Галина Манукян - Ученица чародея
– Абели, я люблю тебя!
– И я люблю! – эхом отозвалась я, счастливая и смятенная.
Этьен потянулся ко мне, а я – к нему. Его поцелуй был робким и трепетным, совсем не таким, как раньше.
– Абели, можно? – спросил он, глядя на меня сияющими глазами.
– Да, – выдохнула я.
– Не бойся… – шепнул он и покрыл нежными поцелуями мое лицо, провел кончиками пальцев по волосам, шее. Теплый, волнующий, ласковый свет заструился из ладоней в ладони, из губ в губы. Излучаемый Этьеном, он впитывался в поры моей кожи, и так же перетекал из моего тела в его. Он пах сандалом и еще чем-то восточным. Голова моя закружилась, и я поплыла. Тити подхватил меня на руки и понес куда-то.
В волнах нежности я забыла, что у моего тела есть границы, забыла себя. Яркой искрой низ живота пронзила боль, но только на мгновение. А потом не стало Этьена, не стало Абели – мы превратились в музыку, ветер, воздух… Единые, как два блистающих облака, слившихся в одно. Парящее, свободное. Света было так много, что он, струясь, наполнял все вокруг нас. Вскоре комната наполнилась белым свечением и будто бы исчезла. Где-то далеко что-то шумело и взрывалось. Или это только казалось… Какая разница?
Наконец, Этьен прошептал:
– Спасибо, любовь моя, – и откинулся на подушку рядом со мной.
Я внезапно снова обрела тело. Меня окатило прохладой. В нос ударил резкий запах свежести, будто кто-то срезал целый куст пеларгоний, и я увидела за окном зарево. Небо зажигалось, прорезанное сотнями ломаных молний, и снова гасло до полной темноты, уступая место чудовищному грохоту. От грома сотрясался весь дом. Шумел дождь, и ветер заносил холодные капли в комнату, окропляя нас. Разыгралась такая гроза, какую мне в жизни видывать не доводилось. Этьен присвистнул:
– О-ля-ля! Фейерверк в нашу честь…
Я поежилась и только сейчас поняла, что мы оба лежим на узкой кровати совсем без одежды. В смущении я закрылась волосами.
– Как гляжу на тебя, всегда вспоминаю святую Инессу, – признался Этьен и повернулся на бок, облокотившись о перину. – Знаешь о ней? Знаешь историю, как у невинной девушки внезапно отросли волосы и укрыли ее, словно плащом, когда римские палачи велели раздеть донага чистую юную христианку и провести по улицам в бордель?
– Знаю. И ангел укрыл ее белыми одеждами, – вздохнула я и натянула на себя простыню. – Только я совсем не святая.
– Зато такая же чистая, – шепнул он.
Тяжесть внизу живота и странный жар подсказали, что я к тому же более не невинна. Я покраснела и задрожала: что я наделала? Внезапно вспомнилась маман. Оказывается, я не лучше нее. Ах, Святая Дева! Этьен не бросит меня? Женится ли? Как спросить об этом?
– Холодно? – Этьен заметил, что я вся дрожу.
Я кивнула, проглотив тревожные мысли. Мой рыцарь заботливо укутал меня шерстяным одеялом, что комом сбилось в ногах, а потом поднялся закрыть распахнутое настежь окно. Две створки бились на ветру, жалобно звеня стеклами.
Этьен совсем не стеснялся своей наготы. Мужчинам, наверное, это проще, – думалось мне. Хотелось рассматривать его стройное, гибкое тело, но на меня то и дело накатывало чувство стыда, словно я делаю нечто недозволенное и греховное. Подтянув колени к животу, я сжалась, будто так станет меньше срам моего нагого тела, только что отданного Этьену без остатка. В голове пульсировал запоздалый вопрос: а что дальше?
Мое внимание привлек потемневший шрам от креста над лопаткой Этьена. Вспомнилось предупреждение прабабушки. И тотчас я вздрогнула, не поверив своим глазам: у ступни любимого что-то мерцало красным. На полу, словно ненужный хлам, валялся огромный рубин. Меня охватил ужас – если защита слетела, и рубин почует демон – о, Боже, он может вернуться! Прямо сейчас! Сюда!
Быстрее молнии я подскочила с кровати и подобрала камень. Прижала к груди, закрывая от Этьена. Отчего-то рубин был горячим, словно полежал на углях. Я покривилась, но перетерпела, главное – оградить любимого от напасти.
Этьен удивленно посмотрел на меня, прикрывая створки:
– Ты чего? Не бойся, я не собираюсь выпрыгивать из окна голым.
– Мне надо проверить защиту, – сказала я, стыдливо закрываясь руками и волосами.
– Ах, это, – вздохнул он и покорно подставил мне плечо.
Я положила ладонь на шрам и, зажмурившись, зашептала прабабкино заклинание. Крест из свежих еще рубцов отдался упругим сгустком силы – защита была на месте. Я с облегчением опустила руку:
– Все в порядке.
