Владимир Михайлов - Властелин
Однако на большей части планеты Ассарт дела складывались в пользу Коалиции. В районах обороны, граничащих с Сомонтом, сопротивление погасло быстро, и объединенное командование Коалиции – в качестве полномочного представителя этого командования на Ассарте выступал теперь уже всем известный Магистр, с небывалой быстротой переносившийся из одного района в другой, – командование это приказало войскам, овладевшим этими районами, сомкнуть фланги и таким образом взять Сомонт в кольцо, наглухо блокировать с тем, чтобы ничто не могло ни выскользнуть из столицы, ни, тем более, проскользнуть туда. Войскам предписывалось планомерно продвигаться все ближе к городу, сжимая кольцо с тем, чтобы в недалеком будущем добиться его безоговорочной капитуляции в предвидении грозящего голода и недостатка энергии, без которой большой город существовать не может. Командующие корпусом трех миров – эти войска и образовали кольцо, – пытались возражать, указывая на то, что такой образ дейстий заставит потратить на осаду города множество времени, если подвергнуть столицу – в которой, как им было известно, почти не было войск, если не считать пары гвардейских полков (слишком ничтожные силы, чтобы противостоять одновременному штурму со всех направлений) – планомерному артиллерийскому обстрелу, ударам с воздуха, а затем и атаке с применением штурмовой техники, то городом можно будет овладеть в один, самое большее – в два дня. Магистр, однако, на это никак не соглашался, говоря, что высшему командованию, у которого, естественно, и соображения были высшими, Сомонт нужен в целости и сохранности, а вовсе не в виде развалин. Корпусные командования отлично знали, что взятый город есть взятый город, а в каком виде он взят – дело десятое, война есть война, на ней и убивают, и разрушают, и вообще бывает все на свете. Однако эти же самые командования, высказав мнение, не могли предпринять ничего иного, как только выполнять приказы, спускавшиеся свыше, – и выполняли. Так что в дни, когда половина городов Ассарта уже если и не лежала целиком в развалинах, то во всяком случае хорошо поняла и ощутила, что такое война на своей территории, Сомонт оставался целым и невредимым. Жителей это радовало. Однако у тех, кто взял на себя руководство обороной столицы, да и всей войной, вызывало некоторое недоумение. Ясно было, что с этой щадящей политикой что-то связано. Только что?
– Где ты был?
– Ездил по внешнему обводу обороны.
– Там все в порядке?
– Все везде в порядке – пока противник не начал обстрела. А что будет тогда – можно только гадать. Там, где стоит гвардия, я спокоен. У твоих Черных Тарменаров, по их словам, руки чешутся – хочется в драку, а сидеть и ждать им смертельно надоело.
– Это хорошие солдаты, Уль.
– Не сомневаюсь, Властительница. Но вот почему противник не начинает подготовки к штурму – честное слово, не понимаю.
– Я думаю, что понимаю, Уль. Это Миграт.
– Что он там, я и сам знаю. Но при чем тут Ублюдок?
– Возможно, ему хочется сохранить столицу – для того, чтобы прийти к власти с большой помпой.
– Нет. Слишком мало. Это еще не аргумент, что ему хочется. Я думаю… думаю, тут должно быть что-то посерьезнее. И касающееся не только Миграта. Хотя и его тоже. Наверняка.
– Что бы это могло быть?
– Тут, пока я возвращался, пришла в голову такая мысль… Хорошо, он пришел к тебе и доложил, что у него есть такие-то и такие-то претензии и права. Чудесно. А он как-нибудь пытался доказать их? Подтвердить?
– Ты же помнишь, что нет.
– Я ничего не помню: я застал вас в минуту, когда он доказывал свои права несколько иным образом.
Ястра чуть покраснела.
– Уль, в конце концов, сколько можно…
– Хорошо, не буду. Значит, никаких документов, ничего такого при нем не было?
– Во всяком случае он не демонстрировал.
– А ведь он пришел к тебе для самого серьезного разговора. Из этого следует, что таких доказательств у него просто нет.
– Ну и что же?
– То, что в этой ситуации твое согласие для него действительно очень важно: оно дает ему законное право властвовать. Такое же право дали бы документы, свидетельствующие о том, что он и вправду сын – пусть хоть трижды незаконный – покойного Властелина.
– Откуда бы они могли оказаться у него? Ты что думаешь, ему выдали такое свидетельство перед тем, как он сбежал?
– Думаю, что нет. Но ему такие свидетельства нужны.
– Зачем, если у него сила?
