Владимир Михайлов - Властелин
Значит, все-таки нужно попасть туда. А прежде – найти доступ в этот архив. И убедиться в том, что такие документы там есть.
Не могут не быть.
Теперь Хен Гот и на самом деле вскочил с места и стал расхаживать по комнате из угла в угол.
Что же медлит старик?..
Мысль эта возникла в тот самый миг, когда дверь неслышно отворилась и вошел Эфат.
– Вот то, что вам нужно, – сказал он.
Историк повертел в пальцах массивный, с двойной бородкой желтый ключ.
– Вы уверены, что это ключ от архива?
– Я не примерял его, – несколько суховато сказал старик. – Но из всех ста сорока восьми ключей Жилища Власти этот оказался единственным, на котором не было бирки с названием помещения. Во всяком случае, ничего другого сделать нельзя.
– Я искренне вам признателен, – спохватился Хен Гот. – И хотел бы иметь возможность ответить вам любой услугой, какая может понадобиться. А теперь прошу вас: объясните, как мне найти дверь, которая отпирается этим ключом.
– Очень просто, – сказал камердинер. – На ушке ключа выбит номер.
– Да, я заметил. Сто шестнадцатый.
– Совершенно верно. Значит, вам нужно помещение номер сто шестнадцать.
– На дверях есть номера?
– Думаю, что сейчас уже не на всех. Но по закоулкам они наверняка сохранились.
– Вы поможете мне попасть в ту половину Жилища?
– Я обещал, и я это сделаю. Но только поставлю условие.
– Согласен на любое!
– Нет, оно не потребует от вас ни малейших усилий. Отперев дверь, вы в любом случае вернете мне ключ.
– Он вам так нужен?
– Во всем должен быть порядок. Этому ключу полагается находиться у коменданта Жилища. Но не беспокойтесь: пока вы там будете заниматься своими делами, я сделаю – закажу – вам дубликат. Пожалуй, самое лучшее будет сделать так: вы, убедившись, что попали туда, куда нужно, войдете, и я запру вас. А вечером приду и выпущу, и тогда же отдам вам дубликат ключа. Согласны?
– Видимо, у меня нет другого выхода.
– Очень хорошо. Да, у вас нет другого выхода. Идемте.
5Странные отношения были у Мастера с одним из его эмиссаров, в своей Планетарной стадии носившим сан иеромонаха, а здесь, на Ферме, имевшим прозвище Пахаря. Странные потому, что если все другие – а было их немало – признавали Мастера представителем Высших Сил, то иеромонах, безусловно соглашаясь с тем, что во всех делах практических Мастер понимает и может куда больше, тем не менее считал, что по отношению ко всем Высшим Силам, включая и Наивысшую, он стоял выше Мастера, поскольку обладал саном, которого ни у Мастера, ни у Фермера, по его убеждению, не было. И разубедить его в этом было невозможно. Поэтому Мастер, всегда старавшийся щадить самолюбие своих эмиссаров, не считал зазорным лишний раз выказать иеромонаху свое уважение – понимая, должно быть, что от такой мелочи дело не пострадает, что же касается его, Мастера, престижа, то о таких вещах Мастер и вовсе никогда не задумывался.
Вот и на этот раз вместо того, чтобы пригласить Пахаря прийти в дом, Мастер сам отправился туда, где иеромонах проводил и дни и ночи – поскольку постоянно теплая и ясная здесь погода это позволяла.
Иеромонах молился; Мастер сел на землю, опустив ноги в придорожную канаву, и с удовольствием расслабился, позволяя себе несколько минут не думать о делах, которые становились все более и более серьезными и в самом ближайшем будущем – Мастер отчетливо ощущал – должны были и вовсе закрутиться лихой каруселью. Да и закрутились уже, собственно. Он сидел, с удовольствием отдаваясь теплому ветерку, мягкому запаху земли и трав, неумолчной перекличке птиц на недалекой опушке светлого леса. И лишь когда пахарь, завершив свое дело, приблизился к нему, Мастер вернулся в привычное для него состояние собранности и готовности к любым действиям.
– Тепла тебе, Мастер, – приветствовал его Пахарь.
– И тебе, – откликнулся Мастер, как всегда, с удовольствием оглядывая крепкую фигуру; в отличие от многих других людей, пребывавших в Космической стадии своего пути, иеромонах не спешил отказываться от плоти – здесь, на Ферме, он мог обладать ею постоянно. И лишь в случае крайней необходимости он переходил в иные формы. – Доволен ли ты работой?
– Славно работается, – ответил Пахарь.
– Не надоело?
– Как не надоедает дышать.
– Не соскучился ли ты по друзьям?
Пахарь улыбнулся, открывая зубы, сверкавшие белизной в черном обрамлении бороды и усов.
– Я всегда по ним скучаю.
– Не желаешь ли увидеться с ними?
