Алексей Пехов - Ветер и искры (сборник)
В Гавань вошел несколько поредевший, но все еще боеспособный и грозный имперский флот, одержавший победу над набаторскими кораблями у Белого мыса. Благодаря ему морские пути, связывающие юг страны с Лоска, остались неприкосновенны, и в город постоянно прибывало продовольствие с севера.
Луку улыбнулась удача. Удар древком топора вышел неточным, да и нашитые на куртку стальные пластины оказались к месту.
Не обращая внимания на тупую боль в отбитых ребрах, стражник отшагнул в сторону, хладнокровно крутанул над головой «морского ежа»[60], изменил поворот кисти и бросил шипастый шар в лицо врагу. Отпрыгнул от начавшего валиться вперед набаторца и, не мешкая, хлестким движением стеганул кистенем по башке перебиравшегося через стену бойца. Тот, разжав руки, рухнул с лестницы, увлекая следом за собой еще троих.
– Толкайте ее, лопни твоя жаба! – заорал Лук.
Тут же подскочили четверо воинов и с помощью рогатин начали отталкивать лестницу. Лук тем временем быстро осмотрелся. Бой подошел к концу. Всех, кому удалось закрепиться на стене, порубили в мелкую капусту.
– Отвалили, – с облегчением выдохнул он, перекинув кистень через плечо. Топор стражник потерял в схватке и подхватил первое, что тогда попалось под руку.
Сплюнув на ладонь, Лук придирчиво изучил плевок. Не обнаружив крови, вытер пальцы о промокшую куртку.
– Они не собираются расходиться по домам, – зло бросил один из солдат. – Сейчас придут в себя, и для нас опять найдется работа.
– Хрена найдется, – не согласился другой. – Смена. На сегодня мы отвоевались.
– Хорошо позабавились. – К Луку подошел Га-нор, который рубился в первых рядах.
– Ничего себе веселье! Бок болит страшно, и топор потерял.
– Где это?
– В бою, лопни твоя жаба. Где ж еще? Улетел за стену. Так что я вот. С обновкой.
Северянин посмотрел на то, как друг держит рукоять кистеня, на то, как переброшена цепь через его плечо и шипастый, не слишком чистый шар болтается за спиной. И ничего не сказал.
Они спустились по узкой винтовой лестнице. Один раз пришлось остановиться на нижней площадке, пропуская вперед носилки с ранеными. По просторному крепостному двору двигались солдаты и лекари. Чуть в стороне от всех работали шестеро кузнецов. Кто-то правил оружие, кто-то чинил пробитые доспехи. Рядом с небольшими кузнями разгружали уголь, и сержант костерил двух угрюмых рядовых. Мимо Лука и Га-нора прошел Огонек. Маг направлялся к Салатным воротам, до которых отсюда было не больше четырех десятков ярдов.
– Северянин! – окликнул сотник. – Бери Жабу и идите жрать, пока котел не опустел. Сегодня благодаря доброте капитана двойные порции.
– Сколько раз можно говорить, что я не Жаба, лопни твоя жаба!
– А ты побольше ее поминай. Еще не так назовут. – Следопыт направился в сторону караулки.
– Это ты на что намекаешь? Как назовут?
– Блазгом.
Стражник поперхнулся от возмущения и потерял дар речи.
– Уже кто-то говорит, да? – осторожно поинтересовался солдат после того, как они встали в очередь за едой.
– Уже молчит. – Га-нор получил большую глиняную миску, доверху наполненную кашей с мясом, и большой ломоть ржаного хлеба.
Несмотря на осаду, людей у первой линии обороны кормили по-королевски. Отцам города хватило ума понять, что солдат не стоит испытывать голодом.
– О! – До Лука наконец дошел смысл последней фразы. – Вот почему тот урод из шестого десятка ходит без передних зубов!
Га-нор ухмыльнулся в усы, ничего не ответив.
Они сели под навесом, совсем недалеко от Салатных ворот.
Лук занялся едой. Он с аппетитом чавкал, вылавливая самые вкусные кусочки. Собирая со дна миски остатки каши хлебной коркой, Га-нор заметил, что к воротам направляются странные люди. Дождя не было, а незнакомцы кутались в тяжелые плащи и надвинули капюшоны на лица. Он сразу понял, кто это такие, и заорал что есть мочи:
– «Рыбы»!!!
Пробраться к Салатным воротам, да еще в компании двух колдунов, оказалось делом непростым, но Тиа справилась. Она не жаждала помогать Чахотке, но понимала, что только так сможет покинуть Альсгару. Поэтому Про́клятая со своим маленьким отрядом подобралась к Внешней стене и укрылась в одном из полуразрушенных обстрелом домов.
Боясь привлечь к себе внимание Башни, никто из них не касался Дара. Тиф приказала двум Избранным погасить «искру» насколько это возможно.
