Генри Каттнер - Долина Пламени (Сборник)
Что он собой представлял? Без критериев сравнения — а их нет в этом мире — он не может быть назван. Детям он казался Раггедо. Но он не был этим толстым, забавным, вечно расстроенным королем гномов.
Он никогда им не был.
Лучше назвать его демоном.
Как обозначение это слово включает слишком много, и в то же время недостаточно. Однако придется удовлетвориться этим. По меркам взрослых, он был чудовищем, чужим, сверхъестественным существом. Но то, что он делал, и то, чего он хотел, — позволяет называть его демоном.
ГЛАВА 2
Сырое мясо с кровью
Несколько дней спустя Беатрис подошла к Джейн.
— Слушай, Джейн, — спросила она, — сколько у тебя денег?
— Четыре доллара тридцать пять центов, — ответила та, посмотрев. — Папа дал мне на вокзале пять долларов. Я купила воздушной кукурузы и… ну, еще всякую мелочь.
— Знаешь, я рада, что ты приехала именно сейчас. — Беатрис с облегчением глубоко вздохнула. Без слов было понятно, что сохранение общей тайны, как это водится в детских компаниях, должно распространяться и на данную ситуацию, в которой совпадали интересы всех. Скромные накопления Джейн предназначались не для кого-то одного из них, а для блага всей группы.
— У нас кончились деньги, — объяснила Беатрис. — Бабушка заметила, что мы таскаем мясо из ледника, и мы боимся брать еще. Но на твои деньги мы можем купить его целую пропасть.
Ни одна из них не подумала о том, что придет время, и эти деньги тоже кончатся Четыре доллара тридцать пять центов казались им в то время сказочной суммой. И не было необходимости покупать дорогое мясо — лишь бы оно было сырое и с кровью.
Девочки вместе направились по заросшей акациями улице, над которой кое-где склонялись пальмы и свисали ветви перечных деревьев. Они купили два фунта бифштексов и непредусмотрительно потратили двадцать центов на газированную воду.
Когда они вернулись домой, там царило воскресное безделье. Дяди Саймон и Джеймс отправились за сигарами, дяди Лью и Берт читали газеты, а тетушка Бесси вязала. Бабушка Китон читала «Журнал для юных», старательно выискивая пикантные места. Остановившись у бисерных портьер, девочки заглянули внутрь.
— Заходите, детки, — сказал Лью своим глубоким, звучным голосом. — Смотрели уже страничку юмора? Мэтт и Джеф молодцы. А Спарк Плаг…
— По мне, лучше всех мистер Джибсон, — вставила бабушка Китон. — Это настоящий художник. У него люди как люди.
С шумом открылась дверь, и появился дядя Джеймс — толстый, улыбающийся, довольный после нескольких кружек пива. За ним следовал дядя Саймон — воплощенная совесть.
— По крайней мере, тихо, — сказал он, неодобрительно взглянув на Джейн и Беатрис. — Эти дети иногда такой шум поднимают, что собственных мыслей не слышишь.
— Бабушка, — спросила Беатрис, — где малыши?
— Думаю, на кухне, дорогая. Им зачем-то понадобилась вода.
— Спасибо.
Девочки вышли; в оставленной ими комнате повисло ощущение неосознанного беспокойства. Овцы чувствовали присутствие волка, но овечья шкура оказывалась достаточным прикрытием. Они не знали…
Малыши были на кухне. В руках у них были кисти: они старательно покрывали водой страничку комикса — на ней должны были появиться картинки. Газетная страница была химически обработана таким образом, что если на нее наносилась жидкость, проявлялись разные — мрачноватого пастельного цвета, но все равно очаровательные — рисунки. Это было что-то вроде японских цветов, расцветающих в воде, или китайских упакованных в бумагу миндальных орешков с маленькими сюрпризами.
Беатрис проворно достала из-за спины принесенный от мясника пакет.
— Два фунта, — сказала она. — У Джейн были кой-какие деньги, а у Мэртона открыто сегодня. Я подумала, что лучше…
Эмили продолжала усердно красить. Чарльз вскочил.
— Мы сейчас пойдем туда, да?
Джейн испытывала какое-то беспокойство.
— Не знаю, стоит ли мне тоже идти… Я…
— Я тоже не хочу, — сказал Бобби. Это уже была измена. Чарльз сказал, что он просто струсил.
— Я не боюсь, — возразил Бобби. — Но это неинтересно. Мне хочется играть во что-нибудь другое.
— Эмили, — мягко сказала Беатрис, — тебе не обязательно идти в этот раз.
— Нет, обязательно. — Эмили наконец оторвалась от картинок. — Я не боюсь.
— Я хочу увидеть огни, — заявил Чарльз.
