Филип Дик - Солнечная лотерея (сборник)
– Нет, – ответила Элеонора. – Я никогда не покидала Землю. Я родилась в Сан–Франциско девятнадцать лет назад. Ты же знаешь, что все телепаты родом оттуда. Во время Окончательной войны советская ракета попала в научный центр в Ливерморе. Те, кто выжил, получили сильную дозу радиации. Мы все потомки одной и той же семьи, Эрла и Верны Филлипс. Весь Корпус – сплошные родственники. Меня готовили к этому с самого рождения, такова была моя судьба.
Из угла раздалась музыка. Музыкальный робот воспроизводил случайные звуки, обертоны и тональности, и музыка запорхала в воздухе. Несколько пар начали вяло танцевать. Группа мужчин стала спорить еще громче и раздраженней. До Бентли долетали только обрывки фраз.
– Говорят, он только в июне покинул лабораторию.
– Ты заставишь кота носить брюки? Это антигуманно.
– К чему такая спешка? Лично я придерживаюсь старого доброго суб–Си.
Несколько женщин вышли в двустворчатые двери. На их лицах лежала печать скуки и усталости.
– Вот так всегда, – сказала Элеонора. – Женщины отправляются в дамскую комнату, а мужчины затевают спор.
– А что собирается делать Веррик?
– Сейчас услышишь.
Могучий бас Веррика перекрыл голоса спорщиков. Люди вокруг прекратили разговоры и начали подтягиваться к нему, чтобы послушать. Кучка угрюмых и серьезных людей образовала плотное кольцо вокруг отчаянно жестикулировавших и кричавших Веррика и Мура.
– Наши проблемы мы создали сами, – заверял Веррик. – Они такие же надуманные, как проблемы продовольствия и избытка рабочей силы.
– И как вы все это представляете? – интересовался Мур.
– Вся система искусственна. М–игра была изобретена двумя математиками еще в начале Второй мировой войны.
– Вы хотите сказать, открыта, а не изобретена. Они обнаружили, что социальная система обладает стратегией, сходной со стратегией игр, например покера. Принцип, который заложен в игре в покер, оказался годным и в социальных ситуациях: в бизнесе или в войне.
– А в чем разница между случайной игрой и стратегической? – поинтересовалась Лора Дэвис, стоявшая рядом с Алом.
– Во всем, – раздраженно ответил Мур. – В случайной игре нет места продуманным решениям. А при игре в покер у каждого игрока своя система блефа, ложных жестов, отвлекающих слов. Все это рассчитано на то, чтобы сбить противника с толку и заставить его делать глупости.
– Вы хотите сказать, что человек делает хорошую мину при плохой игре?
Мур проигнорировал этот вопрос и снова обратился к Веррику:
– Так вы отрицаете, что социальную систему можно рассматривать как стратегическую игру? Минимакс – это блестящая теория. Она дала нам научный метод для разрушения любой стратегии, превратила стратегическую игру в случайную, к которой применимы статистические методы точных наук.
– И все равно, – гремел Веррик, – это чертово Колесо Фортуны по случайному принципу выбрасывает за борт достойных людей и выбирает на их место пустышку, глупца и даже не принимает во внимание его способности или класс.
– Конечно! – воскликнул Мур. – Вся наша система построена на Минимаксе. Колесо Фортуны заставляет людей или принимать правила игры, основанной на Минимаксе, или давит этой системой. Мы не позволяем людям идти на жульничество и заставляем их принять рациональную процедуру выбора.
– В случайном вращении Колеса Фортуны нет ничего рационального, – зло возразил Веррик. – Каким это образом случайный механизм может быть рациональным?
– Случайный фактор является функцией абсолютно рационального образа действий. Сталкиваясь со случайными переходами, никто не может выработать выигрышной стратегии. Таким образом, все вынуждены принять случайный метод: точный статистический анализ случайных событий плюс пессимистическое предположение, что любой твой план будет заранее раскрыт противником. Предположим, вы ищете способ, который защитил бы от того, что противник откроет ваши планы. Если вы действуете на случайной основе, то противник никогда не догадается, каким будет ваш следующий ход, потому что даже вы этого не знаете.
– Вот таким образом мы и превратились в стадо суеверных дураков, – вздохнул Веррик. – Все стараются толковать знамения и намеки. Все пытаются объяснить, к чему бы это родился теленок с двумя головами и появилась стая белых ворон. Мы все зависим от случайностей. Мы не можем управлять событиями, так как не можем ничего планировать.
– А как можно планировать, если повсюду телепаты? Они прекрасно содействуют правилам Минимакса: заранее выявляют любую стратегию. Они раскусят вас, как только вы начнете игру.