Рован – везунчик. Ничего не скажешь. В Альсгаре сидели не дураки. Но их угораздило совершить невозможное – не заметить многотысячную армию Про́клятого. Все маги, соглядатаи, патрули, шпионы и зоркие глаза Империи не смогли увидеть приближения противника. Удивительно. Для стороннего наблюдателя.
Тиф тоже поначалу напряглась, когда услышала от Чахотки, что он придет к городу от Вороньего Гнезда через два дня. Даже двигаясь безостановочно, маршем, нельзя было преодолеть такое расстояние. Пять дней. Не меньше. И после этого войска будут уставшими и неспособными взять в руки мечи еще неизвестно какое количество времени. Но, судя по тому, что братец Ретара раздобыл шой-хаша, он на свой страх и риск воспользовался «Путем призраков». Проскользнул по изнанке, невидимый для тех, кто остался в мире Хары. Интересно, сколько тысяч он оставил призракам за то, чтобы его пропустили? Никак не меньше десяти. Кровавая жертва. Про́клятая вспомнила, как улыбался Рован, когда говорил, что йе-арре ему еще понадобятся. Вот и сгодились Сыны Неба. Их кровь отвлекла бесплотных тварей от солдат.
Топор Запада – безумец. Никто, кроме него, никогда не отваживался ходить тропами, запретными для людей. Жаль, что он не настолько дурак, чтобы попытаться вынырнуть вместе со своей армией в сердце Альсгары. Силы, которые заложил Скульптор в ее стены, разорвали бы любого, кто пришел в город извне.
Когда настала пора действовать, Дочь Ночи отбросила в сторону все условности и вызвала Рована. Чахотка пребывал в дурном настроении. Во всяком случае, выглядел он так, словно у него внезапно заболели все зубы.
– Я выступаю!
– Выступаешь?! – взревел Рован, и его смазливая морда пошла пунцовыми пятнами. – Ты должна была мне помочь во время штурма!!!
– Я отходила от создания бабочки Бездны и ничем тебе помочь не могла.
– Ты…
– Времени у нас немного! – оборвала она. – Ходящие могут очнуться в любой момент. Нужны отряды к Салатным воротам. И желательно, чтобы их было много. У тебя не больше пяти минок.
– Будут! Действуй! – Чахотка разорвал плетение.
Тиф тихо рассмеялась. Непостоянная душа. Ради войны он готов забыть даже о ненависти к ней. Так пусть же эта война длится как можно дольше!
– Дасмин! – окликнула Тиа, и в комнату вошла старая женщина. – Что ведьмы?
– Ни о чем не подозревают, госпожа.
Тиф прошла в соседнюю комнату, перешагнула через рисунок на полу, спустилась вниз и выглянула на улицу. Отсюда до ворот не больше двухсот ярдов.
Что же. Пора.
– Выпускайте шагуллов[61]. Займитесь плетением, – негромко сказала Тиф ловившей каждое ее слово Избранной и, сев на крыльце дома, начала наблюдать.
Двадцать «рыб», ловко выбравшись из подвала, направились в сторону Внешней стены. Шли они быстро, не отвлекаясь на проходящих мимо людей. Кто-то заорал, предупреждая об опасности, но череда взрывов смела находящихся возле ворот стражников и убила множество людей во внутреннем дворе.
Но только не Ходящих.
Вопль глазастого идиота предупредил об опасности, и маги успели сплести щиты. Придуманный Про́клятой план летел в Бездну, но Тиа не собиралась сдаваться.
Она перетекла в заранее подготовленное тело покойника, отдав Порку приказ переждать опасность в доме, а затем ударила по магам чередой плетений. Те не ожидали ее атаки, и Тиф, смяв защиту двоих, сожгла их внутренности. Не глядя и не надеясь кого-нибудь задеть, швырнула еще несколько губительных плетений и отпрыгнула в сторону.
Ответный удар магов Башни задел ее плечо, и левую руку оторвало вместе с частью грудной клетки. Тиа и не подумала использовать защиту – ей ни к чему беречь чужого мертвеца. Она упала на спину, перекувырнулась через голову и, встав на колени, увидела, что над домом, где находились некроманты и Порк, закружились огненные светляки – первый этап формирования «Кровавой ярости». Про́клятая не дала плетению развиться. Уничтожила в зачатке, так как знала, что, упади заклинание на здание – и от всех, кто там находится, не останется даже памяти. А вместе с ними исчезнет и бо́льшая часть улицы. Башня не желала церемониться с врагами и не считалась с потерями. Грязная игра. Но эффективная, спору нет. Когда надо – чистюли усеивают дорогу трупами ничуть не хуже Про́клятых.
Тиф ударила в центр плетения, разрывая его в клочья. В ответ по ней шарахнуло сгустившимся потоком отката и с уцелевшей руки начала сползать плоть. Со стороны ворот долетело еще одно заклятие, ударило по ногам, перемололо кости в труху, и вокруг наступила темнота – Тиа выжгло глаза. Она тут же покинула оболочку и оказалась в теле Порка.
