Михаил Шуваев - Лунная соната
— Натали, здравствуй. Скажи-ка нам с господином Сноу, в каком номере проживает доктор Фу Тинпен?
— Добрый вечер, капитан Хэлвуд, здравствуйте, господин Сноу. Фу Тинпен проживает в номере двенадцать. — Натали несколько заученно улыбнулась.
— А сейчас он у себя? — поинтересовался Сноу.
— Он как прилетел, так и не выходил из номера.
— Как не выходил? — рявкнули офицеры одновременно.
— Он заболел, к нему врач три раза в день ходит, — испуганно ответила девушка. — Да вот он опять к нему направляется.
Барт и Ричард обернулись и увидели приближающегося высокого доктора в белом комбинезоне с красным крестом на левой стороне груди. Хэлвуд сделал шаг вперед:
— Доктор МакГрэгор, если не ошибаюсь?
Врач остановился, перекинул из одной руки в другую медицинский саквояж и удивленно посмотрел на Барта:
— Чем могу, капитан?..
— Доктор, скажите, ваш пациент — ученый Фу Тинпен?
— Да.
— Что с ним?
— А зачем это вам?
— Доктор, мы ведем расследование причин гибели профессора Белла, — пояснил Ричи.
— Понятно. У пациента гипертонический криз. Сейчас уже полегче, а вначале давление у него было очень высокое.
— А когда у него случился криз?
— Я так понял, что еще в спейсфлаере по пути на Луну он почувствовал себя плохо, но долетел до базы «Скотт» и добрался до гостиницы, после чего и вызвал меня. — МакГрэгор поставил саквояж на стойку администратора и снял очки, чтобы протереть.
Ричард обернулся к Натали:
— Скажите, Натали, когда в гостиницу прибыл Фу Тинпен и когда он вызвал врача?
Администраторша посмотрела на монитор компьютера:
— Девятнадцатого июня в пять сорок он зарегистрировался и сразу вызвал врача.
— И больше не выходил из номера?
— Какое там выходил, — усмехнулся врач, водружая протертые очки на место. — Он и сегодня-то вставать не может, а вчера вообще лежал пластом. Я его еще транквилизаторами накачал… Вот хожу теперь к нему по три раза на день.
— А почему в медблок-то его не определили? — спросил Барт.
— Он категорически отказался. А когда я провел с ним некоторые мероприятия, ему полегчало и угрожающая симптоматика исчезла. Но я все равно прислал к нему дежурную медсестру, и она несколько часов просидела с ним в номере.
— В какое время? — вновь повернулся к девушке Ричи.
— С восьми вечера до часа ночи. Потом она сказала, что он спит спокойно, просила его не тревожить до утра и ушла. Ну а потом я сама засобиралась домой, и так из-за него почти на два часа задержалась на работе.
— А… за вас тут кто ночью?..
— Дроид, инспектор, обычный дроид.
Офицеры переглянулись. Ричард развел руками, как бы говоря, что больше спрашивать нечего.
— Спасибо, доктор, спасибо Натали. У нас пока всё! Где тут у вас двадцать четвертый номер?
Узнав, как пройти в номер к финну, Барт и Ричи спустились по винтовой лестнице на минус второй этаж.
— Все бы подозреваемые так легко отпадали! — пробормотал Хэлвуд.
— Об этом нам с вами приходится только мечтать, капитан. Так, вот номер двадцать четыре. Сейчас, — Ричи взглянул на часы, — девять сорок три. Ждем две минуты.
Барт вопросительно посмотрел на Сноу.
— Покажем ему, что мы тоже пунктуальны, — пояснил агент и улыбнулся.
Ровно две минуты спустя Барт нажал на кнопку звонка. Дверь тотчас же открылась, и на пороге вырос финский айсберг.
— Прошу, — коротко пригласил он.
Ричи оглядел номер и констатировал, что он ничем не отличается от его собственного. Такой же крохотный, функциональный и неуютный. Пелтонен указал им на два маленьких стула, а сам сел в кресло. Кровать была сложена и утоплена в специальной нише в стене. Финн молча взял с журнального столика пачку сигарет, вынул одну и закурил. Это сильно удивило Ричи: на Луне гостиничный номер для курящих стоил чуть не в два раза дороже, чем обычный. Значит, доктор Пелтонен — заядлый курильщик, неспособный отказаться от своей привычки даже на несколько дней.
— Профессор Пелтонен, когда вы прибыли на космодром станции «Скотт»? — задал первый вопрос Ричи.
— В семнадцать часов восемь минут. — Финн затянулся и выпустил тонкую струйку табачного дыма.
— Вы сразу направились в гостиницу?
— Да.
