Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)
– Да уж, за полчаса я похудеть не успею, – пошутила я.
Это было обидно. Чудовищно обидно! И пусть еще минуту назад я сомневалась в том, что оно мне вообще надо, – сейчас я чувствовала себя ребенком, которому показали яркую и веселую игрушку, позволили даже потрогать, а потом заявили, что никогда ее не дадут.
– Иди уже! – заорала я Испанцу. – Иди!
– Мне надо кое-что тебе подарить, – сказал он тихо и достал из кармана камешек. Кусок щебня.
– Ну, да. Нормальным девкам дарят бриллианты, – с грустью произнесла я. – А Оксаночка, как всегда. Получает утешительный приз. Ведь главное – это не победа, а участие, ведь правда же?
– Нет, не правда, – Испанец рассмеялся. Это выглядело дико, я уже начала привыкать к тому, что говорит он через телефон, а вот то, что смеется сам – как-то не успела. Смеялся он со вкусом, гортанно, четко, даже не пытаясь показать, что делает это не надо мной. – Я говорил, что умею общаться с камнями. Там, на насыпи у железной дороги, я искал нужный камень. Тот, который сможет тебе помочь. Еще взяв тебя за воротник в наше первое столкновение, я почувствовал, что ты идешь параллельно завесе смерти. Что ты можешь умереть в любой момент, нет запаса прочности. Будучи уверенным в том, что сам я не выживу, я искал камень, который сможет стать стеной между тобой и смертью.
– Ишь как, – усмехнулась я на остатках боевого задора, хотя его слова меня проняли.
– Именно. Я выбирал те камни, которые потенциально могут сделать это, договаривался с ними и давал их тебе. Ты брала их в руки – но они не подходили. А потом ты взяла – и он подошел. То есть в тебе есть недостаток, изъян. А камень – он как часть из другой головоломки, подходящая к твоему изъяну. Он не идеален, но если ты будешь носить его, о проблемах можешь забыть.
– Носить надо постоянно? – спросила я.
– Эффект накапливается. Поначалу – постоянно, потом можно будет ненадолго убирать… Но ты и сама не захочешь. Камень будет вроде как частью тебя… Как этот коммуникатор. И даже ближе. У тебя на шее цепочка. Что-то важное для тебя?
Я достала ее. Отец подарил на выпускной – обычная тонкая золотая цепь, таких десять на десять в любой ювелирке. Но к этой я привыкла и не снимала даже на ночь. Однажды она порвалась около крепления – я сразу же отнесла в починку.
– Не снимай, – он подошел ближе и поднес камень к цепочке. Я не видела, что он делал, но когда он убрал ладони, кусок щебня уже стал частью украшения. Довольно увесистого, кстати, – и несколько странно выглядящего.
Но едва я заправила цепочку за блузку, как ощущение веса и уродливости украшения пропало. Камень был частью меня, чем-то, что подошло ко мне как последний кусочек паззла.
– Эй! Эй, вы там! – Я оглянулась. К нам бежал – и был уже совсем близко – невысокий мужичок с лопатой в руках. – Сукины дети! Это частная территория!
Испанец плавным движением правой руки – в которой находился телефон – отвел меня в сторону, закрывая собой от гостя, затем сделал шаг вперед и коротким хуком левой отправил мужичка в нокаут. Произошло это так быстро, что я даже не успела сообразить.
– О вербальных способах общения тебе никто не рассказывал? – поинтересовалась я слегка ехидно.
– Теперь – все, – сказал он. – Прощай.
В мою руку лег телефон, Испанец легко сжал мое плечо, развернулся и пошел к порталу.
– Стой! – заорала я. Он оглянулся. – В фильмах в этом месте девушку целуют!
Он смотрел непонимающе. Ну, еще бы. Коммуникатор-то у меня в руках, а не у него!
Я, проклиная себя за то, что будет, если он просто рассмеется и уйдет, сложила губы трубочкой и потянулась к нему.
И он, сука такая, действительно расхохотался! Если бы у меня был пистолет, я бы тут же разрядила в него. И, кстати, зря – потому что в следующее мгновение он размашисто шагнул ко мне, наклонился, обнял – аккуратно, но очень крепко – и поцеловал.
Это было хорошо. Это было как встающий последним фрагментом пазла в мое тело кусок щебня, только на другом уровне. На более личном, что ли. Целоваться он умел – я как-то даже и не сомневалась в этом, но получить явное подтверждение было приятно.
– Удачи тебе, – сказал мой телефон, зажатый между нашими телами – он и сквозь одежду так может, что ли? – И не ешь местное мясо.
