Космос Декстера. Пожиратели (СИ) - Лис Марко

Лучшего момента для разговора сложно было придумать. Мы стояли в отдалении от всех, наедине, и он явно колебался, словно взвешивая, стоит ли делиться чем-то важным. Мне казалось, ещё немного — и я получу ту самую информацию, ради которой затевался этот разговор.

У меня возникло множество вопросов, но, к сожалению, я не успел получить на них ответы.

Внезапно раздался едва слышный сигнал. Фогель вздрогнул, едва уловимо изменился в лице. Его браслет завибрировал, несмотря на то, что он ещё несколько минут назад перевёл его в беззвучный режим.

Я сразу понял: что-то пошло не так.

Почти одновременно с этим я заметил, как в нашу сторону быстрым шагом направился командир группы охраны. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Фогель молча дождался его приближения, не произнеся ни слова, и, как только безопасник приблизился, без всяких вопросов направился вместе с ним к своему вездеходу.

Очевидно, у службы безопасности лопнуло терпение. Им уже доложили, что Фогель не только появился возле звездолётов, но и зачем-то затеял беседу со мной. Вероятно, для корпоратов это выглядело подозрительно. Они не могли не понимать, что такие разговоры ведутся не просто так. Кто-то другой на моем месте, возможно, увидел бы в этом тревожный знак, но я понимал: для нас с экипажем ничего принципиально не изменилось.

Отношение службы безопасности к нам оставалось неизменным. Досмотр был неизбежен.

Как успел предупредить управляющий, нам предстояла рутинная, но крайне строгая проверка. Охрана изучит навигационные данные нашего корабля, сверит их с данными из базы колонии, проверит маршруты, проведёт полный анализ логов. Если у них не возникнет подозрений о нашей причастности к диверсии с ретранслятором связи, проверка завершится, и нам позволят дальше оставаться на борту, занимаясь своими делами. Однако я всё равно переживал, ведь не мог исключить вероятности того, что безопасники решат углубиться в расследование.

Хотя я знал, что мы не имели к инциденту никакого отношения, оставался один момент, который заставлял меня сохранять настороженность: контрабандный груз.

В другой ситуации сам по себе возможный обыск не слишком беспокоил бы меня — но у нас отсутствовали способы скрыть товар от посторонних глаз. Сложно спрятать несколько огромных контейнеров. К тому же, когда один из них серьезно поврежден и его содержимое закрыто от посторонних глаз лишь куском брезента, перетянутого стальными тросами.

Радовало, что корпораты не собирались проверять корабли без веской на то причины. Поэтому я оценивал риск неблагоприятного развития ситуации, как минимальный.

Ещё нам предстояло, как и всем остальным звездолётам, находящимся в данный момент на шахтёрской колонии, пройти через процедуру принудительного слива топлива из корабельных баков.

С юридической точки зрения это было идеальное, тщательно продуманное решение. Оно позволяло корпорации фактически арестовать все суда, при этом не подвергаясь риску получения многомиллионных исков за нарушение прав и свобод граждан Содружества.

Потому что если в ходе расследования выяснится, что причиной уничтожения ретранслятора было вовсе не преднамеренное уничтожение, а, например, сбой электроники, воздействие радиации, столкновение с космическим мусором или незафиксированный метеоритный поток — только ленивый не попытается через суд взыскать с корпорации компенсацию за произвол службы безопасности.

Но если корабли задержаны не арестом, а по официальному предписанию экологической безопасности, если корабельное топливо не конфисковано, а «временно слито во избежание рисков», это уже совершенно другая ситуация.

Хитроумная бюрократия. Корпораты заранее обо всём позаботились.

Они оправдали принудительный слив топлива официальным заявлением: якобы системы мониторинга колонии зафиксировали резкий рост вредоносных примесей в атмосфере. Анализ показал, что это, скорее всего, следствие утечки топлива в одном из внутренних резервуаров колонии.

