Джеймс Госс - Мертвецы зимы
Я была слегка этим ошарашена. Честно сказать, возросшая паника мало мне помогла. Я попыталась улыбнуться ей, но улыбка получилась слабой.
— Да, — сказала я, наконец, — я люблю игры. А они говорили, что со мной случилось?
Мария склонила голову набок.
— Твой экипаж разбился. Тебя доставили сюда сегодня утром.
Это что-то прояснило. В некотором роде. Я смутно припомнила что-то подобное — о перевернувшемся мире и сильном ударе, но… это было не всё. Было кое-что еще. Мокрый песок.
Я приподнялась на локтях, чтобы выглянуть в окно. Я увидела лишь серое небо и несколько скрюченных деревьев, трепещущих на ветру. Но я услышала…
— Мы находимся около моря? — спросила я.
Мария задумчиво кивнула.
— О да. Сент-Кристоф — это курорт. Он очень модный и самый дорогой. Сюда съезжаются туристы со всей Франции и Италии.
Я подскочила на кровати. — Так это отель?
Мария фыркнула, прикрыв рот ладошкой.
— В некотором роде — да. Отель для мертвецов.
Это насторожило меня. Не очень-то хорошо это прозвучало.
— Что ты имеешь в виду? — я сужала глаза, пока не заболела голова.
— Сюда приходят умирающие, — она скроила гримаску. — Я имею в виду, они надеются поправиться. Но они на самом деле мертвецы. Некоторые возвращаются домой, счастливчики. Мама вернулась. Она дома, в Париже. Я тебе не рассказывала, что мы живем в чудесном доме с пони?
Пони?! Я покачала головой и попыталась сосредоточиться. Моя голова кружится, я не помню даже собственного имени, и такой большой энтузиазм, и… Я одна и…
— Какой сейчас год? — спросила я внезапно. Как только я это сказала, я вдруг осознала, что это странный вопрос, и что я привыкла задавать его. Неужели даты всегда были для меня проблемой? В моей голове начала просыпаться память. Память о чем-то синем, лежащем на боку на песке. Холодная вода, синий свет, мокрый песок…
— 1783-ий, — гордо кивнула Мария.
— О, очень хорошо, Мария, это абсолютно точно, — сказала я, с трудом пошевелившись. Я стянула одеяло, только сейчас обратив внимание на то, что на мне была довольно милая старая кружевная ночная рубашка. Я спустила ноги на пол, узнав, что в комнате очень холодно. Я взглянула на девочку. — Ну вот, Мария, — сказала я серьезно. — Я собираюсь прогуляться. Затем я собираюсь выяснить, где я нахожусь.
— А потом мы поиграем? — Мария была очень возбуждена.
— Возможно в «Поймай меня, если сможешь», — фыркнула я. — Я побегу первая.
Я шагнула, мир закружился и пол зашатался подо мной.
В это время дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин. Кто-то сказал: «Эй! Держись!»
Еще кто-то крикнул: «Вот она!»
Две пары рук подхватили меня, и я вновь очутилась на кровати. Потолок надо мной дико кружился. Не хватало только пляшущих звездочек вокруг головы и птичьего щебета.
Когда головокружение прекратилось, я взглянула на обоих мужчин. Словно фейерверк сработал в голове. Один из них был одет в изорванный твидовый костюм, а другой — в рабочий халат. Лицо второго было встревожено. Он держал меня за руку, проверяя пульс.
— Мария! — крикнула я, довольная собой и всем миром в целом. — Меня зовут Эми Понд, а это — мои мальчики!
Дневник Доктора Блума
5 декабря 1783
Черт, черт, черт, черт, черт!
Косов нашел троих незнакомцев, лежащих на берегу, сегодня утром, как только встало солнце. Косов любит прогулки. Я говорил ему, столько раз говорил не оставлять Принца Бориса без присмотра, но этот Косов вечно своевольничает. Он слишком любит гулять по берегу, вероятно, беседуя с… ну, ты понимаешь, о чем я.
По словам Косова, он нашел этих троих, скрючившихся рядом на песке, мокрых с головы до ног. Удивительно, что они не замерзли насмерть ночью, — это было бы благословением для всех нас, если бы они умерли, без сомнения. Девушка была без сознания, но двое мужчин уже начали подниматься на ноги, потирая головы и постанывая. Их бесчисленные жалобы и стоны и заставили Косова заподозрить, что они англичане. Ха-ха! Милый Косов — не дурак. Всем известно, что нам приходится ежедневно выслушивать бесконечные крики и жалобы этого лондонского сноба Невилла. Потому что Мистер Невилл не понимает, что он здесь для того, чтобы поправить здоровье, а не в отпуске. Этот глупец совсем мне не доверяет.
— Разрешите мне вас вылечить, сэр! — попросил я его в день приезда.
— Меня исцелит Бог! — важно заявил он, затем начал жаловаться на питание.
