Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)
– Ты умрешь, – сказал он просто. – Ты пришел сюда, чтобы схватить меня и доставить к новому вазару, который не пощадил бы меня. Значит, я имею право убить тебя. Но смерть четверых здоровых людей все равно обременит мою карму, поэтому я спрашиваю твое желание – и если оно выполнимо и не связано с риском для моей жизни, я выполню его.
Воин смотрел на Рамзи спокойно. Не удивительно – его учили убивать и умирать, выбивали страх годами тренировок, и теперь он просто обдумывал ситуацию, пытаясь найти если не способ выжить – так хотя бы возможность получить хоть что-то.
– Я хочу умереть в другом мире, – сказал он наконец.
Рамзи расхохотался. Это было забавно. Воин не отрицал необходимости собственной смерти, к тому же просьба его была вполне выполнимой. Но при этом он явно собирался получить шанс выжить.
– Ладно, – сказал он. – Но сейчас ты должен будешь оставить мысль убить меня, а в новом мире – который снимет твои старые клятвы – присягнуть мне на верность.
– Согласен, – кивнул воин.
Бывший распорядитель строительства тронул ладонью каменистую почву, и та расступилась. Здесь, вблизи родового гнезда, все неживое было послушно и понятливо.
Отпущенный камнем, наемник последовал за Рамзи в глубь сырого тоннеля. Стены слегка светились, скрашивая короткую дорогу – через полторы сотни шагов путь преградила стена из песчаника, рассыпавшаяся от прикосновения одного из рода Карот.
Двое вошли в мрачное и сырое подземелье, погруженное в полную тьму, – и тут же шорканье шагов показало, что они здесь не одни.
– Он со мной, – сказал Рамзи, и шорканье прекратилось.
А через мгновенье появился свет. Одна из стен подземелья превратилась в портал – и в нем было видно, как суровые зеленоглазые мужики в одеждах из шкур верхом на громадных медведях прямо на снежном поле играют в странную игру, перекидывая друг другу что-то похожее на козлиную тушу.
– Странный мир, – позволил себе фразу воин.
– Там есть магия и там живут люди, – пожал плечами Рамзи. – Или ты хочешь умереть здесь?
Выхваченные светом из портала, рядом с ними стояли несколько неживых в старинных одеяниях. Они просто стояли – и ждали приказов. Идеальные работники, идеальные охранники, молчаливые и неприхотливые.
– Нет, пожалуй, – вздохнул наемник, взглянув на этих соседей. – Я с тобой.
Они шагнули в портал, прямо в снежное поле.
Там воин встал на колени и склонил голову, а Рамзи положил ему на чело руку.
За этим наблюдали безмолвные неживые с этой стороны – и остановившие свою варварскую игру мужчины на медведях – с той.
Потом свет портала угас, и в старинном подземелье остались только тишина и мрачный покой.
Наталья Колесова
Я умерла
Старик, как водится, начал с него. Выказывал таким образом свое уважение, что ли?
– Федор, мне очень не нравится, как вы выглядите.
В комнате полумрак, но у Старика совсем не старческое зрение. Федор придавил дергавшуюся щеку.
– Погудел вчера…
– Надеюсь, это никоим образом не отразится на ваших способностях?
Была у Старика раздражающая манера говорить округлым полно-литературным языком.
– Никоим, – подтвердил Федор.
Старик повернулся к заказчику – плюгавому невзрачному мужику. Тот старался не дергаться. Удавалось плохо.
– Ты при деньгах? – толкнул Федора в бок чернявый Юрик. Федор только пожал плечами – денег не было. То есть совсем. Потер коротко стриженную голову. Такие стрижки уже выходят из моды, но он с трудом менял привычки. И оружие любил старое. И друзей. А, может, просто сам стареет?
– Итак, Охотники, – сказал Старик, – вот ваша задача на сегодняшний день…
Юрик вновь толкнул его в бок. Федор подавил желание ответить тем же – и поувесистей. Юрик сказал возбужденно:
– Гляди, баба!
И впрямь – баба. Девка, скорее. Напряженное лицо. Напряженные глаза. Напряженный, плотно сжатый рот. Под дулом пистолета ее снимали, что ли?
– Не-ет, мужики! – хлопнул по коленям Давыд. Поднялся. – Я так не договаривался. Я ни баб, ни детей…
– Вы сядьте, Давыд, – тихо сказал Старик. – Я еще сумму не назвал.
Он назвал, и Давыд сел. Да за такие деньги и баб, и детей… Юрик присвистнул:
– Это что ж она такое вытворила?
