Гарри Гаррисон - Врач космического корабля
– Вы не имеете права навязывать свою волю! – крикнула пожилая матрона.
Со всех сторон тотчас раздались возгласы поддержки. Дон подождал, пока установится тишина, и заговорил снова:
– Извините, если я, с вашей точки зрения, чиню произвол. Но, уверяю вас, другого выхода из той беды, в которой мы оказались, нет. Это не мое решение. Вы знаете: я врач и выполняю обязанности командира корабля только потому, что остальные офицеры погибли. Мы связались с марсианским центром управления, и это – их решение: мы должны облегчить корабль или никогда не сможем вернуть его на правильный курс.
Послышались новые жалобы, но Дон криком заставил всех утихнуть.
– Я – капитан, и это – приказ. Вы можете оставить себе только то, что я перечислил. Весь остальной багаж вы должны в течение получаса принести сюда. От этого зависит ваша жизнь.
Люди нехотя разошлись, ворчливо жалуясь друг другу. Дон криво улыбнулся, представив, какой рейтинг был бы у него, если бы среди этих людей провести опрос. Но он должен спасти их жизни – нравилось им это или нет. Один из пассажиров остался в зале и подошел к Дону. Его лицо было знакомым – худощавое, смуглое, с аккуратными усиками. Он представился:
– Капитан, меня зовут Дойл. Я – секретарь генерала Бриггса.
– Да. Чем могу вам быть полезен?
Дойл пропустил мимо ушей резкие нотки в голосе Дона и улыбнулся.
– Не столько мне, капитан, сколько генералу Бриггсу. Он хочет поговорить с вами. Надеюсь, это не такая уж невыполнимая просьба.
Дон помедлил, размышляя. Он помнил свое обещание поговорить с Бриггсом. Что ж, нужно было разделаться с этой не очень приятной миссией, да и время было подходящим: работа по облегчению корабля налажена.
– Хорошо, пойдемте сейчас.
– Благодарю вас, сэр, я уверен, что генерал будет признателен вам за это.
Они зашли в рубку управления за ключом от каюты и направились в импровизированный карцер. При их появлении генерал встал с койки.
– Я вам благодарен, что вы пришли, капитан.
– Вы хотели поговорить со мной, генерал?
– Да, если у вас найдется несколько минут. Но главное, я хотел бы извиниться за инцидент в моей каюте. Я, разумеется, сдал все свои сигареты: как вы понимаете, я могу не только отдавать приказы, но и выполнять их. Однако я позабыл о той пачке, сигарету из которой я совершенно машинально закурил. Она и стала причиной несчастного случая. Мне очень жаль, что все так произошло.
– Нам тоже, генерал.
– Не сомневаюсь. А теперь, если позволите, я хотел бы спросить, как долго вы намерены держать меня в этой каюте? Я не оспариваю приговор – ваши действия совершенно обоснованны, но мне кажется, что срок наказания следует наконец определить.
Дон немного подумал. Он нуждался в сотрудничестве со стороны пассажиров, а заполучить на свою сторону генерала было бы хорошим подспорьем. Держать его под замком и дальше не имело смысла.
– Вы свободны, генерал. Это было вовсе не наказанием, а просто временной мерой до того, как мы выясним причину пожара.
– Вы очень добры.
Последние слова генерал произнес весьма холодно и официально, в них совсем не было той теплоты, которая только что звучала. Они с Дойлом повернулись и тут же ушли. Дон посмотрел им вслед, донимаемый каким-то смутным воспоминанием. Что ему сказал тогда космолетчик? Кажется – что в багаже пассажира были еще сигареты. Возможно даже, генерал соврал, чтобы освободиться из заточения, – теперь это уже ничего не значило. Инцидент был исчерпан, и сейчас нужно побеспокоиться о корабле.
Спускаясь по лестнице на палубу А, он увидел невероятное зрелище. Пол этой палубы был одновременно внешней обшивкой корабля, и в него были встроены иллюминаторы из закаленного стекла. Через эти обрамленные круглые отверстия диаметром в два ярда открывался вид абсолютно черного космоса, как бы проколотого лучами яркого немигающего света, исходящего от мириад звезд. Вращение корабля, создающее гравитацию для пассажиров, рождало впечатление, что звезды постоянно движутся. За исключением периодов прибытия корабля в космопорт и его отлета, единственное, что можно было видеть через эти иллюминаторы, – … звезды.
