Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)
– Так, вероятно, пахнет ее приятель, – высказал предположение Джек, – когда сопит ей в ухо.
Маршу передернуло.
– И как она все это терпит…
Джек мысленно попробовал продолжить шизоидную картину ожившей недвижимости. Наверное, электропроводка теперь стала нервной системой существа. А почему бы и нет? Водопровод превратился в кровеносную систему; отдушины от печки гнали воздух в легкие. Волосы монстра не нужно было даже представлять. Джек бросил взгляд в окно и увидел завитки вьющейся лианы – любимого детища Марши. Жена заботливо ухаживала за вьюном, так что он вырос до самой крыши. Сейчас веселые зеленые колечки и усики с небольшими желтыми цветами трансформировались в буро–коричневые лохмотья.
Как растрепанные, давно не мытые и не стриженные волосы уличного бродяги, они зловеще шевелились на ветру, роняя мертвые стебли и листья на газон.
Джек не успел толком удивиться или испугаться представшему зрелищу и собственным догадкам, как под ногами неожиданно дрогнул пол. Джек сначала даже не почувствовал толчков, только испуганные причитания миссис Притчет привлекли его внимание.
Нагнувшись, он тронул пол ладонью. И не поверил своим ощущениям – пол теплый, как человеческая плоть.
Джек шагнул к стене. Эффект тот же самый. Обои, краска, штукатурка утратили свои обычные свойства. Поверхность стены удивительным образом податливо прогибалась под пальцами.
– Пошли, – нетерпеливо сказал Лоуз. – Надо поскорее уносить отсюда ноги.
Словно затравленные охотниками звери, семеро бедняг в порыве отчаяния шагнули в гостиную, окунувшись в торжественное всевластие темноты. Под ногами тут же беспокойно задергался ковер. Люди моментально почувствовали вокруг себя чье–то присутствие – раздраженное и воинственное…
Путь получился мучительно долгим. В гостиной творилось явно что–то неладное; со всех сторон доносились загадочные звуки: какой–то шелест, скрежет, шебуршание. Это плотоядно шевелили страницами книги; ерзали на своих местах вазы, похожие в темноте на раздувшихся упырей; стулья дергали ножками, как гигантские пауки, приготовившиеся к броску.
Внезапно миссис Притчет издала короткий вопль – шнур от телевизора обвился вокруг ее лодыжки. Билл Лоуз резким движением подхватил новоявленную гадину и, разорвав пополам, отшвырнул с омерзением в угол. Куски синтетического тела бешено забились в агонии – точь–в–точь изрубленная змея.
– Осталось совсем немного, – бросил Джек идущим позади.
Он уже различал дверную ручку, еще усилие – и он дотянется до нее… Три шага, два… последний шаг…
Тут Джек почувствовал, что пространство несколько изменилось. Впечатление было такое, будто поднимаешься по крутому склону.
Весьма странно… Джек с удивлением обнаружил, что стоит на наклонной плоскости. И не просто стоит, а с каждой секундой соскальзывает назад. Он взмахнул руками, пытаясь найти хоть какую–нибудь опору, но потерял равновесие и завалился на спину. То же самое произошло и с остальными. Все семеро, единым комом повалившихся друг на друга тел, за несколько мгновений перекатились из гостиной в коридор, а оттуда – в кухню. Здесь, хорошенько припечатавшись о стену, живой ком распался, и люди застыли в самых нелепых позах. Со стонами и проклятиями компания кое–как разобралась, на месте ли руки–ноги и живы ли все.
На кухне царила тьма. Только за окнами мерцали звезды, крохотные точки далекого небесного света.
Один за другим бедняги поднимались, отряхивались, оправляли одежду.
– Это ковер!.. – раздался шепот потрясенного Лоуза. – Он… слизнул нас. Скорее к выходу, пока не поздно.
Ковер продолжал выделывать дикие выкрутасы. Губчатая поверхность стала горячей и влажной. Споткнувшись, Гамильтон ударился о стену и отшатнулся. Стена покрылась обильной влагой – алчущая и жадная, она в нетерпении выделяла голодную слюну.
Дом собирался поужинать.
Прижимаясь к отвратительно склизкой стене, Джек старался двигаться, не задевая ковра. Острый кончик «языка» вытягивался вверх и в стороны, стараясь поймать ускользающую добычу. Джек трясся, как в лихорадке, обливался потом, но все же упрямо пробирался к передней. Шаг. Второй. Третий. Четвертый. За Джеком последовали другие, но не все.
– Где Эдит Притчет? – тревожно спросил Гамильтон.
– Пропала, – отозвалась Марша. – Помнится, она покатилась в коридор…
– В пищевод, – прохрипел Лоуз.
– А мы у него во рту, – пискнул в довесок Дэвид Притчет.