Федор с новым интересом всматривался в снимок, втягивая, впитывая каждую черточку. Ничего особенного – сотню раз за день мимо пройдешь и не заметишь-не запомнишь. Старик раздавал снимки и распечатки с данными. Имя. Адрес. Рост. Вес. Цвет глаз, волос. Имена и адреса родственников, ближайших друзей. Место работы.
– Особые приметы? – спросили у Федора за спиной. Арнольд. Арнольда он не любил.
– На попе родинка! – предположил веселый Юрик.
– Особых примет нет. Может быть одета в легкий халат. На ногах – шлепки. Или босиком. Еще вопросы?
– Она что, из психушки сбежала?
Юриным вопросом Старик пренебрег.
– Сроки?
– Сегодня-завтра.
Охотники зашевелились. Город до миллиона, конечно, недотягивает, но два дня…
– Подсказки?
– Скорее всего, она будет крутиться рядом с родным домом. Или где-нибудь рядом с домами друзей. Но ее никуда не пустят.
– Почему?
Старик взглянул на заказчика. Тот, сцепив пальцы, откашлялся. Сказал негромким надтреснутым голосом:
– Необходимо вернуть ее туда, откуда она пришла. Пока не поздно. Чем дольше это будет тянуться, тем сильнее она становится. Сейчас она в шоке, и поймать ее будет легко, но позже…
Он пожал плечами. Все были заинтригованы, молчали. Федор еще раз пробежал глазами распечатку, перевернул, изучил чистую сторону.
– Мало информации.
Заказчик смотрел на него с опаской.
– Это все. Я даю вам данные. Деньги. Это все.
– У нее может быть оружие?
– Боже мой! Конечно, у нее нет никакого оружия! Вы должны только найти ее, задержать… и дать мне знать.
Юрик захихикал:
– Да за такие деньги мы вам ее из-под земли достанем!
Федор смотрел на руки заказчика – они сжались еще сильнее, аж пальцы побелели. Федору не нравилась эта работа. Не нравился заказчик. Не нравилось лицо девушки. Ему не нравились даже большие деньги. Очень хотелось отказаться. Он поймал озабоченный взгляд Старика.
– Ну, так кто берется? Федор?
Все смотрели на него. Кто – озадаченно, кто – выжидающе, Арнольд – наверняка с насмешкой. А он сам смотрел на снимок. Почему у нее такое лицо? Что ей сказали? Что она увидела? Глаза глядели не на него, а чуть вкось, и от этого ощущение неопределенности только усиливалось.
– Федор?
Он придержал вновь задергавшуюся щеку. Кивнул.
– Берусь.
Я иду по городу, не замечая удивленных взглядов прохожих на мои босые ноги. Халат тоже неприлично-домашний, не новый уже, но я иду, улыбаясь во весь рот, чуть ли не напевая. Наконец-то я вернулась домой!
Останавливаюсь у телефонного автомата, опираюсь локтем об его нагретый солнцем обколупанный бок. Сейчас брякну, что звоню с вокзала, а потом раз – и уже стучу в дверь!
Когда знакомый усталый голос произносит:
– Да? – решаю пошутить.
– А Наташу можно?
Пауза.
– Девушка, Наташа умерла.
Гудки.
Я отвожу трубку от уха. Это ведь мамин голос? Да нет, я ошиблась, конечно, я ошиблась номером! Тщательно надавливая кнопки, набираю снова. Старье! Только и знает, что жетоны жрать!
– Алло?
– Мама, это я! Я приехала!
Тишина.
– Кто это?
– Мам, ты что, меня не узнаешь? Это Наташа!
Пауза.
– Девушка, вы ошиблись номером…
Гудки.
Мама. Это была мама…
Женщина придержала руку на телефонной трубке.
– Кто звонил? – спросила подруга.
– Ты права. У меня скоро начнутся галлюцинации. Мне показалось… это Наташин голос.
Я нажимаю на звонок еще раз. Никого. Куда они все подевались? Ведь я же телеграмму посылала, когда приеду. Да и Алик еще в отпуске. Может, поехал встречать меня на вокзал и мы разминулись? Я сажусь у двери на ступеньки. Почему-то очень устала. Хочется спать. А я ведь только и делала, что спала в поезде. Нахмурившись, вспоминаю. Правда, с какими-то кошмарами…
Кто-то спускается по лестнице, непрерывно ворча. Когда выворачивает на мой пролет, ворчание становится отчетливей: «Расселась! Сидеть ей больше негде! Всю дорогу перегородила! Алкаши проклятые! Наркоманы! Все засрали!»
Я оглядываюсь.