— Все это враки, Чарльз! — накинулась на него Беатрис. — Нет там никаких огней.
— Есть. По крайней мере иногда.
— Нет.
— Есть. Ты слишком глупая и не видишь. Пойдем и покормим его.
Все понимали, что ведет их Беатрис. Она была старшей. И к тому же — Джейн это чувствовала, — боялась больше других, даже больше Эмили.
Они поднялись по лестнице; Беатрис тащила пакет с мясом. Веревку на нем она уже разрезала. Наверху они столпились перед дверью.
— Идти надо здесь, Джейн, — гордо произнес Чарльз. — Приходится подниматься на чердак. В ванной, в потолке, есть выдвижная лестница. Нужно забираться на ванну, чтоб добраться до нее.
— Мое платье… — с сомнением проговорила Джейн.
— Ты не запачкаешься. Пошли.
Чарльз хотел быть первым, но был слишком мал ростом. Беатрис забралась на край ванны и потянула за торчавшее из потолка кольцо. Заскрипела опускная дверь; рядом с ванной медленно, даже как-то величественно появилась лестница. Наверху не было темно: сквозь окна чердака проникал тусклый свет.
— Давай, Джейни, — сказала Беатрис. Она как-то странно тяжело дышала. Кое-как, с разными акробатическими трюками, все забрались наверх.
На чердаке было тепло, тихо и пыльно. Поперек балок были положены доски. Повсюду стояли коробки и сундуки.
Джейн смотрела на Беатрис. Та уже шла по одной из балок.
Беатрис не оглядывалась и молчала. Один раз она протянула руку назад — Чарльз, находившийся ближе всех, помог ей. Вскоре Беатрис добралась до доски, ведущей к следующей балке. Она пошла было по ней, но остановилась и вернулась вместе с Чарльзом.
— Ты не так делала, — разочарованно проговорил Чарльз. — Ты не о том думала.
Лицо Беатрис казалось странно белым в бледном золотистом свете.
Джейн встретилась глазами со своей двоюродной сестрой.
— Слушай, Би…
— Нужно думать о чем-нибудь другом, — быстро сказала Беатрис. — Все в порядке. Пошли.
Она вновь двинулась по доске; Чарльз следовал за ней по пятам, монотонно повторяя:
«Раз, два, пустые слова,
Три, четыре, руки шире.
Пять, шесть — лучше сесть..»
Беатрис исчезла.
«Семь, восемь..»
Чарльз исчез.
Бобби, вызывающе подняв плечи, последовал за ними. И испарился.
Эмили издала какой-то негромкий звук.
— Ах, Эмили! — воскликнула Джейн.
— Я не хочу спускаться туда, Джейн, — только и сказала ее младшая двоюродная сестра.
— Тебе и не обязательно.
— Нет, обязательно, — возразила Эмили. — Но знаешь, что? Мне не будет страшно, если ты пойдешь сразу за мной. Мне всегда кажется, что за мной что-то крадется и хочет схватить; но если ты пообещаешь, что пойдешь сразу следом, все будет в порядке.
— Обещаю, — сказала Джейн.
Ободренная, Эмили пошла по доске. На этот раз Джейн внимательно следила за ней, но все-таки не заметила, как Эмили исчезла. В какой-то момент она просто пропала. Джейн сделала шаг вперед и остановилась: снизу послышался голос.
— Джейн! — кричала тетушка Бесси. — Джейн!
Голос ее становился все громче и повелительнее.
— Джейн, где ты? Иди сюда ко мне!
Не двигаясь, Джейн смотрела на дощатый мостик. Он был совершенно пуст, никаких следов Эмили и других детей не было видно. Чердак внезапно наполнился ощущением невидимой опасности. Однако она последовала бы за остальными, как обещала, если бы…
— Джейн!
Неохотно Джейн спустилась и прошла в спальню тетушки Бесси. Нетерпеливо шевеля поджатыми губами, та скалывала булавками кусок ткани.
— Куда ты запропастилась, Джейн? Я зову и зову тебя.
— Мы играли, — объяснила Джейн. — Я нужна вам, тетушка Бесси?
— Да уж, конечно, — сказала тетя Бесси. — Вот воротник, который я вязала. Это платье для тебя. Подойди и дай мне примерить его на тебе. Как ты растешь, девочка!
Последовали бесконечные подкалывания и закалывания; Джейн же думала об Эмили: как там она — одна, напуганная, где-то на чердаке. Она начинала ненавидеть тетю Бесси. Однако у нее не возникло даже мысли возражать или убежать. Взрослые были здесь абсолютными монархами. В некотором смысле примерка воротничка была в настоящий момент важнее всего на свете. По крайней мере для взрослых, правящих миром, это было так.