Адмирал Империи 31 (СИ) - Коровников Дмитрий

Дата: 8 апреля 2215 года.

Ситуация в секторе сражения изменилась кардинально. Как-то незаметно, исподволь, баланс сил полностью сместился в противоположную сторону. Еще недавно гордые и непобедимые русские корабли теперь спешно отступали, теснимые многократно превосходящими силами противника. Словно стая хищных космических акул, десятки вражеских кораблей неотступно следовали за нами, готовые в любой момент настичь и растерзать ослабленную добычу.

Вымпелов 4-го «вспомогательного» космофлота «янки» сейчас было почти впятеро больше, чем наших. Даже с учетом понесенных в первой фазе боя потерь, американцы все равно обладали подавляющим численным превосходством. Сорок с лишним крейсеров и фрегатов против девяти русских — арифметика в данном случае была явно не на нашей стороне. Тут даже слепому ясно — надеяться на победу в прямом столкновении не приходилось.

Особенно, если принять во внимание состояние защитных полей оставшихся кораблей 27-й «линейной». Эти невидимые, но столь необходимые для выживания энергетические «щиты» сейчас едва мерцали на грани полного истощения. Боевые возможности дивизии с учетом этого обстоятельства и катастрофической нехватки сил можно было признать близкими к нулю. В сложившейся ситуации мы просто физически не могли оказать достойного сопротивления. Любая попытка контратаки или затяжного огневого контакта неизбежно привела бы к гибели всей эскадры в считанные минуты.

В таких условиях единственным разумным выходом являлся немедленный отход в сторону ближайшей планеты. Причем не просто банальное бегство сломя голову, а организованный и продуманный отрыв от преследования с последующим укрытием в окрестностях Никополя-18. Только так можно было хоть на время оторваться от неумолимо наседающей армады «янки» и выиграть столь необходимую передышку.

Тем более что поначалу нам сопутствовала удача. Пусть и ненадолго, но 27-ая сумела оторваться от противника на миллион километров, пока тот перестраивался из хаотичной россыпи уцелевших кораблей в нечто более организованное и боеспособное. Американцам, чтобы снова начать эффективное преследование и возобновить огневой контакт, требовалось время. И это время мы постарались использовать по максимуму.

Вице-адмирал Уоррен, лихорадочно латая бреши в своих рядах и выстраивая остатки флота в подобие грозной «фаланги», явно желала покарать русскую дивизию за внезапное нападение и понесенный ею самой страшный позор за всю карьеру. Потеря шестнадцати вымпелов менее чем за два часа боя для янки была сродни пощечине, плевку в лицо. Подобного унижения они не могли стерпеть, а потому жаждали лишь одного — скорейшей и беспощадной мести.

Вместе с тем, Элизабет прекрасно видела и осознавала, что не только на наших кораблях защитные экраны практически обнулены. Ее собственные крейсеры и фрегаты находились ровно в таком же незавидном положении.

Поэтому, чтобы хоть как-то снизить риски ответного удара, вице-адмирал приняла решение сгруппировать оставшиеся силы в плотное построение. Идея была проста, но эффективна: мощности полей кораблей, идущих в едином строю, должны были наслаиваться и дополнять друг друга. Создавать нечто вроде многослойного силового «панциря», который уже не так-то просто пробить, даже сосредоточенным огнем. Классическая «черепаха» позднего космического средневековья, только выполненная на новый, технологичный лад.

В общем, чтобы обеспечить хоть какое-то прикрытие своим потрепанным дредноутам, Уоррен пожертвовала скоростью ради защищенности. Ведь на перестроение требовалось время, а каждая минута промедления играла на руку уходящим русским, позволяя нам увеличить отрыв. Выбор был очевиден и однозначен — лучше потерять некоторое преимущество сейчас, чем рисковать новыми невосполнимыми потерями при попытке рывка вдогонку.

