Софья Ролдугина - Зажечь звезду
Тот, другой, резко выдыхает. И этот звук – как холодное лезвие, прижатое к горлу.
Остро, страшно.
«Никогда не говори так. Ты самое дорогое, что у меня есть».
«А твой сын?»
И не поймёшь, то ли он любопытствует, то ли насмехается, то ли ревнует… Впрочем, что-что, а ревность шакаи-ар несвойственна.
Тот, второй, отвечает неожиданно тихо – и уязвимо:
«Сын… Не будем об Ириано. Ты же знаешь, что он презирает меня за слабость. Ириано отказался от меня и выбрал другого князя. Ты знаешь, кого».
Он усмехается.
«Знаю, кого. И даже знаю, почему… Не говори глупостей. Ты не слабый, Тай, просто другой. И поэтому у меня есть просьба. Когда со мной будет покончено… Пожалуйста, позаботься о моём клане. Конечно, они все взрослые мальчики и девочки, но одиночка всегда слабее кланника».
Тот, другой, отвечает быстро и решительно:
«Я не собираюсь красть твой клан. Ничего ещё не определено, не сдавайся раньше времени. И оставь уже эти разговоры о том, что оставшееся время надо потратить с пользой… Возвращайся, Ледышка. Эгоистично было оставить всех тех, кто тебя любит, и я не только о твоём клане говорю… и не только о ней. Ты понимаешь?»
Если бы меня сейчас спросили, какая на вкус вина, я бы сказала, что она кислая. Кислая настолько, что горло немеет и глаза режет.
«Понимаю. Только я не вернусь, Тай, и ты знаешь, почему. Прости меня. И постарайся помириться с Ириано – настоящий сын всегда лучше «почти сына», даже если иногда кажется, что это не так».
«Но…»
«И я тоже люблю тебя. Прости… и спасибо, что не вышвырнул меня из своего сна».
Звон будильника застал меня врасплох. Я вылезла из-под одеяла, нажала на заветную кнопку, доплелась до ванной, умылась ледяной водой, переоделась – и только потом, собственно, проснулась.
К сожалению, только я.
– Этна? – вкрадчиво протянула я, трогая подругу за плечо. – Ты вставать собираешься?
– Отстань, садистка! – простонала она, утыкаясь в подушку. – Тебе хорошо, ты выспалась.
– Ты легла раньше меня! – искренне возмутилась я.
– Зато ты спала крепче и не слышала, что устроили эти, – проворчала Этна, спуская наконец ноги на пол и морщась так, словно была королевой, которую разбудил запах с конюшен. Бледный свет едва-едва сочился сквозь задёрнутые шторы, и из-за этого казалось, что до утра ещё далеко.
Третья кровать в комнате была заправлена, словно Сианна и не ложилась вчера.
– И что они устроили? – шёпотом поинтересовалась я, складывая высохшие за ночь полотенца в пляжную сумку.
– По дороге расскажу, – угрюмо пообещала Этна.
И действительно, рассказала.
История получилась крайне неприятная. Около двух пополуночи вернулись наконец наши соседки – пьяные в хлам, с бутылками вонючего пива в руках. Бутылки дожили ровно до той минуты, когда их попытались убрать в холодильник, а потом подло вывернулись и в суицидном порыве сиганули на кафель – по крайней мере, так считала Ксения, громогласно заявившая, что «они сами». Убирать осколки пришлось Сианне, которая спала с самого края, ближе всех к холодильнику.
Но на этом сестрички Блиц не остановились и продолжили дебош уже в своей комнате. Они то запевали что-то народно-тягучее, то звонили по телефону и пьяно жаловались какой-то «Эллочке» на «этого подонка», то принимались ругаться друг на друга. Я из-за своих специфических проблем спала крепко и ничего этого не слышала. А вот Сианна около четырёх часов утра не выдержала и ретировалась из номера. Вскоре после этого, как ни странно, сёстры умолкли.
Таким образом два часа здорового сна Этне урвать всё же удалось.
– Бедняга… – посочувствовала я. – Ну ничего, днём выспишься. Всё равно делать нечего, на пляж в жару нельзя. Что смеёшься?
– Да вот, смотрю, не только наши старухи хорошо повеселись ночью. Вон там, – Этна ткнула пальцем в полосу прибоя, – тоже какой-то пьяный герой прикорнул. Эй, ты чего? Тебе плохо?
– Этна… – Похолодевшие губы с трудом слушались. – Он не спит. У него голова в воде. Полностью.
