Олег Северюхин - Космонавта никто не ждал
Я долго раздумывал, крутить или не крутить верньер активации двигателя. Что меня ждет, если я не буду активировать двигатель? Меня притянет к себе желтый карлик. Я сгорю в его пламени термоядерного синтеза водорода и гелия и температуры в пять-шесть тысяч градусов по Цельсию как мотылек, влетевший в пламя керосиновой лампы. И мне не удастся отделаться обгоревшими крыльями.
Если я буду активировать двигатель, то при ошибке я сгорю в пламени термоядерной реакции урана-235. Выбор небольшой. Я подумал и стал потихоньку поворачивать ручку верньера, смотря за тем, как двигается стрелка к красной черте. Вот она пересекла ее. 81, 82, 83, 84, 85 процентов… Стоп! Пока хватит. Когда летишь со световой скоростью, то небольшая прибавка совершенно не ощущается. Никакого взрыва нет, но цифра указателя скорости начала потихоньку меняться, и остановилась на значении 1.8. Это была победа. Это была великая победа! И дело совершенно не в том, что я первым из всего нашего человечества достиг скорости в 1.8 света.
Кто оценит это достижение кроме меня? Никто. Сокращался срок полета. Представьте, что в камеру к приговоренному на сорокалетнее добровольное заключение человеку входит прокурор и говорит, что по новому закону от такого-то числа и такого-то года срок вашего заключения снижается почти вдвое и вам осталось сидеть примерно пятнадцать лет. Всего три пятилетки, а не восемь. Есть от чего возрадоваться. Сразу вспомнился старый цыганский анекдот. Сидят в камере два цыгана. Отец и сын. Конокрады. Отцу дали полгода. Сыну — два года. Сын жалеет отца.
— Эх, папаша, — говорит он, — сколько же тебе еще сидеть? Январь, февраль, март, апрель, май, июнь. Столько долго. У меня все быстро. Зима-лето, зима-лето и я вышел.
Настроение поднялось. Хотя впереди нет никакой определенности, зато я уйду от желтого карлика (кстати, и наше Солнце тоже является желтым карликом), выйду в нужную Галактику и найду планету, являющуюся противовесом нашей Земли.
Каждый день строго расписан, и я старался так же строго придерживаться распорядка. Радовался предвыходным и выходным дням.
По воскресеньям я спал дольше, чем обычно, и в субботу ложился позже, чем в рабочие дни. Это как-то скрашивало рутину рабочих недель. Просмотр кинофильмов строго по графику. Любимый фильм — "Белое солнце пустыни". Я мзду не беру. Мне за державу обидно. Таможня даёт добро! Павлины, говоришь? Хе! Опять ты мне эту икру поставила? Не могу её проклятую, есть! Хоть бы хлеба достала! Свободу женщинам Востока! Вопросы есть? Вопросов нет. Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвеевна. И бросало меня, Петруха, от Амура до Туркестана. И все выражения эти как лыко в строку. Как только начинаешь биомассу поглощать, так сразу про икру вспоминается. Начинаешь записывать показания приборов и про Катерину Матвеевну тут как тут. Как проблема возникнет, так сразу фраза про вопросы.
Как я жалею, что не взял в полет гитару. Я бы научился играть на ней и воплотил бы в жизнь свою давнюю мечту — научиться петь.
Ваше благородие, госпожа чужбина,
Жарко обнимала ты, да только не любила.
В ласковые сети, постой, не лови…
Не везет мне в смерти — повезёт в любви!
Нет, у меня хватит сил выдержать полет. Я еще вернусь на Землю, если только часы не шутка с их обратным ходом, которую придумали для меня, чтобы скрасить мое одиночное заключение сказкой о том, что все вернется и что я еще смогу прожить нормальную человеческую жизнь, и не один раз, по своему желанию.
Периодически меня посещали видения в виде последней моей женщины. Она подходила к моему "вертолету", присаживалась на краешек, гладила мои волосы и тихо говорила мне на ухо:
— Возвращайся. Только я жду тебя. Все уже забыли о том, что ты был и куда ты делся. Только я являюсь твоей жизнью. Только я могу поддержать тебя и вернуть к жизни. Возвращайся.
Все это было так реально, что я просыпался и всматривался в полумрак дежурного освещения. Никого. Была тишина. Кроме небольшого шума кондиционера не было слышно ничего. Почему мне так врезалась в память эта женщина? Ведь и любви какой-то между нами не было. Была только одна ночь. Но какая ночь!
Отсутствие собеседников вызывает необходимость иметь собеседника, и подсознание вызывает картинки из прошлого в качестве реальных образов для общения. Я прекрасно понимаю, что это плод моего воображения, картинка из моей памяти, но у меня нет других картинок.
