Виктор Гутеев - Пришлые
— Результатов нет, — медленно, взвешивая каждое слово, повторил президент. — А предложения есть?
— Предложения есть, но позвольте об этом позже.
Прежде чем продолжить, адмирал испытующе посмотрел на старого друга:
— На протяжении последних дней в штаб потоком идут сообщения о встречах патрульных групп с неопознанными одиночными кораблями. Такие встречи имели место в большинстве заселённых нами систем. Попытки установить связь не увенчались успехом, при сближении корабли неизменно уходят.
— Разведка?
— Думаю, да.
Гард Скове вновь поднялся и медленно зашагал по просторному кабинету. Адмирал вскочил следом, но взмах руки заставил его вернуться на место. Некоторое время президент молча шагал из угла в угол, затем остановился и взглянул в глаза адмиралу:
— Скажи, Арон. Ты хоть что-нибудь во всём этом понимаешь?
— Ну, — начал адмирал.
— Вот и я не понимаю, — прервал президент своего военачальника. — Они штурмуют Гарду. Если смотреть правде в глаза, они застают нас врасплох, но вместо дальнейшего массированного наступления запираются в системе и безвылазно сидят там вот уже почти четыре месяца. За это время мы строим массу разного вооружения. Наша промышленность поднялась на небывалые высоты. Армия и флот выросли в разы.
Президент подошёл к столу, опёрся на него руками.
— И сейчас, — продолжил он, — когда мощь Республики растет с каждым днём, когда наш флот разбивает их авангард, они начинают сбор данных по нашим системам.
Адмирал открыл было рот, но президент этого не заметил.
— Зачем? Зачем они дали нам время на подготовку? Не понимаю. Не вижу ни смысла, ни логики. И кто, в конце концов, они вообще такие?
— После недавнего сражения я наконец могу показать тебе, кто они такие.
Адмирал вставил карточку в приёмник визора. Освещение кабинета потускнело. Над столом раскрылась объёмная проекция.
— Эти двое, — адмирал листал изображения, попутно вводя Гарда в историю снимков, — найдены пехотинцами в отсеке разбитого корабля. Этот когда-то пилотировал истребитель.
Адмирал пристально следил за выражением лица президента. Внешний вид пришельцев вызвал в лидере человечества разнообразную гамму эмоций. Любопытство быстро сменилось оторопью и, наконец, лёгким отвращением.
Изображение над столом опять сменилось.
— А это, — продолжил адмирал, — один из тех, кого удалось взять без малейших повреждений.
— Живым?
— Нет, — погасил он надежду, вспыхнувшую в глазах президента, — живых не взяли. Он, она, а может быть, и оно, — кивнул адмирал на снимок, — катапультировался в самом начале схватки и на всём её протяжении был жив. Капсула, в которой нашли чужака, не имеет внешних повреждений, однако хозяин капсулы мёртв, и таких мертвецов мы выловили сотни. Есть предположение, что как только мы начали брать над ними верх, катапультировавшиеся чужаки совершили массовое самоубийство.
— Не увидели в нас гостеприимных хозяев?
— Боюсь, всё гораздо хуже.
Предупреждая вопросы, адмирал продолжил свою мысль:
— Давай представим на минуту, что в сражении в районе Гарды наш флот потерпел поражение. Предположим, что в ходе боя шестьсот двадцать восемь человек — а именно столько чужих неповреждённых капсул выловили спасательные партии — успели покинуть разбитые корабли. Одержав победу, победитель обязательно проведёт спасательную акцию. Попутно со своими страдальцами заберёт и наших — просто в целях знакомства. А теперь ответь на вопрос. Сколько из этих шестисот двадцати восьми человек покончили бы жизнь самоубийством, дабы не оказаться в руках противника?
— Единицы, — не раздумывая, ответил президент.
— Это идеология Гарды, — закончил адмирал, — веление предков, зов совести, первобытный закон улья, неважно, каким словом мы это обзовём. Важно то, что у нас появился противник, предпочитающий смерть плену, а такой противник страшнее всего, потому что всегда будет драться с упорством обречённого.
— Ну, мы тоже не дети, — парировал президент.
— Далеко не дети, — охотно согласился адмирал и приложил ладонь к груди. — Ты не подумай, что я паникую, я говорю только о том, к чему нам следует готовиться.
Адмирал грустно вздохнул и добавил:
— Будь эти кретины немного сговорчивее, мы бы сегодня имели несколько сотен пленных и массу разносторонней информации.
— По крайней мере выяснили, что используем с ними одни и те же законы для перемещения в пространстве и дышим одним составом, а это уже кое-что.