Благодаря этой задержке, столь необходимой для американцев, 27-ая «линейная» сумела несколько увеличить дистанцию и выйти из сектора обстрела тяжелых орудий противника. Но я прекрасно понимал, что это отставание с учетом ходовых качеств русских и американских кораблей является временным. Как только «фаланга» 4-го «вспомогательного» выстроится и наберет ход, преимущество в скорости позволит ей быстро нивелировать разрыв, вновь настигнув ускользающую добычу.

Собственно, в этом мы убедились довольно скоро. Закончив перегруппировку, флот «янки» двинулся с места и начал неумолимо нагонять нас. Да, пока безопасная дистанция все еще сохранялась, но она стремительно таяла. Словно свора голодных волков, преследователи упорно и целеустремленно шли по нашему следу, ни на миг не ослабляя гона.

«Фаланга» Уоррен подобно гигантскому космическому «ежу» неотступно двигалась за нами. С одной стороны, американцы пока не могли догнать русскую эскадру, с другой — их вполне устраивала и нынешняя ситуация, не позволяющая нам оторваться на безопасное расстояние. Своеобразный пат, в котором ни одна из сторон пока не имела возможности склонить чашу весов в свою сторону.

На первый взгляд, это выглядело не так уж и плохо. В конце концов, любая передышка и выигрыш во времени сейчас были на вес золота. Вот только долго так продолжаться не могло по объективным причинам. И главной из них являлось постепенное, но неумолимое истощение «космического лабиринта», через который пролегал наш курс.

Пока отступающие корабли 27-й находились в относительной близости от орбиты Никополя-18, нас прикрывали от прицельного огня многочисленные промышленные объекты, рассыпанные вокруг планеты. Рудные астероиды, автоматические заводы, ремонтные доки — все это создавало эффективный заслон на пути американских зарядов, не позволяя противнику вести эффективную стрельбу. Невозможно попасть в цель, когда между тобой и ней целый частокол всевозможных конструкций, установок и механизмов.

Проблема заключалась в том, что этот самый заслон, каким бы плотным он ни был, все-таки не являлся бесконечным. По мере продвижения 27-й вперед, количество попадающихся на пути объектов неумолимо сокращалось. Постепенно, почти незаметно, но вполне ощутимо с точки зрения уменьшения естественной защиты. Вскоре неизбежно должен был наступить момент, когда наша эскадра окончательно покинет границы индустриальной зоны и выйдет на оперативный простор.

А вот там уже ловить будет нечего. В открытом космосе, лишившись спасительного прикрытия, русские корабли станут легкой добычей для тяжелых орудий «янки». Никаких препятствий для наведения и стрельбы, никаких помех для радаров и прицелов. Идеальные условия для избиения, классический расстрел как на учениях. Только мишени будут уже не фанерные, а самые что ни на есть настоящие…

Тут стоит отдать должное опыту и интуиции адмирала Уоррен. Эта расчетливая и беспощадная американская волчица в юбке прекрасно понимала и просчитывала все перипетии сложившейся ситуации. Не зря же ее корабли, даже имея возможность, до сих пор не использовали «форсаж» и не пытались догнать измотанных русских во что бы то ни стало.

Элизабет, будучи опытным и хитрым космофлотоводцем, отлично видела сквозь пальцы весь мой нехитрый план. И в данном случае предпочла не рисковать своими оставшимися силами ради сиюминутной выгоды, а спокойно ждать, пока беглецы сами себя загонят в ловушку. Не спеша, неторопливо выжидала, когда корабли противника выйдут из-под защиты орбитальных объектов прямо под жерла ее орудий.

В общем, глядя на экран тактического дисплея, я со всей отчетливостью осознавал — моя маленькая имперская дивизия попала в классическую западню и уже не покинет этот сектор ни при каких условиях. Только чудо или какой-то непредвиденный форс-мажор мог спасти нас сейчас от полного и сокрушительного разгрома. Но чудес, как известно, не бывает. А на форс-мажор рассчитывать — последнее дело для военного. Уповать можно лишь на себя, свой ум и смекалку.

Вот потому я и ухмылялся сейчас, будто бы не замечая всей серьезности своего положения. Продолжал гнать родной «Одинокий» вперед, увлекая за собой остатки потрепанной эскадры…