— Вы прилетели одним рейсом с Фу Тинпеном и ныне покойным профессором Беллом. В полете вы с ними общались?
— Нет.
— А здесь, на станции?
— С Фу Тинпеном.
— О чем говорили?
— О давлении.
— Простите? — не понял Ричард.
Финн выпустил клуб дыма, который самым удивительным образом пролетел через всю комнату, а коснувшись стены, растекся в воздухе абсолютно правильным кольцом или, скорее, тором.
— О гипертонии Фу Тинпена.
— Вы с ним знакомы?
— Да.
— Похоже, у вас с ним хорошие отношения?
— Нет.
— Плохие?
— Нет.
Ричард несколько растерялся:
— А какие?
— Никаких.
— Как это может быть, доктор? Вы изъясняетесь крайне противоречиво!
— Корректный вопрос — четкий ответ. — Нордический человек снова выпустил в потолок струйку дыма.
Ричард начал закипать, но подавил в себе желание сказать что-нибудь едкое в адрес северянина. Вместо этого он вздохнул и сформулировал:
— Значит ли это, что вы лично почти незнакомы, а знаете друг о друге больше по научным трудам?
— Да, — незамедлительно последовал ответ.
— Если вы разговаривали с Фу Тинпеном о гипертонии, то, похоже, он жаловался вам на здоровье. Вы что же, помогли ему добраться до гостиницы?
— Да.
— Он при вас вызвал врача?
— Да.
— Что делали потом?
— Зарегистрировался, ужинал, работал, лег спать.
— Желательно по минутам, доктор Пелтонен, — не удержался и подковырнул Сноу.
— Заселился в восемнадцать ноль пять, ужинал в ресторане с восемнадцати пятнадцати до восемнадцати пятидесяти. С девятнадцати до двадцати трех работал в номере, в двадцать три десять принял душ и лег спать.
Барт, решив помочь коллеге, вставил свою реплику:
— Я смотрю, у вас на руке индивидуальный браслет. Вы его не снимали?
— Нет.
Ричард начал понимать бесперспективность допроса этого куска льда.
— Что-нибудь можете сказать о профессоре Белле, о том, что с ним случилось?
— Нет.
Ричард не выдержал:
— Профессор, вы что же, думаете, что я тут выслушиваю ваши односложные, крайне информативные ответы из-за своего любопытства? Нет! Произошло трагическое событие — погиб при довольно странных стечениях обстоятельств ученый с мировым именем, один из столпов земной космогонии. Я стараюсь под вас подстроиться, захожу и так и эдак, вы же проявляете просто фантастическую некооперабельность! Я ведь тоже могу действовать по-другому. Если вы думаете, что у меня нет возможности сделать вашу жизнь беспокойной и нескучной, то вы глубоко заблуждаетесь. В конце концов, сотрудничать с органами расследования — ваша обязанность как гражданина Конфедерации. И не смотрите на меня так. Я знаю, что время, которое вы нам отпустили для встречи, истекло, тем не менее я не вижу пока веских причин прекращать её! Итак, продолжим. Повторяю: нет ли у вас соображений относительно гибели профессора.
Пелтонен долго молчал, потом затушил сигарету и ответил:
— Топоскоп.
— Что — топоскоп? — вначале не понял Ричард. Потом поразился: — Топоскоп? Вам о нем что-нибудь известно?
— Почти ничего, — последовал на удивление развернутый ответ.
— То есть вы думаете, что смерть профессора как-то связана с топоскопом?
— Да.
— А он существует, этот топоскоп? Ведь его никто не видел!
Доктор встал, достал свой МИППС из небольшого несессера, произвел с ним ряд манипуляций и протянул Ричарду. Агент взял его в руки и посмотрел на небольшой монитор. Над плечом, вглядываясь в изображение на экране, задышал Барт.
На мониторе светилась фотография. На ней на высоком обрыве над морем стояли два человека. Профессор Белл и Тимо Пелтонен. Финн, одетый в светлую рубашку и темные брюки, курил, держа длинную сигарету между указательным и средним пальцами правой руки. Левая была засунута в карман брюк. Сирилл Белл, в светлой куртке-безрукавке и белых брюках, стоял на фото слева от финна, положив левую руку ему на плечо. В правой зажат предмет, похожий на инфракрасный оптический прицел для спортивного огнестрельного оружия или подзорную трубу. Белл широко улыбался, лицо Пелтонена оставалось, как всегда, безучастно.
— Это и есть топоскоп? — Ричард оторвался от экрана и посмотрел на финна.
Пелтонен сделал над собой усилие — произносить несколько слов подряд было непривычно.
— Так говорил Белл.
— То есть не уверены, что это топоскоп? Или вы не уверены, что он работает? — угадывал Ричи.