— Кстати, — припомнил адмирал, — занимаясь спасением пилотов, спасатели обнаружили две капсулы службы дальнего поиска. Как выяснилось, незадолго до нашего рейда на Гарду в систему прибыл и был уничтожен поисковик. Навели справки, и оказалось, что корабль под этим номером за сутки до нападения на Гарду совершил аварийную посадку, затем таинственным образом пропал, проблуждал где-то несколько месяцев и вернулся в систему.
— И был уничтожен, — закончил президент. — А те, в капсулах? Остались живы?
— Да, долго находились под воздействием препаратов. Оба в коме, как только придут в сознание, мне сообщат. Удивляет поведение противника, — сменил тему адмирал. — Уничтожить корабль, а потом на всех частотах слушать завывания аварийных маяков и не обратить на них внимания. Разве не странно?
Президент повернулся к столу и вновь всмотрелся в объёмное фото чужака.
— Знаешь, глядя на их внешность, меня не удивляет странность их поступков.
— А говоришь, ни смысла в них, ни логики. Эти существа настолько нам чужды, что мерить их нашими мерками по меньшей мере глупо.
— Что предлагает штаб?
— То же, что и раньше, — посуровел голос адмирала, — готовиться к войне. Думаю, в свете последних событий ждать осталось недолго.
— Всё думаю, откуда они появились? Служба дальнего поиска прочесала огромные районы, и нигде нет даже намёка на разумную деятельность.
— Думаю, ответы на вопросы мы получим, вернув Гарду.
— Только когда это случится?
Вместо ответа адмирал повернулся к галографу. Пошла запись. Адмирал включил указку, наведя луч на интересующий объект.
— Обрати внимание на эскортный эсминец.
Гибель корабля была красочной и ужасной. Дождавшись, когда от изрыгающего пламя и теряющего кислород эсминца отстрелятся несколько спасательных капсул, адмирал заострил на них внимание.
Запись кончилась, но в кабинете несколько секунд царило молчание.
— Думаешь, этому бедняге удалось выжить?
— Надеюсь, но это неважно. Важно, что поверхности он коснулся в полном здравии, а этого вполне достаточно.
— Выходит, малогабаритные объекты поле всё-таки пропускает. Что же дальше? Ещё один батальон, но на ранцевой тяге?
— Нет, пока позволяет время, батальонами рисковать не будем. Для начала высадим на поверхность небольшой отряд, а дальше — по обстановке.
* * *Колючий пучок света, проникнув сквозь прикрытые веки, уколол прямо в мозг. Это окончательно привело его в чувство. После вспышки в глазах плясали всполохи, но Алексей разглядел копошащиеся над ним фигуры. Несомненно, это были люди. Серебристые комбинезоны, похожие на костюмы биологической защиты, плотно облегали тела незнакомцев. По характерным признакам Алексей определил, что из троицы, бесцеремонно срывающей с него одежду, двое являлись особами женского пола.
Он попытался сопротивляться, но вдруг обнаружил, что собственное тело ему не подчиняется. Он ничего не чувствовал. Ни рук, ни ног, ни холода, ни жара. Ощущение было такое, будто собственное «я» вынули из тела и подвесили в воздухе. Перед глазами встало слово «паралич».
«Стоп, — сказал сам себе, — я вижу людей, вижу кучу непонятных приборов, часть собственного тела. Вот оно, родное, лежит на столе. Мне что-то вкололи, и только поэтому я его не чувствую. Да и вообще, с какой стати эти уроды посмели так со мной обращаться?»
Отработанный годами приём принёс результаты. На смену тревоге пришла искусственная злость, вот только распалить себя до нужной кондиции он не успел.
Картинка вдруг сместилась, и Алексей понял, что его перевернули на бок. Перед глазами возникла часть обтянутого комбинезоном тела. Грациозно вильнув бедрами, тело уплыло в сторону, и в поле зрения попали ещё более интересные вещи.
Алексей обнаружил, что находится в огромном ангаре, сплошь забитом всевозможным оборудованием. Свет прожекторов заливал транспортёры, причудливые терминалы, висящие в нишах громоздкие скафандры и множество механизмов непонятного назначения. Неподалёку стоял знакомый по кавказским горам летательный аппарат, но самое интересное было позади него.
На направляющих, похожих на рельсы, стояли хищные остроносые машины. По их виду Алексей определил, что перед ним нечто схожее с земной истребительной авиацией. Посвятивший почти половину жизни военному делу, Алексей умел видеть присущую оружию красоту. Машины показались ему венцом смертоносного творения.