Пахарь, подумав, ответил:
– Встреча с друзьями – праздник; но на один праздник приходится много будней, недаром в седмице лишь одно воскресенье. Но ты не случайно заговорил о них, Мастер. Не помню случая, чтобы ты делал что-либо без другого смысла.
На этот раз улыбнулся Мастер.
– Ты прав, конечно. Есть и другой смысл.
– Изложи. Им приходится трудно?
– Не только им. Всем нам.
– По себе я пока не чувствую.
– Ты у нас один такой. Вот и бережем тебя, – серьезно ответил Мастер. – И только тогда призываем, когда никто, кроме тебя, не справится.
Пахарь был простодушен и не подумал, что эти слова могут быть всего лишь лестью.
– Ну что же, – сказал он. – Сейчас как раз можно. Все пошло в рост. Ты только насчет дождя не запамятуй, Мастер. Я Творца просил, конечно, но и ты не забудь. Понеже воля Его исполняется через нас, многогрешных.
– Не забуду.
– Теперь говори, что стряслось.
– Начну с того, что придется тебе на время покинуть Ферму.
– Ох, не люблю я этого, – вздохнул Пахарь. – Сам знаешь, не по мне это. Ведь бестелесно придется путешествовать?
– Ты и сам понимаешь.
– Понимать-то понимаю… Ну а куда же? Опять на какой-нибудь планете неувязка? Когда же научатся без нас обходиться?
– Когда научатся, мы и нужны не будем, – ответил Мастер. – Но до этого еще ждать и ждать… если только нам не помешают.
– Кто же это окажется в силах?
– Как будто ты сам не знаешь.
– М-да, – сказал Пахарь после паузы, – силен, силен враг рода человеческого. Равно и присные его. С ними, что ли, тягаться?
– От тебя ничего не скроешь. С ними.
– Где же и как?
– На планеты тебе пока не нужно. Есть Застава. Как Ферма, только не наша. Но лучше начну я с самого начала – тебе потом меньше придется спрашивать.
– Погоди, только воды напьюсь…
Пахарь слушал внимательно, не перебивая, приопустив тяжелые веки, мощные руки сложив на животе. Когда Мастер умолк, он заговорил не сразу, как бы раскладывая в уме услышанное по разным полочкам и коробам:
– Значит, Эла там была.
– Была. И обнаружила интересные вещи. Она мне сообщила. То, что там видела, я думаю, поможет нам многое понять. Но… не довела дело до конца. Не увидела чего-то, что, я уверен, там должно быть. Машина, устройство… Ты должен разобраться. Найти.
– Господь надоумит. Ну, пришел я туда, разобрался. Дальше что? Сломать? Я ведь без тела. А таким воздействием, как ты учил, у меня не больно-то получается. Знаю, пробовал.
– И все же надо. Мы тут с Фермером думали и, похоже, догадались. Охранитель этой механикой изолирует нас от Мироздания. И держит множество кораблей в сопространстве. Корабли Ассарта, которые нужны сейчас для защиты планеты.
– Где они нужны, это я понял. Однако уповаю на Господа… Наши-то мужики там?
– Там. И в опасности.
– Ну, об опасности ты мне не говори, Мастер. Что им станется? Будут как я, как Эла – только и всего. Так или иначе ведь…
– Не тебе судить. Не заносись, иеромонах.
– Грешен, – проворчал Пахарь. – Великий грешник есмь. Но все равно – без тела мне с таким делом не справиться. А в теле туда не попасть. Кругом шестнадцать.
– Обожди еще причитать. Сначала проберись туда. Осмотрись. И если сам уж никак не сумеешь – тогда придется тебе отправиться на планету. На Ассарт, к нашим. Хотя бы одного из них доставишь в то место. На Заставу. Как – не знаю. Придумайте. Вдвоем уж как-нибудь справитесь.
– Не простая задачка.
– Ради простых не отрывал бы тебя от дел.
– Это так, это я понимаю… Мастер, но ведь куда проще было бы тебе самому туда пожаловать. Ты-то ведь с легкостью управился бы, разве не так?
– А вот и не так, – сказал в ответ Мастер. – Как же ты – человек серьезный, а такой простой вещи не понимаешь. И Фермер, и я – мы ведь только с живым имеем дело. И на это поставлены. А то, что не живет – это не наше. А ведь машины, даже самые тонкие, не живут. Существуют, но не живут.
– Так-то так. Но все же не очень в это верится. Вы с Фермером все-таки поумнее нас. Намного.
– Так. А ты – умнее лошади?
– Ну… должно быть.
– Управлять ею можешь?
– Уж как-нибудь.
– А если тебя вместо нее в оглобли поставить – ты лучше повезешь?
Иеромонах засмеялся, покачал головой.
– Язык у тебя ловок, Мастер. Ну ладно. Пойду и сделаю, как ты говоришь.
Он поднялся, отряхнув приставший сор.
– Постой, – сказал Мастер. – Только хочу предупредить: если наткнешься на Охранителя – будь осторожен. Он силен.
