Павел Шевченко - По ту сторону звёзд
— Железяка, верни питание по кораблю.
— Аварийный генератор подключён.
Человек с надеждой взглянул на зажёгшуюся зелёным систему связи, и продолжил печатать. Искин несколько раз бормотал что-то о продвижении посторонних, зациклившись, в конце концов, на бесконечном повторении фразы: 'посторонние у двери в рубку'. Пришлось его заткнуть. Щёлкнув парочкой тумблеров и надавив на заглубленную красную кнопку, человек расширенными от ужаса глазами смотрел на мигающую, просто пылающую, красным, схему системы связи.
— Искин, анализ поломки!
— Моя помощь вновь нужна? Анализирую. Отсутствие приёмо-передающего устройства. Механическое повреждение. Короткое замыкание в цепи. Человек откинулся на командирское кресло, закрыл глаза и расплакался. Ведь он был просто человеком.
* * *Вызов пришёл по обычной радиосвязи через пятнадцать минут. Посторонние так и не смогли вскрыть бронированную дверь в рубку. Самое защищённое место на корабле, будто они не знали. Необычная форма говорившего, и речь, чуть-чуть не совпадающая с движением губ. Словно он говорил на одном языке, а шахтёр слышал перевод на матарском. В их части вселенной все говорили на матарском. С кем торгуешь, того язык и учишь. К тому же, все они, так или иначе, были матарцами. Галакты сюда залетали пару раз за сто лет. А остальные, такие далёкие и почти мифические государства Содружества, и вовсе не знали об их существовании. Значит, говоривший не был одним из них. Но он хотя бы был человеком. И попросил не оказывать сопротивления, впустив их на мостик. Предупредил не делать глупостей. Шахтёр хотел высказать ему всё, объяснив, как с такими, как он, поступают в их краях. Но получилось лишь пригрозить тем, что у него есть друзья, которые будут его искать. Захватчика его речь явно не впечатлила. Что тут сказать, она на него самого произвела удручающее действие. Из него словно выпал последний стержень. Повторив своё требование, человек в форме медленно склонил голову набок, чуть-чуть, но заметно. В его глазах промелькнуло нечто, что вселило надежду в шахтёра.
— Вам не причинят вреда, даю вам слово офицера. Ваши знания нам нужны. Повторяю, я приказал своим людям не причинять вам вреда. Мы даже возместим нанесённый вам ущерб.
Рудокоп долго смотрел в глаза солдату неизвестной ему армии, а затем кивнул. Он прожил много лет, один раз даже проходил омоложение, и научился распознавать ложь в людях. Его могли побить, он не был дамским угодником, и не умел пить, но враньё он чувствовал практически всегда. В этот раз ему хватило только чужих глаз. Сказав Искину открыть люк, он развернулся в сторону выхода. Шестеро высоких, закованных в тёмно-синие скафандры, бойцов, резво заняли и без того тесное помещение. Нависая над ним, как колонны, они быстро сориентировались и протарабанили в экран, со своим замершим командиром, что-то на своём языке. Тот кивнул и отключился. Жестами, показав двигаться в сторону проделанной ими дыры, они тем ни менее, очень убедительно тыкали в его спину короткими винтовками с широкими стволами. Это точно не игольники, подумал человек, и вылез в рваное отверстие около метра в поперечнике. Проведя в космосе две трети своей жизни, человек не боялся этой головокружительной глубины. А вот его спутники, похоже, чувствовали себя здесь не так уверенно, как хотели показать. Их движения были дёрганными и, порой, лишними. Хотя, они же как-то добрались до его лоханки сквозь всю эту пустоту, к тому же усеянную мелким мусором, отколовшимся в процессе бурения от астероида. Тот нависал над ними, как целая планета. Человек помнил, что он был не больше двухсот метров в самой широкой части, но сейчас он казался ему просто огромным. Готовым раздавить их всех в считанные мгновения.
Уже не скрываясь, через пару минут к ним подошёл довольно крупный корабль, мало чем уступающий шахтёрскому. На его бортах были отчётливо различимы лазерные турели, а под днищем выпирала пустая кассета из-под ракет. Интересно, чем они его так приложили. Человек никогда не слышал о таком оружии. Думается, было бы у него защитное поле, то он бы сейчас улепётывал от них на полном ходу. Но на генератор не хватило денег ещё при покупке, а затем он и вовсе обнаружил, что и без него можно добывать руду, а лишнюю энергию и место в корабле, он уж точно использует выгодно. Забравшись в переходной шлюз в окружении конвоиров, человек вскоре был доставлен в маленькую каюту, где его бесцеремонно заперли. Стол, койка, маленькая раковина. Шкаф над головой. Свет от яркой белой лампы на потолке. Кто бы они ни были, но на работорговцев они точно не походили. Те сразу бы запихнули его 'морозилку' и дело с концом. А изображать из себя пассажирское судно и везти его в отдельном помещении никто бы не стал. Что ж, похоже, он не ошибся в своём выборе. Убивать его никто не собирался.