А потом развернулся и ушел, на этот раз не оглядываясь. Он прошел сквозь портал, не встретив сопротивления, вышел на ослепительно солнечной улице, взмахнул рукой – и тут же рядом с ним остановилась карета, в которую он словно вплыл – гравитация там, что ли, другая?
Сразу после этого портал начал тускнеть и через пару минут исчез. Я сглотнула вкус его губ и прикрыла глаза на мгновение. Мир вокруг был ощутимо другим.
Затем достала кошелек, вынула из него все деньги, кроме нескольких купюр на такси, – и положила рядом с лежащим без сознания сторожем – ну или кем он там был.
Дорогу до дома, как раздевалась, как принимала душ – помню смутно. Проснулась глубоко за полночь и сразу потянулась к цепочке – камень был на месте.
Неожиданно пришло осознание того, как близко к настоящему безумию я была недавно. Господи, надо же быть такой… такой… беспомощной? Жалкой? Дурной?
Я вспомнила, что говорил Испанец – про завесу смерти, про часть меня, про стену… Он ведь не имел в виду мой порок сердца. Ну, то есть и его тоже – но в основном он делал это для того, чтобы оградить меня от собственного безумия!
Запустила ноутбук. Все вокруг было такое странное, такое ненастоящее. Словно из картона и папье-маше.
«Оксана, соберись, – посоветовала я себе. – А то загремишь в «дурку», и поделом!»
Поставила телефон на зарядку. Перекинула с него файл с ТЗ на ноут, быстро проглядела – клевый проект, красивый. Сложный настолько, что придется основательно подумать над ним.
Включила скайп – Кирилл был уже там.
– Видела? – спросил он с ходу.
– Видела, – подтвердила я. – Интересная работа.
– Надо «вчера», – уточнил он.
– Это как всегда, – спокойно ответила я.
Он внимательно посмотрел на меня, наклонил голову вбок и пригляделся еще пристальнее. Было ощущение, что он меня не узнает.
– Ты под наркотой, что ли? – недоверчиво спросил он.
– Нет. – Мелькнула мысль рассказать ему про Испанца… Но тут же развеялась. Нельзя такое рассказывать после такого вопроса. – В общем, мне сделали операцию. И теперь нет моего порока сердца.
– Вот! – заорал неожиданно Кирилл. – Я же чувствую, что с тобой что-то не так! Поздравляю! Как же я рад за тебя!
Он был искренен – я видела, что у него даже слезы на глаза навернулись.
– Спасибо…
– И, это, – Кирилл перешел на шепот, – теперь у тебя нет причины не встречаться с парнями. Все, детство кончилось.
Внутри все похолодело.
Детство, мать его, кончилось.
Я на автопилоте добрела до холодильника, достала оттуда эклер – хороший, годный, – и выкинула его в ведро. Тяжело вздохнула. Пора влезать в платье от Веры Вонг. Мы снова будем принцессой! И надо уже съездить к родителям, поесть драников, объяснить матери, что моя жизнь – только моя.
Ну и намекнуть на то, что за внуками дело не станет.
Как только найду своего принца.
Рамзи не мог выбирать, куда переходить – портал открылся прямо в столицу, Истахан. Хуже был бы только дворец Владыки – но его закрыли придворные маги, а значит, попасть туда беглый распорядитель не смог бы, даже если бы ставил это целью.
Кварт наемников – маг, заклинатель и двое опытных бойцов – встретили его на подходе к родовому дому, в каменном саду. Это было их ошибкой – если бы они, понадеявшись на удачу, кружили по окрестным полям и наткнулись на него там – у них был бы шанс.
Но здесь, в месте, которое семья Карот обживала последние шестьсот лет, им ничего не светило.
Заклинателя затянуло в каменную плиту, с которой договаривался еще прадед. Магу проломило череп изваяние Манайской Гидры – хотя в процессе схватки оно и лишилось части голов и лап.
Дольше всего протянули в каменном саду обычные бойцы, тот, что помладше, даже пытался достать Рамзи, – но беглый распорядитель, хотя и не учился на профессионального воина, как человек благородный, имел всестороннее образование и мог за себя постоять.
Особенно если за него – весь каменный сад, полторы сотни статуй, надгробий, обелисков. Бессчетное количество плит и валунов – всего того, что сочли достойным гордости члены древнего семейства Карот.
И каждая песчинка в этом саду знает его, Рамзи. С каждым камушком его познакомили еще в раннем детстве.
Последний наемник – как раз тот, молодой – погружался постепенно в гранитную плиту сразу и руками и ногами. Прикоснувшись к камню, беглый распорядитель остановил это.