Этот глупец не понимает, что существуют причины, почему комнаты так хорошо проветриваются, почему пища такая простая, и почему существует абсолютный запрет на употребление пива, вина или портера. Честно сказать, человек он пренеприятный, но это неважно. О, он бесит меня — но я вылечу его. Я вылечу всех! Да, я вылечу даже мистера Невилла.
Так, о чем это я? Ах да, как всегда, море…
Косов видел, как утренний туман сгущается вокруг них, и решил действовать быстро, пока он не скрыл их — мужчины поддерживали друг друга, а он сам всю дорогу назад нес на руках девушку. Только представьте — этот неуклюжий гигант втащил ее словно связку хвороста! Я только начал свой завтрак, когда он ввалился в комнату с ней, а два других дурака, тараторя, топтались позади него.
— Что все это означает, Косов? — потребовал разъяснений я (о Боже, и когда я стал таким напыщенным?), вскочив и помогая ему уложить девушку на кушетку. Я видел, что она дышала, что все в порядке, и что те двое мужчин очень беспокоились о ней.
Я выпрямился, подтянул рубашку и ободряюще улыбнулся им.
— Не стоит изводить себя зря, джентльмены, — начал я. — Нет веских причин для беспокойства. Ваша подруга просто очень крепко спит — вероятно, последствие легкого сотрясения. Вы попали в аварию? К счастью, теперь вы в надежных руках. Я с удовольствием временно позабочусь о ней в этом учреждении.
— Учреждении? — один из мужчин моргнул. — Это больница или отель?
— И то, и другое, — усмехнулся я. — Меня зовут доктор Блум.
Мужчина с жаром потряс мне руку.
— А я — Доктор… — он осекся, скривившись. — О Боже, — вздохнул он. — Ну ладно, пока просто «Доктор». Уверен, остальное вспомнится позже.
Я изогнул бровь. «Вы тоже медик?»
Он кивнул. «Ну, я так думаю. Это все немного запутанно».
Я хлопнул его по плечу.
— Вы провели ужасную ночь на берегу. Погода довольно сурова. Ледяные пальцы зимы дотянулись даже до Лазурного берега.
— Ах! — сказал этот странный Доктор, и на мгновение мне показалось, будто он не знает, где находится. Он пробормотал что-то себе под нос. Что-то вроде «Кабель программного передатчика». Ох уж эти «Ростбифы»!
Его коллега — такого же роста, но более солидный — вышел вперед.
— На стыке Франции и Италии. Чудесное местечко, — сказал он с акцентом. У этих англичан такой ужасный акцент! — Я мистер Понд. Ну во всяком случае, я так думаю, — он смущенно улыбнулся. — Да, я думаю, что у нас случилась небольшая авария. Просто авария.
Он помолчал, затем начал повторять последнее слово, словно пробуя его на вкус, и затем отбросил его как неподходящее. Затем, пожав плечами, продолжил: «Как бы то ни было, мы здесь, вы — доктор Блум, и я уверен, что милая Эми — кстати, я думаю, что она моя жена, — будет более чем довольна той помощью, которую вы сможете ей оказать».
Он внезапно замолчал, словно он сказал слов больше, чем за всю свою жизнь. Его друг, Доктор Как-его-там, кашлянул.
— Ну ладно, мы здесь. Может быть, мы можем одолжить у вас какую-нибудь одежду, пока не высохнет эта?
Я взглянул на их одежду. Она была более чем замечательной.
Он перехватил мой взгляд и улыбнулся. — Дорожный наряд. Вы знаете, каково это. Скорее удобна, чем презентабельна.
Затем этот глупец сунул руки в карманы с влажным всхлипывающим звуком и постарался принять горделивый вид.
Я слабо улыбнулся ему. «Да, конечно. Конечно, мы очень рады предложить вам гостеприимство. Я найду комнату для Мадам Понд, а потом моя жена принесет вам новую одежду».
Через несколько минут появилась моя дорогая Пердита, образец успокаивающей надежности. Она отнесла бедную неподвижную девочку в комнату, мужчины получили возможность погреться у жаркого огня и по паре мешковатой ненужной одежды, а я остался стоять у окна, глядя на скалы и берег и размышляя, что бы это могло значить. Неужели они действительно оказались здесь случайно?
Я не слышал, как она вошла, но милая Пердита неожиданно оказалась у меня за спиной. Она обвила руками мои руки, прижалась подбородком к моему плечу.
— Не волнуйся, милый, — сказала она, улыбаясь. — Я позаботилась о них. Всё будет хорошо.
— Правда? — я сжал ее руку, а она сжала в ответ мою. — Я слегка обеспокоен, вот и все.
— Ну конечно, ты беспокоишься, — ее смех был таким заразительным, он мог бы прогнать любую самую ужасную беду. — Конечно. Но ты ведь золотой человек. Ты делаешь волшебные вещи. А это… это лишь небольшое неудобство.