– Затем, что потом, когда настанет мир, ему нужно стать законным Властелином. Если он просто захватывает Власть, то тут же появится еще дюжина, несколько дюжин претендентов уже по праву сильного. Он этого не хочет. Потому что защита у него окажется весьма слабой. Теперь, когда вооруженных сил по сути дела не останется.
– Останется Легион.
– Да. И могу поручиться, что его командир будет одним из самых серьезных претендентов. Так что Миграту вряд ли придется рассчитывать на эту силу. Нет, ему нужна прежде всего законность.
– И поэтому ему нужен Сомонт.
– Вряд ли так широко. Но полагаю, что Жилище Власти его весьма интересует. Пожалуй, не появись я вовремя, он постарался бы задержаться здесь подольше.
– Потому, что нужные ему документы могут оказаться здесь?
– А где еще они могут быть, по-твоему?
– Но Жилище Власти велико. Их можно здесь разыскивать годами – и не найти.
– Ты ведь не станешь искать их в швейцарской? Или у поваров на кухне? Таких мест очень немного, где они могли бы столько лет храниться настолько надежно, что о них не возникло даже никаких слухов. Я уверен, что в распоряжении Властелинов находится этакий небольшой, но хорошо укрытый архив. Было бы очень странно, если бы его не оказалось.
– Не знаю, Уль. Никогда не слышала о таком.
– Ты не так-то уж долго живешь в этом доме. Надо искать ветеранов. Тех, кто вхож в эти покои много лет. Или еще лучше – обитает тут постоянно.
– Постой… Ну конечно. Далеко ходить не надо: один из долгожителей у нас под рукой.
– У нас? Тут?
– Буквально в соседней комнате.
– Властелин? Но он…
– Нет. Старый Эфат!
– Черт! Я мог бы сам сообразить. Верно!
– Сходи за ним, Уль.
– Что я – лакей?
– Кто, кроме тебя, сможет оторвать его от постели Изара?
– Ну хорошо. Хотя… Что там еще?
Это была камер-дама.
– Властительница, один из охранников просит позволения преклониться. Уверяет, что весьма важно.
– Ну вот до чего мы дожили. Уже и охранники начали обращаться прямо к Власти! Советник, пожалуйста, внуши ему, что каждый должен знать свое место.
– Да, Властительница. Разумеется, Властительница. – Он круто повернулся и уже от двери не утерпел: – Только вышибалой я еще и не был.
Он вышел из комнаты едва ли не разъяренным. И тут же остыл. Потому что нахальным охранником оказался Питек.
– Черт! А я думал – ты в полете с Рыцарем…
– Там хватает и тех ребят, но дело не в этом. Новость для вас обоих: наша девочка слиняла.
– Наша девочка? Какая девочка? Откуда?
– Ну и память у тебя, капитан. Стареешь?
– Давно уже состарился. Ну, быстро!
– Да Леза – какая же еще?
– Ах, ты… Мы о ней совсем позабыли. Откуда она сбежала?
– Да их архива, понятно – где сидела.
– Архива? Постой… Разве то был архив?
– А ты не знал? Ну, это тебе любой охранник скажет…
– Там и в самом деле хранятся документы?
– Ну, каких-то бумаг полно. Но разве это важно?
– Сейчас именно это и важно. Пошли туда. Быстрее! Не медли!
– Бегу, бегу. Вот как тебя разобрало, капитан…
Глава девятая
Незримым для обычного человеческого ока облачком иеромонах Никодим возник близ Фермы; заклубился, исчез – и в то же самое мгновение (если пользоваться принятым на планетах отсчетом времени) оказался совершенно в другой точке пересечения многих пространств. Остановил свое движение перед таким же невидимым Ничем, каким показались бы планетарному наблюдателю извне и Ферма, и Застава, и все другие пространственные станции Высоких Сил. Отличаясь одна от другой внутри, внешне они никакого облика не имели и, следовательно, не наблюдались никакими приборами – чтобы не понуждать людей на планетах, в обитаемых мирах строить излишние гипотезы.
Однако для людей Космической стадии такие структуры видимы и осязаемы. В отличие от людей планетарных, космические могут появляться на подобных станциях даже и без приглашения. Другое дело, что они стараются этими возможностями не злоупотреблять.
Но сейчас было положение, в котором приличиями приходилось пренебречь.
Все еще не принимая никакой конкретной формы, Никодим внимательно изучал Заставу – то, что сейчас находилось внутри нее. Мне трудно объяснить, как это у него получалось, а вам столь же трудно понять: потому что все мы пока – люди Планетарной стадии и обо всем, что касается Космической, узнаем, хочется надеяться, не очень скоро. Хотя и этого нам знать не дано.