– Вот и чудесно! А теперь надо тебя проверить, – Этьен развернулся и, схватив меня в охапку, закружил по комнате. Я засмеялась, забыв о тревогах. Как же хорошо было с ним! Наконец, Тити остановился, но не отпустил, с удовлетворением постановил: – Моя. Ты только моя.
– Твоя, – согласилась я и вдруг решилась: – Ты… теперь женишься на мне?
Он замялся на секунду, но потом ответил:
– А как же?
– Поклянешься?
– Клянусь.
И я расслабилась, чувствуя себя самой счастливой на свете. Гроза над рощицей начала стихать, но в комнате все равно было прохладно. Мы забрались под одеяло, прижимаясь друг к дружке.
– А когда мы обвенчаемся? – с придыханием спросила я.
– Ну… – почесал он затылок. – Завтра?
– Завтра?! Да, завтра. Давай завтра! – я радостно подхватилась и зацеловала ему щеки.
Этьен довольно зафыркал, отстраняя меня:
– Стой, стой! Хватит уже, а то до завтра от меня ничего не останется!
– То-то все удивятся, когда мы объявим утром! – ликующе воскликнула я.
– Нет, лучше пока мы никому не скажем.
– Почему?
– Мало нам с тобой приключений? – пожал плечами Этьен. – Сначала найду священника, обвенчаемся, а потом уже поставим в известность родных и близких. Чтобы козней не строили. Эй, ты чего насупилась?
– Твоя матушка еще сильнее меня невзлюбит.
– Не волнуйся насчет нее. Я тут главный, не она. Я – мужчина в семье. И потом, если б я ее не увез, отец бы уже сестер отобрал, а матушку ни с чем на улицу выгнал, как собирался.
– Да ты что? – ужаснулась я. – Это все из-за Жюли?
– Жюли? – поморщился Этьен. – И кто тебе вообще о ней рассказал?
– Тетя Моник, а ей кухарка ваша, Софи. Так что, извини, я все знаю… что ты влюбился, а отец с ней… ну это… то самое… Ты их застал, мама твоя кинулась ее бить, а ты с отцом – драться. Потом тебя заперли, а Жюли пропала… – я запнулась, видя вытягивающееся лицо любимого. – Прости. Наверное, не стоило.
– Ничего ты не знаешь! – гневно отмахнулся Этьен. – Больше верь бабьим сплетням! Влюбился я! В нее… Бред какой!
– Так это не правда?
– Нет.
– Не сердись, – тронула я насупленного Этьена за плечо. – Но матушка твоя, она разве не из-за этой истории убежала?
– Все не так было, – буркнул он, отводя глаза. – Мама увидела, как отец проделывает с Клодин те же магические трюки, что и со мной в детстве. Ты не знаешь, но это было… Нет, лучше тебе и не знать.
– Святая Клотильда! – я всплеснула руками. – С демонами?
– А-а, ты в курсе? Черт его знает с кем, с нечистью всякой. Ответы он, видите ли, искал! Искатель чертов! Хорошо, я почти сразу вмешался. Матушка Клодин забрала, пока я с отцом дрался.
– А Жюли? – продолжала допытываться я. – Что с Жюли случилось?
– Не помню, – хмурился Этьен.
– То есть? – не поверила я.
– Часы, когда пропала Жюли, не помню так же, как и время, пока демон разгуливал в моем теле, – он передернул плечами. – Утонула она, как выяснилось.
Холодок пробежал по моей спине. Вот как! Оказывается, демон не впервые пытается одолеть Этьена? Возможно, защиту снимала не только я… О, бедная Жюли!
– Значит, она вообще ни при чем?
– Как это ни при чем?! – вспыхнул Этьен. – Та еще шлюха! Любовница и подельщица этого гада, папаши моего. Сестрам голову закрутила, что мать плохая, слухи по соседям разнесла, грязь всякую. А все, чтобы отцу проще было жену выгнать и детей отобрать. Стерва расчетливая!
Я опешила. Этьен зло сплюнул и сел, скрестив руки. Красное облако гнева ощерилось над его головой. Я уже сожалела, что затеяла этот разговор. Натянула на себя рубашку, которая отчего-то валялась на полу, и села рядом. В голове крутилась назойливая догадка, что Этьен и вправду убил Жюли. Это было страшно, так страшно! Представилась прабабка, приговаривающая: «Порченый он». Выходит, и Клодин тоже порченая. Потому она мне сразу и не понравилась. Что же делать?
Сидя рядом, мы касались друг друга плечами, но Этьен был где-то далеко в своих мыслях. А меня закрутили сомнения: вдруг мадам Тэйра права, и его никогда не исправить? Я выйду за него замуж, рожу ребеночка, и вся эта жуткая неразбериха, скрученная в тугой узел, превратится в петлю на нежной шейке нашего сыночка или доченьки. Вдруг снова явится кровожадный демон, и глаза Этьена застит илистый мрак? Вдруг в нашу жизнь вернется чернокнижник Годфруа со своими дьявольскими экспериментами? Смогу ли я защитить свою семью? Не знаю… Если отдам рубин неведомому алхимику, не защищу и подавно. Господи, как все сложно! Может, не отдавать?
