Алексей Пехов - Ветер и искры (сборник)
– Отвлеките их!
Две женщины-некроманта, выскочив из дома, взмахнули хилссами, и визжащие угольно-черные черепа улетели в сторону Внешней стены.
Грохнуло!
Улицу затянуло густым дымом. Из него вырвалась струя жидкого пламени, ударяя вправо и подпалив крышу здания напротив.
И в этот момент Тиф активировала основное плетение.
«Тропа Бездны» жрала огромное количество сил. По сути своей безобидное, никого не убивающее заклинание – оно было малоэффективно. Весь расчет строился на том, что с внутренней стороны Внешняя стена и створки ворот не несут на себе тех защитных плетений, что были навешаны снаружи. Попробуй Тиа использовать «Тропу Бездны» из сгоревшего в грандиозном пожаре Голубиного города, и у нее ничего бы не вышло. А уж проводить подобные фокусы на созданных Скульптором внутренних стенах Альсгары и вовсе бесполезное занятие. Но здесь у нее все получилось.
Из-за окутавшего улицу дыма Дочь Ночи не видела, что происходит возле Салатных ворот, но могла догадаться. На несколько минок часть укреплений оказалась выброшена в иной мир, оставив в этом лишь призрачные контуры.
Преграды для армии Рована больше не существовало.
Услышав предупреждающий крик Га-нора, Лук сделал единственное, что было возможно, – упал на землю и закрыл голову руками. В ту же уну раздался хлопок, и кожу обожгло мимолетным жаром. Когда стражник более-менее пришел в себя, то первым делом нашел северянина.
Тот оказался невредим, хотя и порядком запачкан чужой кровью.
– Капитана убило! – закричал кто-то.
Вокруг лежали мертвые и раненые. Возле ворот не выжило ни одного солдата. Зато все Ходящие и Огоньки остались на ногах. Маги тут же с кем-то сцепились.
– К Башне! Сейчас может начаться штурм! Мы должны быть на стене! – следопыт схватил товарища за плечо и рванул на себя, но стражник вырвался, подхватил с земли кистень и только после этого бросился следом.
– Давайте, ребята! На стену! На стену! – кричал сотник, зажимая рукой окровавленную голову.
И в этот момент участок стены в двести с лишним ярдов… исчез.
Ворота скрылись из вида – их затянул густой дым. Из него начали появляться морты.
– К оружию! – заорал Лук.
Из дыма, затягивающего двор, выскакивали все новые и новые тени. Схватки кипели на всем участке прорыва. За одной волной мортов следовала другая, за другой – третья. Они наседали все сильнее и сильнее. Вылетела цепная молния. Точно рассерженная сколопендра, она пролетела через ряды сражающихся, бездумно разя и тех и других.
Потом молнии начали сыпаться без остановки, и имперцы не выдержали. Дрогнули. Начали отступать. Га-нор и Лук были среди тех, кто смог миновать бледный морок бывших укреплений и оказаться на пожарище Голубиного города. Они покинули Альсгару, сами того не желая…
Рован бросил в брешь отборные отряды мортов, а за ними – тяжелую панцирную пехоту и бо́льшую часть имевшихся в его распоряжении Избранных. Те оттеснили защитников от ворот, остановили контратаку, добили уцелевших имперских магов и продержались до того, как в город ворвалась конница.
Когда действие плетения Тиф подошло к концу, в Альсгару успело проникнуть больше четырех сотен воинов. Этого количества вполне хватило, чтобы удержать позиции и распахнуть ворота для тех, кто ждал с внешней стороны. Спустя двадцать минок после начала штурма небольшой участок Альсгары, расположенный между двумя стенами, оказался в руках набаторцев.
Чахотка на вороном жеребце с видом победителя въехал в Салатные ворота. За ним следовали набаторские военачальники. Рован с интересом осмотрел поле боя. Хорошая битва. Кровавая. И жестокая. Именно такими и должны быть сражения. Не глядя ни на кого, негромко спросил:
– Штурм следующей стены готовится?
– Да, господин. Желаете взглянуть на тех, кто сопротивлялся?
– Пожалуй.
Подвели пленных. Во всем гарнизоне удалось взять живыми лишь чуть больше двадцати человек. Усталых, окровавленных, хмурых. Лишь один из них смог выдержать взгляд Про́клятого.
– Этого. Отпустить на все четыре стороны. За смелость.
– А остальных, господин? – спросил лейтенант охраны.
Рован задумался. Вариантов у него имелось превеликое множество. Затравить боевыми леопардами, кинуть в яму с голодными куксами, украсить головами копья вокруг шатра, живьем усадить на катапульты и отправить в Высокий город. Много чего можно придумать. Но в честь сегодняшней победы Чахотка решил сделать исключение и проявить толику редкого для него милосердия:
– Повесить. – Он увидел Тиф и тут же потерял интерес к приговоренным. – Великолепно придумала. «Тропа Бездны» – изящное решение.