Чтобы исключить вероятность возгорания при запуске корабельных двигателей и избежать возможного разрушения объектов инфраструктуры, все звездолёты временно переводились в статус «сухих» — то есть лишались топлива, а значит, возможности покинуть колонию.

Теоретически, как только «утечка» будет устранена, кораблям разрешат дозаправку.

На практике же это означало одно: корпораты могли сколько угодно тянуть время, держа здесь звездолёты под предлогом технических работ.

Конечно, это выглядело сомнительно и явно было притянуто за уши, но формально никто не мог обвинить корпорацию в незаконных действиях.

Да и охрана вряд ли хотела, чтобы им приходилось выделять людей для круглосуточного дежурства на каждом звездолёте. Гораздо проще было просто лишить корабли топлива — без него никто никуда не улетит.

Идеальный механизм контроля.

Я тяжело вздохнул.

Ситуация, в которой мы оказались, не вызывала у меня паники, но и радости не приносила. Любая задержка означала возможные убытки в будущем. Судя по всему, нас собирались задержать тут надолго.

Я бросил взгляд на экипаж, оценивая их реакцию. Пока что они держались спокойно, но я знал, что долго это не продлится, стоит им узнать, что на самом деле здесь происходит.

Мы не могли себе позволить простаивать здесь неделями. С другой стороны могли, ведь у всего этого был и неожиданный плюс.

При таком уровне контроля ликвидатор Синдиката сюда не сунется.

Событие подобного масштаба заставит ликвидатора некоторое время держаться в стороне от колонии. Если он даже планировал что-то предпринять, сейчас ему придется изменить и пересмотреть свои планы. Он не будет рисковать, пока здесь полно вооружённых до зубов охранников, а местный филиал корпорации «Изида» напоминал растревоженный улей. Ведь одним своим появлением в поле зрения корпоратов «Изида» тот гарантированно привлечет их чрезмерное внимание к своей организации.

Я чуть усмехнулся. Как бы корпораты ни бесили меня своим произволом, в этот раз их бюрократические уловки оказались нам на руку.

Хотя бы временно. К тому же для «Церы» это чистой воды формальность, ведь её баки и без того практически пусты.

Я сделал ещё один глубокий вдох. Дальше всё зависело от того, как быстро безопасники закончат свою проверку. Фогель, к сожалению, до окончания расследования ничего решать не будет и, соответственно, нам помочь не сможет.

Но одно я знал точно — просто так я не собирался сидеть и ждать. Нужно было позаботиться о запасном плане, на случай если управляющий не сразу вернёт власть в свои руки и не сумеет обеспечить нам своевременную заправку топливом.

Мы совершенно точно не станем дожидаться ликвидатора на Соунми.

Мне пришлось снова представиться одному из охранников, что стало, а некотором роде неожиданностью. Как оказалось, старший охранник, сопровождавший управляющего до его вездехода, вместо того чтобы вернуться к нам обратно, спокойно залез в салон броневика, следуя за Фогелем. Казалось, его поступок был лишён всякой логики, но когда я заметил, как небрежно и уверенно он это делает, я понял, что, скорее всего, ему приказали сопроводить управляющего «на ковёр» к руководству СБ колонии.

Что ж, Фогель сам разберётся с возникшими проблемами, а мне следовало сосредоточиться на решении своих.

Впрочем, новое знакомство с безопасником заняло не больше двух минут. По сути, это была всего лишь формальность, которую все воспринимали с должным пониманием.

Единственным серьёзным камнем преткновения могла стать ситуация с доступом внутрь корабля для остальных членов экипажа. Охрана была настроена довольно жестко, и изначально не желала пускать внутрь кого-то ещё помимо меня, заявляя, что мы должны ограничиться только необходимыми лицами для проведения проверок. Однако с этим вопросом вполне успешно справился доктор Блюм. Этот старик, обладая природным обаянием и умением уверенно вести диалог в довольно сложных ситуациях, сумел быстро разъяснить охране, что они не имеют права ограничивать передвижение членов экипажа. Он сделал это с такой убедительностью, что даже сами охранники начали неуверенно переглядываться и сомневаться в собственной правоте.