Михаил Шуваев - Лунная соната
— Что будете заказывать, сэр? — выдернул его из тягостных раздумий приятный голос.
Ричард с удивлением огляделся. Он сидел за столиком небольшого бара. Куда это его занесло? В следующую секунду он увидел вывеску над стойкой: «Добро пожаловать в лобби-бар Сателлит». Так вот оно что! На автопилоте, ворочая в голове тяжелые как гири мысли, он каким-то удивительным образом дошел до бара, в котором никогда не был и где назначил встречу с Прайсом.
— Сэр?.. — вновь обратил на себя внимание гарсон.
— Да-да… Двойной Кампари с биттер-лемоном со льдом и… кешью. Стой! И пятьдесят грамм водки! И минеральную воду.
Официант неслышно удалился, а Ричи осмотрел помещение, куда его ноги сами привели. Бар как бар, ничего особенного. Таких на лунных станциях — пруд пруди. Кое-где за столиками сидели парочки, но в основном здесь находились мужские компании по два-три человека. Оно и понятно — на базе «Скотт» и станции «Армстронг» основными туристическими достопримечательностями считались «Кокос» для искушенных дайверов и «Воздушная пещера» для продвинутых дельтапланеристов, что, само собой, предполагало наличие здесь превалирующего количества мужчин. Два раза в месяц проводились экскурсии по обсерватории «Око Вселенной». Но это привлекало скорее представителей семейного туризма с детишками. Вот уж кто с открытым ртом ходил по обсерватории, то именно этот контингент.
— Ваш Кампари и водка, сэр! — опять влез в раздумья гарсон и поставил на столик большой хайбол Кампари, стопку водки, блюдечко с орешками и стакан минеральной воды.
— Спасибо, — несколько недовольным жестом отпустил его Ричи.
Взял в руки стопку водки и опрокинул. Для него, не очень искушенного в выпивке британца, это было неприятным испытанием. Выдохнув, Ричи схватил бокал минералки и залпом выпил. Теперь можно отдохнуть и немного поразмышлять. Что же здесь происходит? Кого реально можно подозревать?
— Господин Сноу, добрый вечер! — опять донеслось снаружи и отвлекло агента от неприятных раздумий.
Ричи поднял голову и увидел стоящего у столика Энтони Прайса. Американец был одет в светлую куртку, темную рубашку и серые брюки. Загорелое, скорее даже обветренное лицо, темные короткие волосы, на прямом носу (вернее, над ним) супермодные дорогущие очки без оправы и дужек с гравидержателем. Он привстал и пожал протянутую руку.
— Присаживайтесь, профессор, прошу вас.
Профессор снял куртку, повесил её на стул, сел и жестом подозвал официанта:
— Полпинты «Стеллы Артуа» и соленой соломки.
Гарсон убежал.
— Слушаю вас, господин Сноу, — откинулся на спинку стула американец и скрестил на груди руки.
— Слушать как раз придется мне, — невесело усмехнулся Ричи. — Если позволите, сразу к делу. Вам известно, что произошло с профессором Беллом?
— Разумеется, на симпозиуме об этом официально объявили.
— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— Никаких. Профессор погиб по собственной неосторожности. Мне его жаль, но, поверьте, сильных эмоций на этот счет я не испытываю.
Ричард подождал, пока официант поставит на стол заказ Прайса и удалится. После этого продолжил:
— Почему?
Американец пожал плечами:
— Я его практически не знал.
— А с его научными трудами знакомы?
— Немного. Что касается его топологических изысканий, то здесь я — пас. Это не мой конек. А вот относительно космогонии, теории контакта, прогрессорства тут я, можно сказать, полный антипод профессора. Наши идеи диаметрально противоположны.
— А подробнее можете?
— А вам это надо? — вздернул брови американец. — Это же чисто научные междусобойчики, и ничего больше.
— И всё-таки, вкратце, — отпил немного Кампари Ричи.
— Хорошо, воля ваша. Например. Профессор был ярым адептом теории, согласно которой космос — это шахматная доска, а фигуры на ней — игроки, то есть цивилизации, отстоящие друг от друга на огромные расстояния. Он считал, что по мере своей прогрессорской деятельности игроки начинают, на определенном этапе, ощущать противодействие другого игрока, в чьи пределы они вторглись…
— Это мне понятно, профессор. Уже просветили. Я хочу узнать, в чем ваши с Беллом разногласия.
— Ага, понял. Так вот, короче, я считаю, что такой контакт без контакта невозможен. Любая цивилизация будет стремиться вступить в контакт. Вот вы, господин Сноу, что бы предпочли — изобретать велосипед самому, зная, что сосед уже его изобрел, или взять какое-либо свое изобретение, ну, не знаю, например утюг или, в конце концов, универсальный эквивалент в виде денег, пойти к соседу и заполучить велосипед в обмен на утюг или деньги?