Горячие влажные стены пульсировали рядом. Спазм подкатил к горлу, Джека чуть не вырвало. Он судорожно вытянул вперед руку, стараясь не потерять из виду слабо блестевшую искорку дверной ручки. На этот раз он сумел ее схватить и отчаянным рывком распахнул дверь. Фигуры позади единодушно ахнули, неожиданно увидев звездное ночное небо. И темные дома на дальней стороне улицы, и деревья, качавшиеся на ветру… Щеки обожгла восторженно–ледяная струя свежего воздуха.
Вот и все.
Прямоугольник дверного проема сломался, непостижимым образом разрушив привычную геометрию. Будто стены и потолок резко сдавили переплет – и губы чудовища плотно сжались, окончательно закрыв выход.
Сзади опять накатило чесночно–затхлое дыхание дома. «Язык» жадно рыскал в «пасти», нащупывая вожделенную трапезу. Стены сочились «слюной». И тут нервы у людей не выдержали. Страх, так долго подавляемый усилием воли, вырвался наружу. Это был общий вопль безнадежного отчаяния. Истошно кричали все – на разные голоса, но в едином порыве захлестнувшего разум ужаса.
Джек до боли зажмурил глаза. Не поддаваться панике! Пусть случится самое жуткое, самое невероятное – не обращать внимания! Пусть они вопят сколько влезет, надо действовать. И чем быстрее, тем лучше. Джек ринулся в атаку на смыкающиеся «губы» монстра. Нужно успеть хоть немного раздвинуть оставшуюся щель, пока потолок и пол не слились воедино. Тогда уже будет поздно что–то предпринимать. Останется только действительно сесть на пол и завыть похоронный марш.
– Оно жует!.. – всхлипнула где–то рядом Марша.
Гамильтон изо всех сил размахнулся и пнул слюняво–липкое подобие стены. Потом уперся плечом туда, где по логике вещей раньше находилась дверь, и стал остервенело бить, царапать и рвать мягкую псевдоплоть. Живая ткань облепила руки мерзкими клочьями; глубоко вонзая пальцы, он вырвал большие трепещущие куски.
– Помогите мне! – рявкнул Джек в темноту гостиной.
Подскочили уже пришедшие в себя Лоуз и Макфиф. Сообразив, что нужно делать, они бешено заработали в четыре руки. После парочки хороших атак в стене плоти образовалась приличная дыра.
– Все вон! – прорычал Гамильтон, выталкивая Маршу. Она упала на крыльцо и скатилась по ступенькам.
– Теперь вы! – приказал Джек Сильвестру.
Старика бесцеремонно выпихнули сквозь кровоточащую дыру, за ним выскочили Лоуз и Макфиф. Гамильтон покрутил головой, всматриваясь во тьму, но больше никого не увидел, кроме парнишки Притчета. Потолок и пол почти сомкнулись; времени на бестолковую суету уже не осталось.
– Полезай! – крикнул Джек и выпихнул мальчишку в пульсирующую рваную рану. Затем ласточкой вылетел сам.
Он еще не успел приземлиться, как «рот» чудовища сжался. Послышался плотоядный хруст…
Миссис Притчет, не сумевшая спастись, стала добычей.
Уцелевшие бедолаги сгрудились на безопасном расстоянии и молча наблюдали, как огромное «тело» методично сокращается и расширяется. Пошел процесс пищеварения. Наконец движение прекратилось. Прокатилась последняя спазматическая волна, и чудовище застыло.
С глухим стуком опустились оконные шторы, затянув окна непроницаемой пеленой.
– Уснуло, – убитым тоном проговорила Марша.
Всю компанию на какое–то время накрыл плотный колпак тишины – криков, проклятий и жалоб было уже предостаточно. Люди удрученно молчали. И лишь холодный ночной ветер плаксиво шептался о чем–то с листьями в темных кронах.
Внезапно у Джека мелькнула совершенно идиотская мысль: что скажут мусорщики, обнаружив на заднем крыльце горку обсосанных до блеска человеческих костей. Плюс, вероятно, несколько пуговиц и кнопок. Нет, лучше об этом не думать…
Тут подал признаки жизни Лоуз. Он мрачно подвел итог:
– Вот и все!
Джек стряхнул оцепенение и резво направился было к машине, заметив на ходу:
– Пристрелить эту придурочную – просто наслаждение!..
– Оставь машину! – предостерег Лоуз. – Сейчас доверять технике нельзя.
Остановившись, Гамильтон раздумывал:
– Мы пойдем к ней на квартиру пешком. Я попробую вызвать ее на улицу. Если прихватить мерзавку, не заходя в дом…
– Вряд ли она сидит дома, – заметила Марша. – Скорее всего, бродит по улице. А может, она уже мертва? Вот было бы здорово, если б ее сожрала собственная квартира.