* * *Сергей смотрел на главный экран, занимавший половину стены напротив, и перекатывался с носка на пятку. С одной стороны — никаких свидетелей. С другой — им нужен надёжный человек, который введёт их в курс дела. Объяснит, так сказать, все подводные камни шахтёрского ремесла и получения оплаты за него. С третьего взгляда — обещать ему возмещение всех убытков? Они что, добрые самаритяне? Ещё минута прошла в ритмичном покачивании. Капитан канонерки, толкающей шахтёрский корабль, словно вагонетку с рудой, смотрел на него спокойными и ясными глазами. Он был уверен в правильности своего решения, и готов отстаивать его даже перед Сергеем. Неделю назад он отчитался, что операция прошла успешно, а сейчас он заявляет, что взял пленного. Разве о таких вещах не принято говорить сразу? Что ж, ладно. Они не звери, и нарушать данное одним из них обещание не будут. Но и капитану не светит поощрительной грамоты. Просто будем делать вид, что всё идёт, как задумано.
Большой корабль выделил под шахтёрский рудокоп всё тот же второй ангар. Канонерка повисит пока рядом. На ней тоже можно жить. В тесноте, да не в обиде. Техники из машинного, под руководством бывшего хозяина корабля, приступили к ремонту. Говорят, что управятся за три дня. Первый разговор с этим человеком прошёл на удивление гладко. Сергей приготовился к долгому препирательству, но тот лишь кивал и соглашался. Почувствовав подвох и фальшь, майор помолчал пару минут, а затем, неожиданно, задал провокационный вопрос, что бы выбить пленника из заготовленной заранее речи.
— Вам нравится ваша жизнь? Вы счастливы?
— …Что вам от меня надо? — через какое-то время, не нашедший ничего лучшего, ответил Прол. Прол Кет, матарский чернорабочий в третьем поколении. Чёрный, как ночь, с мощной челюстью, но при этом худыми, даже какими-то дистрофичными, чертами тела.
— Я хочу позаимствовать ваш корабль, использовать его, как грузовик, а затем спрятать в облаке Оорта на одной из тихих комет. Вам его не вернут, и вас назад тоже не отпустят. Поэтому я и задал вам вопрос. Вам нравится ваша жизнь?
— Не жаловался.
— А хотите быть ценным специалистом, можно сказать, экспертом, на небольшом исследовательском и торговом судне? Вас будут кормить, одевать, платить вам средства на ваши личные нужды, и даже подтирать вам зад первые пару дней. Пока вы не освоитесь.
— У меня семья. Я не могу их бросить.
— Не врите мне, Прол. Я же вижу, что вы одиночка. У меня прямо нюх на таких, как вы.
— Сергей, я правильно назвал ваше имя?.. Так вот, Сергей, если вы хотите, что бы я на вас работал, вы должны объяснить мне, кто вы, чёрт возьми, такие! Я не хочу участвовать в разбое или убийствах. Мне совесть не позволяет.
— Совесть, говорите. Ну что ж, это хорошо, если у вас есть совесть. Значит, если мне удастся перетянуть вас на нашу сторону, вы будете честным работником.
— Я хорошо зарабатывал, и даже мог пройти омоложение. Вы сможете мне платить столько же?
— Ну, это смотря, что вы имеете в виду под 'хорошо'. Закупочные цены на железно-никелевую руду от двенадцати до шестнадцати кредитов за тонну. В ваш корабль помещается три тысячи кубометров руды, или около двух тысяч тон чистого металла. Переводим в деньги. В среднем двадцать восемь тысяч кредитов. Топлива, как мне доложили, ваш рудокоп потреблял двести литров за полёт. Туда и обратно, раз в месяц. Это минус четыре тысячи. Ещё аренда ангара на станции — тысяча в месяц. Питание, вода, средства гигиены — шесть тысяч. И, наконец, ежегодный ремонт. Думаю, не меньше ста тысяч. Итого, в год из четырнадцати месяцев, вы зарабатываете триста девяносто две тысячи. Минус расходы — двести тридцать восемь тысяч. Минус ремонт — сто тридцать восемь тысяч. В год… Сто тридцать восемь тысяч… Одна процедура омоложения стоит, по вашим же ценам, от миллиона. Новый корабль не меньше десяти миллионов. Один месяц отдыха на планете, или в центре развлечений — восемьсот тысяч. Полёт в соседнюю систему — двести тысяч за человека, плюс три тысячи за килограмм груза. Напиться в баре с друзьями по поводу, и без — от десяти тысяч за рыло. Мне продолжать, Прол? Мне рассказывать вам, как вы хорошо зарабатывали?