— Профессор, я-то, может, так и поступил бы. Но это не значит, что так поступит инопланетянин, мотивация которого нам совершенно непонятна…
— Ошибаетесь, господин Сноу. Некоторые законы универсальны, как в физике, так и в психологии. Электричество минует провода, если будет более короткий путь к цели, то же самое с психологией — чем короче, тем лучше! И не имеет значения, где это происходит, в галактике Млечный Путь или в Магеллановом облаке.
Сноу понял, что уяснил самую суть противоречия между Прайсом и Беллом. Этого ему было достаточно, и он сменил тему:
— Спасибо, господин Прайс. Следующий вопрос. Что вы делали вчера с одиннадцати тридцати вечера и до часу ночи?
Американец взял бокал с пивом, немного отпил и только после этого произнес:
— Так вот оно что. Теперь я понял. КОНОКОМ, ну конечно. Вы считаете, что смерть профессора… как бы это сказать… не случайное трагическое стечение обстоятельств?
— Мы обязаны отработать все версии, профессор.
— Ладно. Ну… в общем весь вечер, начиная с десяти часов, я провел у своей знакомой в жилом секторе базы «Скотт».
— Имя и фамилия вашей знакомой?
Прайс аж в лице изменился:
— Послушайте, Сноу, я законопослушный гражданин Земной Конфедерации, но считаю, что не обязан давать вам отчет в своих секс… э-э-э… контактах с женщинами.
— Заблуждение, господин Прайс, глубокое заблуждение, которому, к сожалению, подвержено большинство граждан Конфедерации. Если вы не ответите мне сейчас, то я вас вызову официальной повесткой, которая будет зарегистрирована в личном деле и опубликована…
— Всё, хватит, хватит! — поднял руки Прайс. — Я находился у космобиолога Дороти Карра. Достаточно вам этого?
— Она подтвердит это?
— Надеюсь.
— Где она живет?
— В жилой зоне базы «Скотт», я же сказал.
— Когда вы от нее вышли?
— Примерно в половине первого ночи.
— Куда пошли?
— Куда, куда! На монорельс, куда еще? Я же в «Сателлите» остановился, а это на станции «Армстронг».
— Никого по дороге не встретили? — Сноу бил наугад, но что-то подсказывало ему так действовать.
— Это… нет, никого, — после легкой заминки ответил ученый.
Секундная пауза не укрылась от внимания Ричарда, и он нажал сильнее:
— Прайс, я знаю, что встретили, иначе не спрашивал бы.
Американец схватил бокал с пивом и с прихлёбом отпил.
— Да. Наткнулся я на этого пижона Мюллера. Но мне не было никакого резона с ним встречаться, и я спрятался. Он прошел к себе в «Хилтон», а я сел на монорельс и уехал в «Сателлит».
— Где вы спрятались?
— Там какая-то ниша была, в которой андроид стоял.
— Понятно. Вы на ножах с Мюллером?
— Нет!
— Тогда почему вы с ним не захотели встречаться?
Прайс замялся:
— В Гренобльском политехе мы с ним ухаживали за одной аспиранткой… Ну и… В общем, она выбрала его.
— Вы вместе учились в Гренобле? — удивился Ричи. — Но вы же старше Мюллера.
— Он там учился в аспирантуре, а я преподавал астрофизику и вел спецкурс по кибернетике. — Прайс наморщил лоб, и гравидержатели очков передвинули линзы поближе к глазам.
— Ясно, продолжайте.
— А что, собственно, продолжать? Я вам всё сказал. Видеть его не могу!
— Кроме Мюллера, никого не встретили по пути на станцию монорельса?
— Больше никого. — Прайс взглянул на Ричарда. — Честное слово!
Сноу помолчал несколько секунд, потом подозвал официанта, расплатился и встал.
— Спасибо, профессор, если что-то припомните, обязательно сообщите. Всего доброго.
— Всенепременно, — с видимым облегчением ответил американец и пожал Ричи руку. — До свидания.
Выйдя из бара, Сноу почти сразу столкнулся с Хэлвудом и тут же затребовал отчет. Но Барт только развел руками:
— Почти ничего, господин Сноу. Смерть наступила от баротравмы и последующего быстрого переохлаждения. Спасти его шансов не было, даже прибудь спасгруппа вовремя. Видеокамера в скафандре Басова не работала, потому что была неисправна. Не спрашивайте меня почему. Сломалась — и всё тут! Но есть показания дельтапланериста, который прилетел из Воздушной пещеры на одном гравилете с Басовым. Краем глаза, направляясь к шлюзу, он заметил, что кто-то, вышедший навстречу, вроде бы подошел к стажеру и заговорил с ним.