Прошло уже почти десять лет полета в одиночестве. Меня бросает из одной крайности в другую. От видения людей из прошлого до разговоров самого себя с самим собой. От раздвоения личности до галлюцинаций. Говорить вслух нужно, чтобы не атрофировался речевой аппарат, но не нужно ждать ответа на свои слова. Никто не придет и ничего не сделает, и ничего не скажет. Нет подо мной никакой живой и мыслящей субстанции, которая бы проникла в мое подсознание и материализовала всю мою память и фантазии. Тогда бы в тесной кабине моей было бы не протолкнуться. Как в метро в час пик. Только осознание реальности происходящего и невозможности появления каких-либо существ на корабле останавливало начинающееся психическое расстройство.
Когда человек занят работой, то ему не нужно сидеть и размышлять о чем-то несуществующем или начать жалеть себя и впадать в меланхолию, из которой трудно выйти, а многие вообще не выходят из нее всю жизнь.
Мы не были избалованы американскими фильмами о космических чудовищах и космических войнах, о людях, произошедших от пресмыкающихся и птиц, зайчиков и червячков, пушистиков и непушистиков. Я читал книгу одного из фантастов о людях, произошедших от дельфинов, но они совершенно не отличались от нас. Похоже, что человеческое тело является самым совершенным созданием природы, и всякая попытка оптимизировать человеческое тело приводит к созданию монстров, как в реальности, так и в подсознании.
Глава 13
Они появились внезапно. Как, не знаю. Просто в середине моего обиталища появилось светящееся пятно. Вернее — шар, флуоресцирующий каким-то опаловым цветом. Я спал, но что-то внутри меня говорило, что нужно проснуться, нужно посмотреть, нужно выяснить, что такое находится в пилотской кабине.
Я открыл глаза и увидел этот шар. Я не мог понять, сплю я или не сплю. Иногда сны бывают такими реалистичными, что человек верит в то, что приснившееся было с ним наяву. И иногда он находит подтверждение своим снам и в жизни.
Я ущипнул себя за руку и почувствовал боль. Я закрывал глаза и ничего не видел. Я открывал глаза и видел флуоресцирующий шар. И внутри шара как будто было что-то шевелящееся. То ли туман, то ли живые существа. Непонятно.
Шар был большой. Даже не шар, а что-то сигарообразное, как ракета. Примерно, метра два в длину и метра полтора в поперечнике.
Я встал со своего "вертолета" и подошел к шару. Осматривая его со всех сторон, я чувствовал, что за мной кто-то наблюдает и что-то мысленно хочет сказать, но я не понимаю его мыслей.
— Если ты можешь передавать мысли, — подумал я, — то неужели ты не можешь прочитать мои мысли? Хотя, существо или субстанция понимает мои мысли точно так же, как и я понимаю его мысли. Возможно, никак. Нет никакой точки пересечения. Если я сейчас начну кричать, прыгать, плясать, петь песни, то существо испугается, будет защищаться или нападать на меня для уничтожения. Если существо будет таким же образом вступать со мной в контакт, то испугаться могу я, и тоже буду предпринимать меры для своей защиты. Главное — не делать резких движений — первая заповедь при встрече с хищником. Он сам вас боится.
Я вставил первый попавшийся фильм в видеомагнитофон и нажал кнопку "воспроизведение". Пусть смотрит, а я пока обдумаю создавшееся положение.
Все системы моего корабля работали нормально. Аварийные индикаторы показывали, что внешняя обшивка не повреждена, запорные устройства дверей в норме. Газосигнализаторы мерцали ровными зелеными огоньками. Все в порядке. Возможно, это я не в порядке.
Я надел на руку пневмоманжету "доктора". Нажал кнопку. Пульс, ритм сердца в норме. Артериальное давление как у космонавта — 110/70. Температура тела 36,6. Тошноты, кашля, озноба, ощущаемых болей нет. Взял ручку и записал дату медосмотра. Еще и поставил дискретное время полета.
Шар или капсула замерла около монитора видеомагнитофона. Я уже не чувствовал его внимания ко мне. Данный факт в бортовой журнал я записывать не буду. Незачем. Как-никак, а официальный документ. Это все равно, что прийти к командиру и сказать:
— Товарищ командир, я сошел с ума, прошу меня изолировать от общества, так как вокруг меня крутятся невидимые для вас пришельцы.
Я человек и все галлюцинации документировать не буду. Не хватало мне еще сны свои записывать. Хотя, если попробовать, то получится занятная книга о приключениях советского космонавта с продолжениями и повторениями.