Дальше было очень много суеты. Дежурный в холле долго не мог понять, чего от него добиваются две зарёванные девчонки – от шока мы и двух слов по-заокеански связать не могли. Потом, когда до несчастного дошло, какое такое «тело» мы имеем в виду, бедный парень свалился в обморок. Ещё бы, после ночного дежурства и весёлых новостей с утра пораньше…
Затем приехала полиция, и место оцепили. Труп осмотрели и убрали с пляжа, но красно-белые ленточки заграждения оставили. У нас по три раза взяли показания, напоили успокоительным, а потом оставили в столовой, препоручив заботам вовремя подоспевшей Сианны. Завтрак был в самом разгаре, но есть совершенно не хотелось. Перед глазами так и стояло неестественно застывшее тело, иссеченное глубокими царапинами. И жуткая улыбка на мёртвом лице…
– Найта, ну съешь чего-нибудь, – наперебой уговаривали меня подруги. Этна оправилась гораздо быстрее, будто и не она плакала в огромном пустом холле, ожидая приезда полиции и «Скорой».
– Не хочу, – вздохнула я. Потом решилась: – Девочки, может, это прозвучит глупо, но давайте пойдём искупаемся. Или наперегонки сплаваем от пирса и до буйков. Хоть пару раз.
На меня посмотрели, как на героиню… героиню выпуска «Редкие случаи в психушке».
– Ты помнишь, что там недавно нашли? – поинтересовалась Этна, доверительно заглядывая мне в глаза. – И действительно хочешь там купаться?
– Море большое, – пожала плечами я. Было ужасно стыдно за недавнюю истерику – интересно, что бы сказал на это Дэриэлл? Трупы, конечно, я видела не в первый раз, анатомию что людей, что аллийцев изучала, как говорится, «на образцах», не по книжкам, но в стерильной лаборатории мёртвые тела выглядели… немного иначе. Как-то не думалось о том, что когда-то это были живые люди или аллийцы, а тот мужчина на пляже…
– Ну и что, что большое.
– Та вода уже ушла. Даже испачканный песок новым присыпали. Так что глупо бояться. Просто… – Я потерянно опустила голову. – Чтобы расслабиться, мне надо поплавать. Вода снимает напряжение. А одна я не пойду. Боюсь. Не трупа, конечно… Просто этот труп кто-то сделал трупом. Вы же понимаете, да? А втроём вроде не так жутко.
– Хорошо, – согласилась Этна и решительно встала, рывком отодвигая кресло. – Но обещай, что в обед съешь так много, как только влезет.
– Идет, – улыбнулась я. – Бездна с ней, с фигурой.
Море и вправду успокаивало. Оно словно вымывало из памяти жутковатые картины – и жутковатые мысли. Через пару часов Этна перестала напряженно коситься на злополучное оцепление, а Сианна, знавшая обо всем только с наших слов, вообще, кажется, забыла, зачем полиция натянула красно-белые ленты. Я же постаралась воспользоваться временем и восстановить в памяти сегодняшний сон. Как обычно, вспоминались только музыкальные переливы голосов в темноте. Что они говорили, было для меня загадкой, но сейчас казалось, что ничего важнее на свете нет. Даже хотелось, чтобы ночь поскорей наступила – вдруг на сей раз получится запомнить что-нибудь важное?
К тому же у меня были планы на вечер.
– Интересно, а живой концерт сегодня состоится? Хотелось бы мне послушать ту певицу снова, – задумчиво проговорила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Тело сковала приятная усталость. Я лежала на поверхности воды, раскинув руки, прикрыв глаза. Волны мягко качали – вверх-вниз, легко, как перышко.
– Ты собираешься опять идти? – поинтересовалась с пирса Этна.
Она уже вдоволь наплавалась и теперь загорала, расстелив на досках полотенце. К слову сказать, народу на пляже меньше не стало. Думаю, люди просто не знали о случившемся. Утром на берег никого не пускали, а труп видели только мы с Этной и ещё служащий из приемной, а он скорее всего держал язык за зубами, чтобы не портить бизнес. Туристы ныряли, смеялись как ни в чем не бывало, в шутку плескались водой.
– Собираюсь, конечно. Полистаю учебники после ужина, а потом – купаться.
– Что, и даже одна пойдёшь? – не поверила Сианна.
– Ну, там же будут другие люди… Вряд ли на нас нападёт убийца, даже если он не сбежал уже из отеля.
– Нет уж, пойдём вместе. Тебя ведь не переупрямишь, а так мне хоть поспокойнее будет, – заключила Этна. – Заодно послушаю твою хвалёную певицу.
Я вспомнила – и улыбнулась блаженно. Сердце щемило.
– Она поёт, как само море.
– Ну-ну. Посмотрим…
Хоть Этна и была настроена скептически, однако вечером ей пришлось признать мою правоту. Сейчас на пирсе мы сидели втроём, наслаждаясь плеском волн, подтаявшими сладостями из буфета и отдалённым пением.
Ты потерял и дорогу, и кров,
Ну же, не бойся, следуй за мной!
Здесь, среди сонных подводных лесов,
Ты обретёшь долгожданный покой…
– Ты немного ошиблась, – сказала вдруг Сианна, накручивая на палец коротенькую прядь волос – в свете фонарей не розовую, а огненно-рыжую. – Она поет не как море, а как сирена.