– Рада, что ты оценил. Меня терзает любопытство. Откуда ты раздобыл шой-хашей?
– Мой маленький секрет. – Он подмигнул и спрыгнул на землю, позволяя слугам забрать жеребца. – Гораздо сложнее было забросить их в город, но, как видишь, я справился. За мной должок.
– За ворота?
– Да. Что ты хочешь?
– Лошадь. Хорошую. Как можно быстрее.
– Лошадь? И только? Дешево же ты ценишь свои услуги!
– Такая уж я есть.
– Хорошо. Ты ее получишь. – Он обернулся. – Эй! Привести коня! Куда решила отправиться?
– На север.
– А бумаги Скульптора?
– Ждут тебя в Альсгаре.
– Ну да. Ну да. – Он все еще не верил. – Я огорчусь, если их не найду, а они появятся, скажем… у нашей дорогой Тальки.
– Оставь намеки, Рован. Я ничего не отыскала, и ты это прекрасно знаешь.
– Быть может, желаешь поужинать перед дорогой? Я собираюсь закатить пир.
– Спасибо, но Альсгара мне порядком надоела. Это болото испортило мой аппетит. – Тиф уже сидела в седле.
– Ты всегда была привередой, сестрица, – понимающе усмехнулся Про́клятый. Он знал, почему она не осталась. На таких пирах обычно убивали людей, а Тиф терпеть не могла крови за едой.
– Ты как всегда прав, братец. Как всегда прав. До встречи!
Тиа вздохнула с облегчением, лишь выбравшись на северный тракт. Во время беседы Рован даже не подумал проверить ее Дар.
Когда тьма упала на Альсгару, солдаты, которым удалось вырваться с поля боя, – грязные, голодные и уставшие – добрались до правого, болотистого берега Орсы. Лук и Га-нор решили идти не на юг, а на восток. Им потребовалась большая половина ночи, чтобы отойти от города на неполную лигу. Проведя все светлое время суток в прибрежных камышах, лишь к середине следующей ночи друзья сумели добраться до пустого северо-восточного тракта и, прижимаясь к кромке леса, отправились в путь.
Глава 15
Был ранний вечер. Волнение на море усилилось в несколько раз. Шлюпка опасно раскачивалась, ветер плевался в лицо холодными морскими брызгами, а горло жгло от растворенной в воздухе соли. Матросы мерно взмахивали веслами, и лодка с каждой уной все ближе подходила к скалистому обрывистому берегу. Возле него обезумевшая стихия ревела яростно и непокорно. Гремела, грохотала, стонала… Мы танцевали по хребтам волн, то и дело срываясь вниз. В пропасть.
Если бы не парусиновые плащи – быть бы нам насквозь мокрыми. Позеленевший Шен судорожно вцепился в борт и, закрыв глаза, молился. Я его прекрасно понимал. Поездочка, мягко говоря, вышла рискованной.
Нашу скорлупку кидало из стороны в сторону и в опасной близости от выступающих из кипящей воды каменных зубьев едва не закрутило. Люди Дажа управлялись с веслами ловко, умело, и возмущенное море, в конце концов, махнуло на нас рукой. Лишь напоследок, словно пригрозив, подтолкнуло в корму. Шлюпка, точно выпущенная из бутылки игристого синского вина пробка, рванула вперед, проскочила через стену пены и рев прибоя в небольшую, скрытую от глаз тихую бухточку.
Точно лебедь, величаво, грациозно, она заскользила по спокойной воде. Я оглянулся и увидел позади лишь брызги да бурлящее море. Даже не хочу думать, как Даж с командой будет возвращаться обратно. Какой Бездны он решил высадить нас здесь? Лучше, что ли, не мог найти места?
Капитан поймал мой взгляд и довольно осклабился:
– Надежный уголок. Я иногда использую его… для стоянок.
Ясное дело, отличное логово для тех, кто зарабатывает на жизнь контрабандой. Обнаружить проход в скалах можно только случайно.
Сине-зеленые и черно-алые утесы, нависая над водой, заключали тайное прибежище в кольцо. Я перегнулся через борт, посмотрел в воду и разглядел в глубине большие неподвижные лохматые тени – обросшие водорослями камни. Распугав целую тучу серых мальков, лодка вылетела на мелководье, и Даж отдал команду сушить весла.
На берег я выпрыгнул первым. Камни были влажные, скользкие, покрытые слизью зеленых водорослей. Везде деловито сновали юркие темно-зеленые крабы. Я подал Лаэн руку, помогая выбраться. Шен поскользнулся и едва не загремел в воду.
– Чтоб тебя! – ругнулся он, сделал несколько шагов, туда, где камни казались более сухими, и, видно, решив, что в ногах правды нет, – сел.
