюблен в Эльфави. Когда он поймет, что к чему, это скорее всего пройдет. Таким образом, он сумеет взглянуть на вещи объективно и, надеюсь, поведет себя достойно».
Эльфави. Ее образ предстал перед мысленным взором сурового лохланца и затмил все остальное. Многое между ними осталось недосказанным. Они так и не решились дать волю своим чувствам. Оба слишком опасались последствий. Но теперь… «Не знаю. Просто не знаю».
Он встал, оделся в простой повседневный костюм и вышел из каюты; Зио увязался следом. Каюта Тольтеки находилась в конце небольшого коридора. Ворон позвонил в дверь, никто не ответил. Ладно, посмотрим в кают-компании… В кают-компании сидел капитан Утиэль; он курил сигару, углубившись в какое-то старое письмо, и до него не сразу дошло, что от него хочет Ворон.
— Нет, военачальник, — ответил он на его вопрос, — я не видел господина инженера Тольтеку… э-э… уже добрых два, а то и три часа. Он сказал, что хочет посмотреть на прилив с дамбы и вернется не скоро. Он вам нужен по срочному делу?
Это известие оглушило Ворона, как удар молотом. Усилием воли он скрыл охватившее его волнение и ответил:
— Возможно, да. Он взял кого-нибудь с собой? Вы не заметили при нем каких-нибудь приборов?
— Нет. Только сухой паек и личное оружие.
В душе Ворона вскипала злость.
— И вы всерьез верите, что он отправился на техническую инспекцию?
— Ну… знаете, я об этом как-то и не подумал… да он мог просто пойти полюбоваться видом. Вы же знаете, прилив здесь — впечатляющее зрелище.
Ворон взглянул на часы:
— Прилив начнется не раньше чем через несколько часов.
Утиэль выпрямился.
— В чем дело?
У Ворона созрело решение.
— Слушайте внимательно, — сказал он. — Я тоже ухожу. Будьте готовы ко взлету. Посадите кого-нибудь на рацию. Если я не вернусь или не пришлю вам других инструкций, то через… ну, скажем, тридцать часов выходите на орбиту. В этом случае, и только в этом, один из моих людей передаст вам оставленную ему на хранение пленку с пояснениями. Вам все понятно?
Утиэль поднялся.
— Я не позволю, чтобы со мной обращались подобным образом! — возмутился он.
— Я говорю не об этом, капитан, — ответил Ворон. — Я спрашиваю, поняли ли вы мой приказ?
Утиэль вытянулся в струнку.
— Есть, военачальник, — выдавил он из себя.
Ворон быстрым шагом вышел из кают-компании. Очутившись в коридоре, он побежал к себе. Коре, стоявший на часах у двери его каюты, вытаращил глаза.
— Позови Вильденвея, — велел ему Ворон, проскользнул в каюту и закрыл дверь.
Он поставил на свой личный диктофон пленку, продиктовал все, что хотел сказать, снял пленку и, положив в коробку, запечатал сургучом с оттиском фамильного герба. Лишь после этого он позволил себе подойти к бару, где хранились концентраты, и перекусить.
Когда Ворон клал в карман миниатюрную рацию, вошел Вильденвей. Ворон вручил ему пленку, сделал необходимые распоряжения, а под конец добавил:
— Попробуй поискать на корабле и вокруг него Мигеля Тольтеку. Подними по тревоге всю роту, пусть ищут. Если найдете, свяжись со мной по рации, и я поверну назад.
— Куда вы, сэр? — спросил Коре.
— В горы. Мне не нужно сопровождающих.
Коре приподнял верхнюю губу и смачно сплюнул через щель между передними зубами, длинными и желтыми. Плевок шлепнулся на раструб мусорного рукава.
— Хорошо, сэр. Пошли.
— Оставайся здесь и карауль мои вещи.
— На это, сэр, хватит ума у любого незаконнорожденного недоноска, — ответил оскорбленный Коре.
Ворон почувствовал, как уголки его губ невольно поползли вверх.
— Хорошо, как пожелаешь. Но если ты когда-нибудь обмолвишься об этом хотя бы словечком, я вырву у тебя язык вот этими руками.
— Есть, сэр!
Коре выдвинул ящик и вынул оттуда две портупеи, в кармашках которых лежали провиант и дополнительный боезапас. Оба подпоясались.
Ворон осторожно опустил Зио на койку и почесал его под подбородком. Кот замурлыкал. Когда Ворон и Коре вышли из каюты, он хотел было последовать за ними, но Ворон толкнул его назад и захлопнул перед его носом дверь. Несколько минут Зио крыл на чем свет стоит отсутствующего хозяина.
Выйдя из звездолета, Ворон обнаружил, что уже смеркается. Небо было темно-синим, почти черным, на востоке загорались первые звезды, а на западе над горами висела подсвеченная последними лучами заходящего солнца туча — она походила на лужу запекающейся крови. Ворону показалось, что до него доносится рев бьющихся о дамбу морских волн.
— Нам далеко, командир? — спросил Коре.
— Может быть, до самого Святого Города.
— Тогда я сейчас подгоню самолет.
— Нет, техника только ухудшит положение. Будем передвигаться в пешем строю. И бегом.
— Дерьмо с навозом! — Коре прицепил к поясу фонарик и двинулся трусцой вперед.
Около часа их путь лежал через открытые поля. То тут, то там на фоне стремительно темнеющего небосвода возникали черные силуэты амбаров и сараев. Оттуда доносилось мычание коров и гудение машин, которые присматривали за скотом на безлюдных фермах. «Если из Святого Города никто не вернется, — подумал Ворон, — сколько времени пройдет, прежде чем роботы закончат выполнять свою программу? Сколько времени понадобится, чтобы скот одичал, а младенцы погибли?»
Ровная дорога кончилась, местность стала волнистой, теперь их путь лежал по узкой тропе мимо кустов и бурелома. Лохланец остановился передохнуть.
— Командир, вы гонитесь за Тольтекой, так ведь? — спросил Коре. — Мне убить этого сукина сына, когда мы его поймаем, или вы хотите сами?
— Если мы его поймаем, — поправил Ворон. — Он сильно оторвался от нас, хотя мы двигаемся гораздо быстрее. Нет, если он не окажет при аресте сопротивление, не стреляй. — Секунду он помолчал, чтобы придать веса следующей фразе: — А в гвидионцев не стреляй ни при каких обстоятельствах.