Веррик ткнул пальцем в свою широкую грудь:
– У меня на шее нет никаких идиотских талисманов. Никаких лепестков роз, бычьего навоза или кипяченой слюны совы. Я действую на основе собственного мастерства, а не случайностей. Возможно, у меня даже нет стратегии, которую вы могли бы раскрыть. Я никогда не лезу в дебри теоретических абстракций. Я практик. Я делаю то, что от меня требует та или иная ситуация. Это опыт. И я им обладаю.
– Опыт тоже функция случайности. Это просто нахождение лучшего выхода из случайной ситуации. Вы, черт побери, достаточно прожили, чтобы в большинстве ситуаций заранее знать, как лучше поступить…
– А что насчет Пеллига? Это ведь стратегия.
– Стратегия подразумевает обман, а в случае с Пеллигом никто не может быть обманутым.
– Ерунда, – прорычал Веррик. – Ты из кожи вон лез, лишь бы Корпус не пронюхал про Пеллига.
– Это была ваша идея, – сердито возразил Мур. – Я говорил это раньше и повторю сейчас: пусть они обо всем узнают, они все равно ничего не смогут с этим поделать. Будь моя воля, я бы завтра же объявил об этом по телевидению.
– Ты круглый идиот, – обрезал его Веррик. – Ты бы, конечно, так и сделал.
– Пеллиг непобедим! – закричал Мур, взбешенный тем, что его прилюдно оскорбили. – Мы использовали самую суть Минимакса. Поворот Колеса Фортуны был моей отправной точкой, я начал…
– Заткнись, Мур, – проворчал Веррик, поворачиваясь к нему спиной. – Ты слишком много болтаешь. – Он сделал еще несколько шагов в сторону, люди расступались, освобождая ему проход. – Пора кончать со всеми этими случайностями. Пока они висят у тебя над головой, нельзя говорить ни о каком планировании.
– Вот поэтому–то мы и держимся за них! – крикнул ему вслед Мур.
– Так откажитесь. Отбросьте эти случайности.
– Минимакс нельзя включить или выключить. Это как гравитация, это абсолютный закон.
Бентли подошел поближе.
– Вы верите в законы природы? – поинтересовался он у Мура. – У вас класс восемь–восемь?
– Что это за парень? – прорычал Мур, с яростью глядя на Бентли. – Какого черта ты вмешиваешься в наш разговор?
Веррик обернулся:
– Это Тед Бентли. У него, как и у тебя, класс восемь–восемь. Я только что его нанял.
– Восемь–восемь! – побледнел Мур. – Нам не нужны больше сотрудники класса восемь–восемь. – Его лицо приобрело неприятный желтый оттенок. – Бентли? Один из тех, кого недавно вышвырнул Лирохвост. Изгой.
– Именно так, – спокойно согласился Бентли. – И я сразу же пришел к вам.
– Зачем?
– Мне интересно, чем ты тут занимаешься.
– Мои занятия тебя не касаются!
– Хватит! – хрипло приказал Веррик Муру. – Заткнись или убирайся. Нравится тебе это или нет, а с этого момента Бентли работает вместе с тобой.
– Я никого не допущу к моему проекту! – Мура терзали ненависть, страх и профессиональная ревность. – Если он не смог удержаться на третьеразрядном Холме вроде Лирохвоста, то он не подходит и для…
– Посмотрим, – холодно оборвал его Бентли. – У меня руки чешутся посмотреть на твои записи и расчеты. Я с большим удовольствием посмотрю на твою работу. Похоже, это именно то, что я искал.
– Я хочу выпить, – пробормотал Веррик. – У меня еще слишком много дел, чтобы попусту болтать здесь с вами.
Мур бросил на Бентли негодующий взгляд и поспешил за Верриком. Их голоса, удаляясь, затихли за дверью. Толпа устало забормотала и начала рассасываться.
– Хозяин нас покинул, – с нотками горечи сказала Элеонора. – Хорошенькая вечеринка, согласны?
Глава 6
От постоянного гула, мелькания ярких нарядов и множества лиц у Бентли разболелась голова. Пол был усыпан раздавленными окурками и прочим мусором. В зале царил такой беспорядок, как будто его наклонили на один бок. От непрерывно меняющейся яркости освещения, смены форм и цвета фонарей он чувствовал резь в глазах. Какой–то проходящий мимо мужчина больно толкнул его в ребра. Прислонившись к стене, молодая женщина с зажатой в губах сигаретой сняла сандалии и стала растирать ноги с покрашенными красным лаком ногтями.