Но сейчас картина совершенно изменилась: яркий свет далекого Солнца, не смягченный никакой атмосферой, отражался от множества предметов, которыми было усеяно пространство вокруг корабля. Столы, чемоданы, стулья, окорока, обувь, ковры, поручни, консервные банки, фаянсовая посуда – перечень не имел конца. Они медленно удалялись от корабля, уменьшаясь в размерах и пропадая вдали, а на их месте появлялись новые. Сброс вещей начался.
Обстановку возле воздушного шлюза можно было охарактеризовать как упорядоченный беспорядок. Рядом с открытым люком шлюза были установлены рычажные весы. По мере доставки различных предметов, предназначенных для сброса, их взвешивали, вес записывали, а сами вещи бесцеремонно заталкивали в раскрытую пасть люка. Когда шлюз заполнялся доверху, люк закрывали. После откачки воздуха открывался внешний люк, и центробежная сила выбрасывала все наружу, пополняя поток добра, медленно текущего в открытое пространство. Когда шлюз закрывался, вся процедура повторялась снова. Работой руководил старшина Курикка. Увидев Дона, он подошел к нему с докладом:
– Пока все идет нормально, капитан. Поначалу у нас были трения с пассажирами, но сейчас все улажено.
– Какие трения?
Старшина огляделся вокруг и понизил голос:
– Я реалист, сэр, и совсем не из тех, кто полагается на доверие, особенно когда от этого зависит моя жизнь. Я послал интенданта с несколькими членами команды пройтись по каютам после того, как пассажиры сдали свой багаж. И они обнаружили множество «крайне необходимых» вещей, которые им совершенно не нужны. Их тоже выбросили.
– Вы невозможный человек, старшина, в этом вас убедят их судебные иски. Но я буду неизменно на вашей стороне.
– Спасибо, сэр. Мы здесь скоро заканчиваем. Вес выброшенных вещей подытоживается для передачи на Марс.
– Завершайте как можно быстрее. Вам не надо объяснять почему.
Курикка молча кивнул и снова принялся за работу. Дон повернулся к выходу и зацепился за что-то ногой. Ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Он невероятно устал, но, пока коррекция курса не проведена, об отдыхе не могло быть и речи. Шагая медленно и осторожно по коридору, он добрался до рубки управления и там буквально упал в капитанское кресло.
– Сэр, приняты данные для проведения коррекции!
Дон вскинул голову, – оказывается, он уснул незаметно для себя. Растерянно моргая, он посмотрел на листок бумаги, который протягивал Спаркс.
– Что они говорят?
– До включения двигателей осталось десять минут. Старшина с доктором Угалде уже вводят в компьютер программу с последовательностью операций. Центр управления на Марсе заявил, что сейчас они оптимистично смотрят на наш маневр.
– Дай Бог, чтобы их оптимизм оправдался, – проворчал Дон. – Спасибо, Спаркс. Вы да и вся команда блестяще справились с задачей.
– Будем надеяться, что наши усилия увенчаются успехом, сэр, – сказал радист и, отложив листок в сторону, повернулся к радиостанции.
Теперь работу взяли на себя машины. Компьютер на Марсе сделал расчеты на включение двигателей корабля для осуществления коррекции, и эти данные были введены в бортовой компьютер. Имея информацию о требуемом исходном положении корабля перед коррекцией, компьютер включил позиционный двигатель, и тот развернул корабль в космосе. Дон выглянул в иллюминатор, увидел, как звезды плавно переместились в новое положение, и криво улыбнулся, вспомнив долгие часы своей вахты и те усилия, которые он затратил, чтобы с горем пополам справиться с такой же работой.
Потом началось ожидание. Стрелки приборов на пульте управления задвигались, когда компьютер, готовясь к включению сопел, подал команду на увеличение мощности ядерных двигателей. Прошло несколько мучительно долгих минут, пока наконец компьютер определил, что наступил нужный момент. Их, конечно, никто об этом не извещал, они сами узнали о включении сопел: корабль сотряс внезапный толчок.
– Ну, вот и все, – произнес Дон. – Через сколько времени можно определить, находимся ли мы на правильном курсе, доктор Угалде?
Математик задумчиво нахмурился.
– Думаю, должно пройти не менее часа, прежде чем можно будет получить минимальный значимый базис. За нами будут следить из центра управления на Марсе, и, как только их компьютер сможет рассчитать нашу новую траекторию, нас известят.
– Вас вызывают, капитан, – сообщил Курикка.
Дон включил стоящий перед ним видеофон, на экране появилось встревоженное лицо Рамы Кусума.
– Не могли бы вы прийти в лазарет, сэр? У меня здесь больной с высокой температурой, и я не знаю, что делать.
